Наталия Левитина - Все прелести замужества
– В шкафу?
– Да!
– Сидит?
– Угу. Ладно бы тихо сидело, я бы завтра на работу ушла. Но оно же возится! Шевелится! Витя, мне так страшно!
– Подожди, оденусь, – сказал сосед. Он взял с вешалки мастерку и накинул на плечи. – Всё, пошли.
И мы двинулись в обратный путь, к моей квартире. Картина маслом: я – в трусах, майке и с рогатиной в руке, Витя – в трусах с бегемотами и спортивной куртке. Я – в тапках-пушистиках, он – в резиновых сланцах. Идём сражаться с неведомым зверем… Очаровательная парочка. Было бы славно встретить кого-нибудь на лестнице.
К примеру, мою свекровь.
У меня дома Витя на секунду замер у шкафа, прислушиваясь.
– Действительно, там кто-то есть, – согласился программист. Но ни один мускул не дрогнул на его лице.
Неужели ему совсем не страшно? Вот, что значит – мужчина! А я просто умираю от страха!
Витя распахнул шкаф. Звуки доносились из нижнего отделения, куда была вставлена корзина для обуви. Мой доблестный рыцарь отважно выдвинул корзину и достал из неё пакет – не с обувью, а с игрушками. Я наблюдала за его действиями из противоположного угла комнаты, готовая в любой момент удариться в бега. Виктор развернул пакет и достал игрушку – радиоуправляемую модель джипа. Этот автомобиль остался в квартире после какого-то Мишуткиного визита, я убрала его в шкаф вместе с другим барахлом. Дети подруг постоянно забывают у меня свой скарб…
Джип время от времени почему-то оживал, загоралась красная лампочка, начинали вращаться гигантские колёса.
Витя переключил тумблер на днище автомобиля. Джип затих.
– Вот, это он шуршал у тебя в шкафу, – объяснил спаситель. – Всё очень легко объясняется. Хотя не ясно, почему он вдруг заработал. Какой-то электрический глюк.
– Витя, милый, – произнесла я. – Спасибо тебе! Я тут едва копыта не отбросила от ужаса.
– Не надо, – сказал Витя. – Не надо отбрасывать копыта.
– Дай я тебя поцелую! – в приливе горячей благодарности предложила я.
– Ладно, – согласился милый сосед.
Я обняла его за шею и поцеловала в щёку. Витя зарделся.
– Ну всё, я пошёл.
– Давай. Ещё раз спасибо.
Мы добрались до прихожей как раз в тот момент, когда раздался звонок в дверь.
– К тебе гости, – сообразил Витя.
– Вообще-то никого не жду, – заметила я, открывая дверь.
На пороге стояла Лана Александровна, мама Никиты. Моя строгая свекровь.
– Юлечка, я не поздно? – защебетала она. – Ой, ты не одета. Мы тут с девочками проезжали мимо, и я попросила меня высадить. Дай, думаю, загляну к Юле, посёрфую в инете. Ты же не против?
– Ну что вы, Лана Александровна… – пробормотала я. – Безумна рада вашему визиту.
Свекровь переступила порог и увидела программиста. Ланочка разинула рот, рассматривая моего живописного соседа в трусах с бегемотами.
– А я уже ухожу, – объявил Витя. – До свидания. Спокойной ночи!
– Ещё раз спасибо! – крикнула я вдогонку. Потом обернулась к свекрови: – Угостить вас чаем, Лана Александровна?
Какой весёлый вечер!
Глава 9
Истерики, полтергейст, пропущенный звонок
Глухое раздражение гудит, и я едва его сдерживаю!
Утром пришлось залезать в машину через правую дверцу – рядом с моим «жигулёнком» вплотную припарковался «опель».
Что за люди?!
Ненавижу идиотов!
Велосипедисты и собаки лезут под колёса. Тупо, бездумно…
Ненавижу собак!
Пешеходы тащатся по переходу, демонстративно еле-еле передвигая ноги, вместо того, чтоб побыстрее убраться с проезжей части.
Ненавижу пешеходов!
Задавить бы парочку, чтобы вспомнили, кто на дороге главный!
На заправке плеснула на ногу бензином…
Да что же это такое?!
Ненавижу бензин!
Заходя в редакцию, придавила пальцы дверью…
Проклятье!
Пролила кофе, добытый из автомата в коридоре. Ещё бы, руки-то ходят ходуном, словно у сизого алкаша. Сердце стучит, как ненормальное, но я к его тахикардическим выкрутасам уже привыкла.
И мне ясна причина моего взвинченного состояния! Вчера из-за спонтанного визита Ланочки я вновь не смогла нормально поговорить с Никитой по телефону. Скрылась на кухне и, изо всех сил сдерживая эмоции, говорила вполголоса: за стеной восседала Ланочка, и её уши, полагаю, превратились в радиолокаторы. Лучше было бы уйти в ванную и включить воду, но это выглядело бы невежливо. Свекровь и так насупилась, застав у меня в десять вечера мужчину.
В чём, собственно, проблема?
– Юля, это невозможно! – прошипела она, краснея. – Он был практически голый!
– Не передёргивайте, Лана Александровна, – парировала я. – На Вите было столько одежды, что хоть сейчас на Северный полюс – трусы, куртка, сланцы. Согласитесь, это не мало!
– Знаешь, Юля, у меня просто нет слов! – расстроенно и в то же время высокомерно заявила свекровь. – Всё, как обычно. Да?
Да.
Как-то так получается, что в отстутствие Никиты его маман постоянно застаёт меня в ситуациях, допускающих двойное толкование. То она становится свидетельницей того, как я обнимаюсь на улице с хорошим другом (мужчиной, естественно). То у меня ночует старый знакомый. То ошивается сосед в трусах с бегемотами…
Что тут поделаешь?
Я коммуникабельна.
У меня много друзей.
Я бы посоветовала Ланочке держаться подальше, не спасать моё целомудрие и не выдумывать ужасы…
В общем, игрушечный джип, вдруг оживший в шкафу, был первым в списке неприятностей вчерашнего вечера, а Ланочка этот список продолжила. Джип и Ланочка основательно поиздевались над моей нервной системой. И теперь у меня выпрыгивает из груди сердце и дрожат руки…
Надо провести срочную реанимацию организма! Я сходила в отдел культуры, и мне заварили в френч-прессе молотого кофе. Это гораздо лучше, чем растворимая бурда из автомата… Потом я достала из фиолетово-серебряной коробочки заветную конфету. В неё напихано столько витаминов и микроэлементов, что поднимет со смертного орда пятитонного динозавра. Правда, Марина Аркадьевна сказала съедать только по одной конфете в день. А это будет уже третья…
Так и растолстеть недолго!
Вчера в разговоре я ненавязчиво поинтересовалась у Никиты, не считает ли он меня разжиревшим хомячком. Как-никак – уже пятьдесят пять кэгэ!
– Ты самый очаровательный разжиревший хомячок на свете! – заверил Никита.
Значит – считает!
– Продолжай в том же духе, – сказал любимый. – Даю тебе карт-бланш. Мне нравится твой новый килограмм. Его приятно щупать.
– Но он не один, их пять! – напомнила я.
