Барбара Колли - Пятновыводитель для репутации
— Ну что же, спасибо хоть твоему Хэнку хватило благородства найти себе женщину, у которой пока нет ребенка. Я не готова к роли бабушки — по крайней мере, в обозримом будущем. А уж когда придется ею стать, пускай крысеныш по крайней мере будет моей собственной плотью и кровью.
Яростное желание вышибить дух из своей испорченной, эгоистичной сестры вдруг охватило Шарлотту с такой силой, что она, сдерживая себя, изо всех сил вцепилась в кухонный шкафчик.
— Как подло и отвратительно то, что ты говоришь! Стыдись!
— Стыдиться? Чего? Правды? Если хочешь знать мое мнение, то я убеждена, что говорить правду гораздо лучше, чем быть лицемерной ханжой.
— Твое мнение никого не интересует, — процедила сквозь стиснутые зубы Шарлотта. — А если милосердие и доброта, по-твоему, признак ханжества, в таком случае я предпочитаю до конца дней своих быть ханжой, чем самовлюбленной ведьмой!
Ошеломленное лицо сестры рассмешило бы Шарлотту, если бы она не была так разгневана. Столько стараний, чтобы избежать перепалки, раздраженно подумала она. Но все напрасно: ее сестрица всегда точно знала, куда уколоть.
Пытаясь успокоиться, Шарлотта сделала глубокий вдох и мысленно досчитала до десяти. Потом, отпустив шкаф, повернулась к сестре.
— Мэдди, я лишь пытаюсь сказать…
— Думаю, ты сказала достаточно. — Несколько секунд Мэделин пристально смотрела на сестру, будто желая испепелить взглядом. Потом закатила глаза и пожала плечами. — Возможно, обе мы наговорили лишнего, — пробормотала она.
Шарлотта решила, что придется удовольствоваться этим: едва ли она дождется чего-нибудь, больше похожего на извинение.
— Хоть в одном ты права, — вздохнув, сдалась она, предпринимая еще одну попытку сохранить мир. — Боюсь, придется нам сойтись на том, что мы не сходимся ни в чем… Мир?
— Мир, — неохотно кивнула Мэделин.
— Отлично. А теперь, если ты поставишь хлеб на стол и… — Шарлотта сделала движение в сторону холодильника, — достанешь фаршированные яйца, пока я положу лед в стаканы для чая, полагаю, все будет готово.
Подойдя к холодильнику, Мэделин нахмурилась.
— А почему я раньше этого не видела? — Она указала на фотографии, прикрепленные магнитами к двери холодильника. — Это ведь с твоего дня рождения, да?
— Да. Все собираюсь вставить их в альбом, — отозвалась Шарлотта. — А ты их не видела, потому что я только недавно отдала негативы Хэнка в печать.
Мэделин неотрывно глядела на фотографии.
— Да, долго же ты собиралась. С твоего дня рождения уже несколько месяцев прошло. Хотя ради таких снимков можно было и потерпеть. Какие милые! Особенно вот этот, где ты с Джудит. — Мэделин покачала головой. — До чего же странно: она моя дочь, но могу поклясться: чем старше она становится, тем больше походит на тебя.
Вот чудеса-то! — мысленно воскликнула Шарлотта, пораженная, что на сей раз удостоилась большего, чем полный ярости взгляд. Уже много лет Шарлотта слышала от окружающих о своем сходстве с Джудит: волосы одинакового русого оттенка, одинаковое миниатюрное сложение и даже одинаковые небесно-голубые глаза. И сходство это всегда являлось для Мэделин больным вопросом. Втайне Шарлотте было приятно и лестно слышать о нем, однако, поскольку Мэделин так нервировали подобные разговоры, Шарлотта уже давно научилась скрывать свои чувства.
Несколько минут спустя Шарлотта позвала гостей в дом, и как только все собрались вокруг стола, она кивнула сыну:
— Хэнк, прочти, пожалуйста, молитву.
— Конечно, — отозвался он.
В ту секунду, когда Хэнк произнес заключительное «Аминь», Даниэль громко откашлялся и поднял руку, прося всеобщего внимания.
— Пожалуйста, подождите минутку. — Он встал. — Мы хотим сделать объявление.
Он подхватил на руки маленького Дэви, а затем протянул руку Наде, которая поднялась с места и встала рядом с ним.
Шарлотте сразу стало ясно, что под «мы» подразумевались все трое. И, внимательно вглядевшись в лицо племянника, поняла, что тут заваривается кое-что поважнее гамбо, все еще булькающего на плите.
Опытный, уважаемый юрист, на работе Даниэль никогда не позволял себе утратить сосредоточенность, но в кругу семьи редко кто видел его серьезным. Амплуа клоуна закрепилось за ним с детства, и у Шарлотты имелись на этот счет собственные доморощенные умозаключения. Она полагала, что своим шутовским поведением Даниэль пытается сгладить горькое осознание того, что его отец после развода, когда Даниэль был еще совсем маленьким, полностью отрекся от него.
Когда Даниэль притянул Надю поближе, губы Шарлотты невольно растянулись в улыбке. До чего же красивой парой они были! Темные волосы и экзотическая внешность Нади составляли абсолютный контраст и в то же время идеальное дополнение темно-русым волосам и светлой коже Даниэля. Оба высокого роста, при этом Надя обладала хрупкой, изящной фигурой модели и мягкой женственностью, Даниэль же являл собой воплощение грубоватой мужественности.
Неужели после стольких месяцев он наконец решился? У Шарлотты внутри вдруг все затрепетало от волнения. Неужели Даниэль все-таки сделал Наде предложение?
Взгляд Шарлотты скользнул вниз, отыскивая безымянный палец Надиной руки. Но здесь ей не удалось найти подсказку: Надя прятала руку в кармане юбки.
Даниэль еще раз откашлялся, и Шарлотта внезапно поняла, как сильно он волнуется. Но с какой стати ему так нервничать, если он всего-навсего намерен объявить о помолвке? Если только они не…
В тот самый миг, когда Шарлотта осознала, какую новость предваряло это торжественное вступление, Даниэль снова заговорил:
— Я подумал, что стоит вам сказать: Надя теперь — тоже член нашей семьи. Позавчера она стала миссис Даниэль Монро. И более того, как только мне удастся уладить все формальности, связанные с усыновлением, я получу право официально называть Дэви своим сыном.
Шарлотта услышала, как ее сестра, не веря собственным ушам, ахнула от ужаса, однако эта не слишком восторженная реакция осталась незамеченной, потонув в одобрительных возгласах и аплодисментах.
Внезапно со своего места вскочила Джудит и, порывисто прижав руки ко рту, обернулась к брату:
— Да как ты посмел!
В одну секунду воцарилась гробовая тишина, будто сама комната вместе со всеми испуганно замерла.
— Как ты мог! Женился тайком и меня не позвал! — мрачно изрекла Джудит. И тут же губы ее растянулись в улыбке, а из глаз брызнули слезы. — Но хоть ты и оказался таким мерзким и подлым, я тебя все равно люблю! А какая теперь у меня невестка! Лучшая на свете.
