Ирина Мельникова - Волчица, или дикая Лиза
Лиза подошла к нарам, склонилась к сыну. Башкир рванул на себя дверь, скрипнула половица, и женщина, не отдавая себе отчета, развернулась и прыгнула навстречу вошедшему. Она понятия не имела, кто перед ней. Единственным ее желанием было заслонить собой сына. Она оказалась лицом к лицу с неизвестным. Она не поняла старый он или молодой, мужчина то или женщина. Ей хватило одного: в руке незнакомца она разглядела нож, а на шее у него болталось ружье.
Она толкнула его в грудь, но Башкир устоял на ногах, хотя на долю секунды потерял равновесие.
— Сука! — похрипел он и рванулся навстречу.
Лиза отскочила назад, но тут ей под ноги попалось полено, она запнулась и упала на спину.
Бандит ухватил ее за руку, потянул на себя, но она вывернулась из его рук, откатилась в сторону полатей и вскочила на ноги. Даже в пылу схватки она не забывала о сыне. Краем глаза она заметила, что он проснулся и возится на полатях, пытаясь подняться. В этот момент бандит вновь набросился на нее. Схватив ее за руки, он ломал ее, пытаясь повалить на пол, а она никак не могла дотянуться до голени, чтобы выхватить нож. Башкир был невысокого роста, жилистым мужиком, довольно сильным и ловким, к тому же в тесном пространстве трудно было развернуться, чтобы нанести ему удар ногой или кулаком наотмашь. Кроме того, она боялась, что они упадут на полати и покалечат малыша.
Бандит по-медвежьи обхватил ее, прижав руки к туловищу, и Лиза, извернувшись, схватила его зубами за щеку и рванула. Башкир вскрикнул от боли и разжал руки. И тогда она, недолго думая, заехала ему кулаком между глаз. Башкир зашатался, схватился рукой за стол. Удар оказался не по-женски сильным, и у него посыпались искры из глаз. Но он очень быстро пришел в себя, кроме того, ярость утроила его силы. Взревев, он рванул из-за пазухи пистолет и снял его с предохранителя.
— Кончу суку! Порву!
Но он не знал, что Лиза успела выхватить клинок из ножен, и в тот момент, когда Башкир положил палец на спусковой крючок, нож вошел ему в горло точно под кадык, в основание шеи. Лиза метнула его, не задумываясь, точно так, как учил ее когда-то муж, и даже в темноте не промахнулась. Бандит коротко вякнул и свалился к ее ногам. Лиза, шумно дыша, опустилась на пол. Ноги отказались ей служить. Но на полатях жалобно захныкал Дима, и она, забыв обо всем, бросилась к нему.
— Надо уходить! Немедленно уходить! — единственная мысль билась в ее мозгу. Она не пыталась строить догадок, что за человек напал на нее, откуда он взялся в этих глухих местах. Она чувствовала опасность и понимала, что должна тотчас покинуть избушку, где только что убила человека. Она принялась лихорадочно закутывать малыша и собирать вещи, и тут за ее спиной треснула доска. Это хилая ступенька не выдержала стремительного рывка Кныша. Лиза коротко охнула и подняла нож…
Укрывшиеся в густой траве Митруха и Кныш, напрасно ждали сигнала Башкира. Башкир исчез в проеме дверей и не появлялся. Да, они слышали его крики и ругань, шум борьбы, но женщина при этом молчала. Ни криков тебе, ни визга, ни стонов. Застигнутая врасплох женщина, если ее пытаются к тому же изнасиловать, молчать не будет, конечно, если ее не лишили сознания. Эта молчала, но явно сопротивлялась, иначе с чего Башкиру яростно материться и крушить внутренности избушки. Конечно, можно было предположить, что баба от него ускользнула, и Башкир вне себя от отчаяния. Но шум и крики в избушке стихли столь же внезапно, как и начались, и бандиты различили вдруг тоненький плач ребенка. Все было более чем странно, но это заметил только Митруха. Кныш изводился от нетерпения и недовольно бурчал:
— Заездит бабу, старый пень! Непременно заездит! — И умоляюще посматривал на Митруху. — Пусти меня, а? А то сдохнет баба, нам ничего не останется!
И Митруха, наконец, не выдержал:
— Заткнись! — рявкнул он, почти не понижая голоса: — В штанах высохнет, а новую башку никто тебе не приставит! — Но затем сбавил тон и приказал: — Валяй! А то дорвался, сукин сын!
Кныш резво метнулся с места, и Митруха озадаченно хмыкнул. Надо же, каков пащенок! То едва ноги передвигал, а тут ломанул, словно и не было полсотни нехоженых таежных километров за плечами.
Митруха проследил, как Кныш поднялся на крыльцо. После себя он оставил даже не тропу, а торную дорогу, тем самым, улучшив обзор главарю. Он так спешил, что даже забыл закрыть за собой дверь. Тотчас раздался слабый вскрик, Митруха заметил какое-то движение в дверном проеме, и снова воцарилась тишина, словно и Башкир, и Кныш канули в яму.
Прислонившись спиной к дереву, Митруха принял более удобное положение и, поставив автомат между колен, принялся наблюдать за избушкой. Несмотря на бурную жизнь и массу неразборчивых связей, Митруха был брезгливым человеком, и у него пропал аппетит на эту несчастную женщину. Пользоваться ею после Башкира и Кныша? Нет, уж увольте! Митруха во всем привык быть первым, и если сейчас уступил это первенство, то лишь потому, что кожей чувствовал опасность. И на подельниках решил проверить, насколько она реальна. Правда, ждал подвоха не от женщины, а скорее от своих преследователей. Почему-то у него пропала уверенность, что непогода и ночная темнота их остановят.
Прошло с четверть часа, пошел мелкий снег, и сразу сильно похолодало, но это уменьшало шансы СОБРа и его собак найти беглецов. Известно, собаки хорошо работают по темноте, но бессильны в непогоду. Поэтому все свое внимание он сосредоточил на избушке, в которой по-прежнему было тихо, как в могиле. Это сравнение заставило Митруху поежиться. Он не понимал, почему не появляется Башкир? Ведь они договаривались, что он выйдет на крыльцо, и если дела обстоят нормально, помашет ему рукой. Но Башкир до сих пор не появился, и Митруха чувствовал, что у него вот-вот иссякнет терпение. Что там стряслось? Что за баба попалась, если два мужика, пускай изголодавшихся по женской любви, но уставших до невозможности, до сих пор не могут от нее оторваться?
Миновало еще минут десять. Снег повалил сильнее, в мгновение ока, накрыв травы и кусты тонким белым покрывалом. У Митрухи уже зуб на зуб не попадал от холода. Яростно про себя матерясь, он, крадучись, направился к избушке. Но подходил к ней с другой стороны, с той, в которой было окно. Пригнувшись, он пробежал вдоль стены, но окно было чем-то занавешено изнутри. Он осторожно отвел стволом автомата край куртки и заглянул сквозь окно в избушку. Но луну в этот момент окончательно затянули тучи. Темнота была такая, хоть глаз коли, и он ничего не рассмотрел помимо того, что у порога что-то белело. И его опять поразило то, что он по-прежнему не слышал ни единого звука: ни учащенного дыхания, ни ругани, как это бывает, если жертва сопротивляется, а мужчина пытается удержать ее… Мертвая тишина, да вдобавок еще темно, как у негра под мышкой…
