Юлия Шилова - Я убью тебя, милый
Я опять села на шпагат и легла грудью на землю, затем посмотрела на Верку и громко спросила.
— А тебе так слабо?
— Конечно, слабо. Я в отличие от тебя хореографических школ не заканчивала.
Я улыбнулась, встала, подошла к столу и налила себе четвертую по счету рюмку коньяка.
— Ты хоть немного закусывай, — тихо сказала Верка.
— Не хочу, — буркнула я, сделав глоток. — Не хочу!
— Она никогда не закусывает, — ехидно усмехнулся Макс, насаживая мясо на шампуры. — Она привыкла в своем стриптизе водку жрать и ногами дрыгать. Еще разденься, шлюха поганая.
— И разденусь! — вызывающе бросила я и, скинув блузку, осталась в кружевном лифчике.
Магнитофон исторгал томную мелодию. Я обхватила грудь руками и принялась извиваться в танце. Максим выразительно покрутил пальцем у виска.
— Стриптизерша хренова! Кто бы мог подумать, что я женюсь на шлюхе!
— Между прочим, именно танцами я зарабатываю свои деньги. Если тебе что-то не нравится, то танцуй сам.
— В гробу я видел такие деньги!
— Тем не менее ты существуешь на них ровно три года! — громко крикнула я, подумав о том, что Макс, сам того не ведая, попал в точку: именно в гробу он их и увидит. Я не поскуплюсь и положу ему в гроб все свои немногочисленные сбережения. Чтобы и на том свете у этого козла была хоть какая-то копейка.
— Одному Богу известно, как ты меня достала!
— Так разведись! — Я посмотрела на Макса взглядом, полным надежды. — Разведись, Макс. Какие проблемы! Дай мне право на собственную жизнь!
Максим покраснел до кончиков ушей и, как гадюка, прошипел:
— Я тебя скорее убью, чем разведусь. Ты меня знаешь. Я еще съезжу в Москву, найду клуб, гае ты танцуешь, и поговорю с твоим хозяином. Я просто уверен, что ты не только вертишь жопой перед холеными, зажравшимися мужиками, но и удачно раздвигаешь ноги. Думаешь, я дурак и не понимаю, что одним танцем таких денег не заработаешь?! Я знаю, где ты танцуешь: в фирме досуга, сука! Трахаешься за деньги, тварь! Твои деньги грязные!
— Надо же, по-моему, ты никогда не брезговал моими деньгами! Ты жрешь на эти деньги, покупаешь себе шмотки, копишь на «жигуленок» Ты же не хочешь приобрести машину через газету, ты хочешь именно новый «жигуль», с завода. С чехлами на сиденьях. Только, знаешь, что я тебе скажу — «жигуль» он и есть «жигуль»! И не важно, какой он — новый или старый! Потому что это дерьмо на четырех колесах говорит само за себя! Дешевые мужики мечтают о дешевых машинах!
— А ты какая? Дорогая, что ли?! Дура набитая, ты что о себе возомнила?! Ты думаешь, что будешь ездить на дорогой тачке?
— Я буду ездить на лимузине, — отчеканила я.
Макс громко рассмеялся и закурил сигарету.
— Господи, да заткнись ты! Надоело слушать твой бред! Ты посмотри на себя, кому ты нужна! У тебя уже ягодицы отвисли, как у старухи, рожа прыщами покрывается! Ты уродина!
— Я красивая, — перебила я этого придурка. — Я красивая, и ты это знаешь. Я прекрасно танцую, у меня роскошное тело и упругие ягодицы. Я чертовски красивая!
— Ты уродина, — громко заржал Макс — Ты даже не представляешь, какая ты уродина!
— Прекратите немедленно! — громко закричала Верка. — С вами невозможно отдыхать. Когда вы научитесь выяснять отношения дома? Что за привычка выносить сор из избы?! Максим, разве можно так унижать женщину?!
— Это не женщина, — пробурчал мой супруг.
— А кто же она, по-твоему? — вытаращила глаза Верка.
— Она моя жена.
