Мария Ветрова - Уведу родного мужа
Естественно, Вилька эту ее особенность хорошо знал.
Получив от супруга по морде впервые в жизни и совершенно ни за что, Татьяна, вся в слезах, дрожа от оскорбления, ринулась в ночь — к спасительному рулю, сорвав на ходу со специального крючка в прихожей ключи от машины.
Трагедия случилась в тот момент, когда железный конь «взял с места». Оскорбленные чувства не позволили Татьяне вызвать лифт, с седьмого этажа она ссыпалась с лестницы своим ходом, обливаясь по дороге слезами обиды.
Похоже, Вилька тут же осознал свою вину и бросился следом. Но то ли лифт припозднился, то ли он сам замешкался, только Таньку он упустил. И, видимо, сгоряча бросился на капот «бээмвухи» в попытке остановить жену…
На этом месте своего добровольного признания Татьяна начала клацать зубами, и я пожалела, что так бездумно растратила коньяк.
— К-кажется, его отбросило… клац-клац-клац… К-кажется в к-ку-сты… клац-клац-клац…
— Хватит! — рявкнула я. — А если он только ранен? Подлая трусиха!.. Я тебе упаду в обморок… Вставай быстро, едем!
Я ни капельки не боялась садиться с Танькой в машину, несмотря на ее жуткое состояние. Для нее руль — действительно что-то вроде транквилизатора и допинга одновременно. Все мои мысли сосредоточились на Вильке: картинки, одна ужаснее другой, беспрерывно возникали в моем воображении.
Картинки были разные, но во всех фигурировала одна и та же страшная деталь: окровавленное, переломанное Вилькино тело… Господи, только бы он был жив! Сколько времени потеряно из-за этой бестолковой, трусливой клуши!
«Он жив, он же только отлетел в кусты, — твердила я себе. — Возможно, искалечен, без сознания, лежит там один в темноте…»
Но уж теперь-то он точно поймет, на кого меня променял! Я его спасу, выхожу и… не брошу, если он, к примеру, станет инвалидом…
Услужливое воображение немедленно нарисовало вторую серию картинок: бледный, неподвижный, но все равно прекрасный Вилька на роскошной постели, рядом — тумбочка с лекарствами и — я. Верная и преданная. В его взгляде, устремленном на меня, — благодарность и любовь, совершенно такие же, как в Варькином…
«Стоп! — сказала я себе. — Забыла, что он уже больше года женат на одной из твоих ближайших подружек?!»
— Где-то здесь, — сказала Татьяна, переставшая заикаться после нашей езды по ночному городу.
И я поняла, что мы действительно прибыли на место преступления. Схватив заранее приготовленный фонарик, я вылетела из машины и бросилась к торцу здоровенной «сталинки», в которой проживал в последние месяцы мой беглый муж. Именно там, у торца дома, всегда парковалась Татьяна: впритык к последним деревьям и кустам, мужественно сдерживающих напор шоссе. Соседи не возникали: кому охота связываться с прокурорской дочкой?
Я прислушалась.
Как и положено в три часа ночи — гробовая тишина и адская темнотища. Ни шороха, ни огонька…
— Вилька… — позвала я неуверенно и почему-то шепотом. И еще раз, прокашлявшись, погромче: — Вилька!
Мне захотелось заплакать: раз молчит — скорее всего, мертв…
Тогда я зажмурилась и включила фонарик. Постояла. Сообразила, что вряд ли мне удастся жмуриться всю оставшуюся жизнь, и открыла глаза.
В круглом пятне фонарного света торчала свежесломанная ветка. Еще одна… Переведя дыхание, я заставила себя направить фонарик вниз. А потом начала шарить им напропалую. Потому что, кроме основательно примятой травы и сломанных кустов, никакого тела, тем более Вилькиного, там не было!
— Ты, убийца! — Вернувшись к машине, я не стала дожидаться, пока Танька задаст свой мучительный вопрос, и безжалостно направила луч света прямо на нее. — Признавайся, куда дела труп?!
Ахнув, Татьяна всплеснула руками и, бурно разрыдавшись, упала головой на руль, бормоча: «Значит, умер… значит, все-таки убила… Господи, что же теперь будет?!»
Как дочке прокурора, ей бы следовало лучше других знать, что за это бывает. Однако время для рассуждений было явно неподходящее. И, убедившись, что Танька не притворяется, я отвела луч фонаря от ее глупой физиономии:
— Да не вой ты! Нет никого… Понимаешь? Нет!
Она всхлипнула еще раз и только после этого подняла голову.
— Как нет? — В голосе новоявленной убийцы прозвучала робкая надежда на лучшее. — А ты… Может, ты его просто не заметила?..
— Он что, мальчик-с-пальчик, что ли? — возмутилась я. — Говорю нет, значит, нет!
В следующую секунду Танька вылетела из машины и помчалась на место своего преступления. Мы обшарили кусты еще раз. Вдвоем.
Потом, вопросительно посмотрев друг на друга, не сговариваясь, бросились к подъезду.
— Смотри, — ткнула я в табло лифта, — кабинка на вашем этаже!
И, очевидно заразившись глупостью от бывшей подружки, бегом бросилась к лестнице. Танька — за мной.
— Вилька… — пыхтела я на ходу, — занимался… восточными… единоборствами… он… мог… отпрыгнуть…
— Ага… ага… — сипела позади Танька.
Так, словно два бронепоезда, несущие трудовому народу благую весть о всеобщем равенстве, мы и влетели в почему-то приоткрытую дверь их квартиры.
— Вилька!
(У нас получилось «Филька».)
И снова тишина, как-то сразу показавшаяся мне загробной… Увы, на сей раз предчувствие меня не обмануло.
…Он лежал в двух шагах от нас, почти в дверях — со стороны гостиной, а не прихожей. Потому мы и не увидели его сразу.
Навзничь, широко раскинув ноги в знакомых мне серых брюках от его любимого костюма… И хотя с того места, где мы с Танькой окаменели, виднелись исключительно эти самые обрюченные ноги, и идиоту ясно, кто именно там лежит…
В этот момент я страстно позавидовала людям, способным в жуткие моменты своей жизни от этой самой жизни отключаться хотя бы временно, самым примитивным образом грохаясь в обморок. Во всяком случае, звук падения тела за моей спиной не оставлял сомнений, что подлая Татьяна опять предоставила мне возможность разбираться в этом кошмаре в одиночку.
И откуда у меня такие железные нервы? А ведь по виду не скажешь! Что бы на этот раз отключиться мне, в соответствии с мировой справедливостью? Так нет же! Ноги — и те не подогнулись. И даже, не спросясь, а главное, не считаясь с моим желанием, самостоятельно сделали два шага вперед… И лишь после этого, совершенно ни к месту, наконец, подкосились, и я уткнулась носом в ботинок трупа…
Именно трупа, поскольку аккуратная дырочка посреди лба мертвеца иные предположения отвергала… Другой вопрос, что труп был не Вилькин, а какого-то совершенно незнакомого мне типа!..
Глава 2
Черный понедельник
