Нора Робертс - Триумф смерти
– Обратите внимание на карточные долги Рэнделла Слейда. Он задолжал довольно крупные суммы. Как и Дэвид Анжелини.
– Это точно?
– Совершенно точно. Он должен одному из моих казино в Лас-Вегасе немалые деньги. Кстати, несколько лет назад в том же Лас-Вегасе был скандальчик, связанный с рулеткой и некоей рыжеволосой дамой…
– Что за скандальчик?
– Вы полицейский, – ослепительно улыбнулся Рорк, – вы и выясняйте.
Он направился к ожидавшей его вдове Кимболла, а к Еве подошел майор Уитни.
– Мирина в моем кабинете, – шепнул он. – Я обещал, что вы ее не будете задерживать долго.
– Не буду.
Стараясь не думать о Рорке, она пошла за майором.
Домашний кабинет Уитни казался не таким спартанским, как рабочий, но было видно, что вкус у него строгий. Стены были выкрашены бежевой краской, ковер – чуть темнее, а стулья – коричневые. Рабочий стол стоял в центре комнаты.
В углу на диване сидела Мирина Анжелини в своем траурном облачении. Уитни подошел к ней, взял за руку, что-то сказал и вышел, бросив на Еву предупреждающий взгляд.
– Мисс Анжелини, – обратилась к ней Ева, – я знала вашу мать, работала с ней и всегда ею восхищалась.
– Как и все, – ответила Мирина слабым голосом. Ее темные, почти черные глаза смотрели в пустоту. – Кроме убийцы. Прошу извинить, но, боюсь, я мало чем смогу вам помочь, лейтенант Даллас. Меня уговорили принять транквилизаторы. Я с трудом держусь на ногах.
– Вы были близки с матерью?
– Она была самой замечательной женщиной из всех, кого я знаю. Как я смогу справиться со всем этим?!
Ева подошла к Мирине поближе и села на один из стульев.
– Я отлично понимаю ваше состояние.
– Отец хочет, чтобы мы публично демонстрировали свою выдержку. – Мирина отвернулась к окну. – А я его подвожу. Отцу всегда так важно, чтобы все выглядело пристойно…
– Ваша мать много для него значила?
– Да. Они были очень тесно связаны – и семьей, и работой. Развод ничего не изменил. Он страдает… – Мирина судорожно вздохнула. – Скрывает это, потому что гордый, но страдает. Он любил ее. Мы все ее любили.
– Мисс Анжелини, расскажите о вашей последней встрече с матерью. О чем вы говорили, в каком она была настроении?
– За день до ее смерти мы болтали не меньше часа. Обсуждали мою свадьбу… – У нее по щекам покатились слезы. – Я прислала ей эскизы костюмов – для невесты, для матери невесты… Это модели Рэнделла. Мы разговаривали о них. Вам, наверное, это кажется пошлым? Последний раз я говорила с матерью о нарядах!
– Это совсем не пошло. Наоборот, очень мило и трогательно.
– Вы правда так думаете?
– Да.
– А вы с матерью о чем разговариваете?
– У меня нет матери. И никогда не было.
Мирина удивленно взглянула на нее.
– Как странно… И как же вы справляетесь?
– Я… – Разве можно объяснить то, что просто есть, и все? – У вас это наверняка будет иначе, мисс Анжелини, – мягко сказала Ева. – Когда вы говорили с матерью, не упоминала ли она о том, что кто-нибудь или что-нибудь ее беспокоит?
– Нет. О ее работе мы вообще редко разговаривали. Право, меня это никогда особенно не интересовало. Мама очень радовалась тому, что я скоро прилечу, мы много смеялись… Я прекрасно знаю, какой она представала перед окружающими, но это был профессиональный имидж. В жизни она была гораздо мягче, раскованнее. Я шутила по поводу Джорджа Хэммета, говорила, что Рэнделл может сделать подвенечное платье и для нее…
– А как она на это реагировала?
– Смеялась вместе со мной. Мама вообще любила смеяться, – произнесла Мирина почти сонным голосом: видимо, транквилизаторы начали действовать. – Она сказала, что ей огромное удовольствие доставляет быть матерью невесты и совершенно не хочется становиться невестой самой. Она прекрасно относилась к Джорджу, думаю, им было хорошо вместе. Но, кажется, она его не любила.
– Почему?
– Ну, не знаю… – Мирина чуть заметно улыбнулась, взгляд у нее затуманился. – Когда кого-то любишь, хочешь всегда быть с ним, так ведь? Хочешь быть частью его жизни и так далее. Она этого не хотела – ни с Джорджем, ни с кем-то другим.
– А мистер Хэммет? Он этого хотел?
– Не знаю. Может быть. Но он довольствовался тем, что было, пустил все на волю волн. Ой, кажется, я сама сейчас как будто по волнам плыву, – прошептала Мирина. – Мне кажется, я уже где-то не здесь…
Еве нужно было, чтобы Мирина продержалась еще немного. Она взяла со стола стакан воды и подала Мирине.
– Скажите, то, что они были близки, не влияло на отношения Хэммета с вашим отцом? Или на отношения отца и матери?
– Это… это все было немного неловко, но довольно удобно, – Мирина снова улыбнулась. Она совершенно расслабилась и почти засыпала. – Странно звучит, да? Но вы не знаете моего отца. Он ни за что не опустится до того, чтобы переживать по этому поводу. Он до сих пор с Джорджем в дружеских отношениях.
Она взглянула на стакан у себя в руке, будто только что его заметила, и сделала маленький глоток.
– Не знаю, как бы он повел себя, если бы они решили пожениться… Но сейчас это уже не важно.
– Вы как-нибудь связаны с бизнесом отца, мисс Анжелини?
– Да, я занимаюсь модой. Делаю все закупки для магазинов в Риме и Милане, решаю, что завозить в магазины Нью-Йорка и Парижа, и так далее. Езжу на выставки, на показы мод, но вообще-то путешествовать не люблю. Особенно летать на самолете. А вы?
Ева поняла, что от Мирины едва ли удастся многого добиться.
– Я почти никогда не летаю.
– Ой, это так ужасно! А вот Рэнделл обожает дальние полеты. О чем я говорила? – Она вздрогнула, и Ева едва успела подхватить выпавший из ее руки стакан. – Ах да, о покупках. Я люблю покупать одежду. Все остальное в бизнесе мне неинтересно.
– Ваши родители и мистер Хэммет были держателями акций в компании «Меркурий»?
– Да. Мы всегда пользуемся «Меркурием» при пересылке товара. – Она прикрыла глаза. – Это быстро и надежно.
– Не знаете ли вы о каких-нибудь финансовых трудностях вашей семьи, связанных с этой или какой-то другой компанией?
– Нет, ни о чем подобном я не слышала.
Ева решила, что пришла пора задать самый трудный вопрос:
– Ваша мать знала о карточных долгах Рэнделла Слейда?
Впервые за весь разговор Мирина встрепенулась. В глазах ее блеснула ярость, сонливость как рукой сняло.
– Долги Рэнделла никоим образом не касались моей матери! Это дело только его и мое.
– Вы ей ничего не говорили?
– Зачем рассказывать о том, с чем мы в состоянии разобраться сами? Да, Рэнделл страстный игрок, но с этим можно справиться. Он больше не играет.
– А долги крупные?
– Они выплачиваются, – глухо сказала Мирина. – Все оговорено.
