Филлис Уитни - Лунный цветок
— Смотри, там наш отель! — воскликнула Лори, глядя вниз и сильно натянув привязной ремень.
Внизу лежал длинный изгиб береговой линии Вайкики с ее пенным прибоем и знакомая зубчатая вершина Алмазной головы. Потом самолет отвернул от Гонолулу и сделал поворот над океаном, закрыв крылом панораму берега. Теперь они в самом деле были на пути к японским островам. Одна остановка для заправки в Ваке и затем — аэропорт Хапеда.
— Папочка встретит нас там? — спросила Лори.
Чтобы Лори была не очень разочарована, когда придет время, не следовало ее слишком обнадеживать. В конце концов, Марсия не посмела заранее уведомить Джерома о своих планах, опасаясь, что он даст ей телеграмму с указанием не приезжать. Она просто в последнюю минуту дала телеграмму о том, что они с Лори прибудут в Токио в такой-то день, в такое-то время. К тому времени, когда он получит телеграмму, у него уже не будет выбора встречать их или нет.
— Надо помнить, что от Токио до Киото целый день пути и что он может быть слишком занят и не сможет приехать, — сказала она Лори. — Мы не должны рассчитывать на это. Он приедет, если сможет.
— О, я знаю, он приедет, — сказала Лори, и глаза ее горели ожиданием.
На самом деле Джером так и не вошел в роль отца. Возможно, что именно это и делало его более привлекательным для соскучившейся по отцу маленькой девочки. Когда она узнала, что они отправятся в это путешествие, ей стало трудно сдерживать свое желание быть с ним.
Марсия опустила голову на подушку и закрыла глаза, прислушиваясь к ровному реву моторов самолета, покрывающего милю за милей. Мысленно она с тревожной отчетливостью увидела лицо Джерома: его яркие синие глаза с крыльями черных бровей над ними, его рот, который так мрачно сжимался в гневе и который она всегда могла заставить улыбнуться. Будет ли он сердиться на нее теперь?
Раз или два она видела, как он сердился на других, и была испугана его холодной яростью. Но он никогда не обращал эту ярость на нее, что бы эту ярость ни провоцировало. А иногда она его определенно провоцировала. Каким она была ребенком, когда в восемнадцать лет вышла за него замуж, будучи на семнадцать лет моложе!
Когда Джером Тальбот впервые появился в доме ее отца, она была немногим старше, чем сейчас Лори. Это было в самом начале войны с Японией, и тогда Джером был самым одаренным из отцовских «талантливых молодых людей» от науки. Ее отец, Меррил Ванс, был известен только в узком кругу, поскольку тогда слова «атом» и «радиация» для широкой публики ничего не значили. Но Джером учился под руководством доктора Ванса, работал с ним в университетской лаборатории и был желанным гостем в доме Ванса. А для впечатлительной маленькой девочки он был героем из книжки.
Какой интерес вызвал к себе в те дни этот молодой человек, со всей его природной настойчивостью и энергией, со всем блеском интеллекта и с надеждами, которые возлагал на него ее отец! Смуглый, худой и стройный — слишком худой для своего роста — он был подобен тонкому стальному лезвию, которое звенит при вибрации.
К моменту событий в Хиросиме Марсии было тринадцать лет, и она была тайно и романтически «влюблена» в Джерома. В то время как другие девочки ее возраста издалека обожали актеров кино, она сосредоточилась на том, кто часто бывал в ее доме.
Поскольку Джером Тальбот был слишком ценным человеком для того, чтобы отпустить его из лаборатории на время войны, и поскольку он работал над неким секретным проектом особой важности, ему не пришлось надеть военную форму. Он часто совершал поездки по стране, встречаясь с другими учеными, и ездил с секретными поручениями в Вашингтон.
Доктор Ванс был одним из немногих, кто сознательно работал над этими секретными проектами. Однако когда бомбы были сброшены, он оказался не в состоянии пережить последствия бомбардировки. В последний год работы его скрутила болезнь, и ему не хватило жизненных сил, чтобы завершить долгосрочный проект. Он оставил работу и вел печальную жизнь инвалида. Марсия с грустью вспоминала о тех годах жизни отца.
Джером поехал в Японию с оккупационными войсками и отправился прямо в Хиросиму. Его делом была радиация, и он хотел побольше узнать о ней сам. Он остался в Японии. Он оставался там до самой смерти Меррила Ванса, последовавшей четыре года спустя. Он приехал домой в связи со смертью доктора Ванса и обнаружил, что в его отсутствие Марсия выросла.
Рев моторов самолета вернул ее в настоящее, в соседнем кресле зашевелилась Лори и толкнула мать.
— Посмотри на облака, они как королевский двор, правда?
Марсия некоторое время поиграла с ней в облака, считая королев и фрейлин в огромных массах облаков на горизонте и под самолетом.
Не реже, чем раз в каждые полчаса Лори перелезала через ноги матери и ходила попить к охладителю воды, расположенному прямо впереди, недалеко от их мест. Иногда она прогуливалась взад-вперед по проходу. Стюардесса снабдила ее пластмассовым пакетом для гирлянд, и они все еще оставались основанием для дружбы. Несколько раз Лори останавливалась поговорить с мистером Коббом, с которым они теперь были сердечными друзьями.
— Он раньше был в Японии, — сообщила она. — Он писатель или что-то в этом роде, и он там собирается работать над книгой. Кроме того, он в течение года собирается преподавать в колледже в Киото.
Марсия понимающе и проницательно посмотрела на дочь.
— Он сам сообщил все это, правда! — усмехнулась, не смущаясь, Лори.
Ужин удачно прервал их беседу. После ужина можно было подумать об отдыхе. Впереди был долгий ночной перелет. Когда стюардесса стала помогать пассажирам укладываться спать, раздавая подушки и одеяла, выключая верхнее освещение, Алан Кобб прошел через проход к Марсии.
— Мне пришло в голову, — сказал он, — что юная леди могла бы лучше выспаться, если бы могла вытянуться на двух соседних сиденьях. Рядом с моим местом есть свободное сиденье, и если она там ляжет, я буду рад поменяться с нею местами.
На мгновение Марсия заколебалась. Алан Кобб казался довольно приятным, но он мог захотеть поговорить, а она не была уверена, что в состоянии сейчас беседовать с незнакомым человеком. Она неуверенно взглянула на него и увидела, что он насмешливо смотрит на нее и глаза его смеются.
— Я обещаю вам не храпеть, — сказал он, — а если вы станете болтать мне в ухо, я попрошу вас замолчать. Я собираюсь поспать.
Он легко читал ее мысли, и она робко поблагодарила его. Когда Лори была удобно устроена, Марсия опустилась на сиденье у окна и устроилась, прислонив подушку к стенке самолета. На соседнем кресле Алан Кобб завернулся в одеяло, и, казалось, сразу уснул.