— А что, разве твоя жена не женщина?! Откуда в тебе столько цинизма?! Тебе хорошо известно, что Дарья очень яркая и красивая женщина. Она профессиональная стриптизерша и этим зарабатывает на жизнь. Между прочим, не только на свой кусок хлеба, но и на твой тоже, учти это. Если ты такой правильный и тебе не нравится то, что делает твоя жена, то устройся на работу, а Дашка будет сидеть дома, варить обед и ждать тебя с работы.
— Ты же знаешь, что в нашем городе работы днем с огнем не найдешь. Завод и тот скоро закроют. Всех посокращали. Какая, к черту, работа?! В Москве с иногородними связываться никто не хочет. Всем подавай прописку. Без прописки можно только в какой-нибудь бар устроиться, как Дашка. Но я же не буду стриптизером. Я же нормальный мужик, а не какой-нибудь педик.
— Ну так и веди себя, как мужик, — буркнула Верка, поднялась и, не обращая внимания на Макса, принялась танцевать. Макс ухмыльнулся и принялся возиться с шампурами. Кирилл закурил и нервно стряхнул пепел. Верка пристально посмотрела на меня и тихо произнесла:
— Дашка, ты что совсем не закусываешь? Так тебя развезет по полной программе. Что мы с тобой делать будем?
— Меня тошнит, — брезгливо скривилась я.
— От чего?
— От шашлыка.
— Зря, вкусное мясо, свежее. Мы с Кириллом полчаса выбирали. Весь рынок оббежали.
— Мне кажется, что этот шашлык сделан из моего мужа…
— Что? — вытаращила глаза Верка и на минуту встала как вкопанная. — Что ты такое говоришь?
— Я говорю, что мясо какое-то сморщенное на мужа моего похоже. Как об этом подумаю, так сразу рвать тянет.
— Дашка, ты что, совсем головой поехала?
— Может быть. Если бы ты три года прожила с этим недоумком, то чувствовала бы то же самое Я же не виновата, что шашлык действительно похож на моего мужа. Мы же приехали сюда, чтобы его убить? Так вот, мне кажется, что он уже покойник, а теперь мы порезали его тело на мелкие кусочки и едим шашлык.
— Тише ты, дура!
— Нас никто не слышит. Музыка гремит на полную катушку.
— Все равно. Твой Макс и так уже косо смотрит, словно о чем-то догадывается.
— Он всегда так смотрит. Скорее всего, он в детстве страдал косоглазием и не успел его вылечить. А насчет того, чтобы он о чем-то догадался, то за это можешь не переживать. У него ума не хватит.
— Хватит, — резко перебила меня Верка. — Хватит чепуху пороть. Не хочешь есть этот чертов шашлык, не ешь.
— Ну что, девочки, может, по стопочке? — предложил Кирилл и разлил коньяк по рюмкам.
Я чувствовала, что мне уже хватит, но не могла остановиться. Надев блузку, подошла к складному столику, взяла свою рюмку и громко сказала:
— Я хочу произнести тост!
— Я смотрю, ты многому в Москве научилась, — ухмыльнулся Макс. — Тост она хочет произнести! Что-то раньше ты особым красноречием не отличалась. Это ты, наверное, своим клиентам говоришь, когда они суют баксы тебе в трусы и наливают стакан водки?
Я не пью водку, — спокойно ответила я, глядя ему в глаза. — И я не стыжусь того, что в мои трусики или лифчик суют деньги. Я принимаю это как благодарность, как вознаграждение за свой труд. Да, я танцую в стриптизе, но я отнюдь не считаю, что моя профессия хуже других. Напротив, я горжусь ей. Москва— не простой город, приезжих там не любят. В Москве выживают только сильнейшие. Слабые не выдерживают, сходят с дистанции и возвращаются домой, где для них всегда найдется тарелка супа и теплая кровать. Я смогла удержаться в Москве, но не потому, что трахаюсь с клиентами. Я умею танцевать, я специально этому училась. Я не стриптизерша. В моей трудовой книжке есть запись: «Принята на работу в ночной клуб на должность танцовщицы». Публика любит смотреть, как я танцую, и мне это доставляет удовольствие. Я горжусь тем, что за свое искусство получаю деньги, Максим!
