Нора Робертс - Триумф смерти
– Квартира охраняется? – спросила она у полицейского у лифта.
– Да, мэм, – ответил тот. – После вашего звонка в два десять никто не входил в квартиру прокурора и не выходил из нее.
– Мне понадобятся записи системы безопасности. Для начала – за последние двадцать четыре часа, – сказала Ева, заходя в лифт, и нажала на кнопку нужного этажа.
Двери закрылись, и кабина плавно пошла вверх.
На тридцать первом этаже царила музейная тишина. Холл, в отличие от нижнего, был тесным, как и в большинстве жилых небоскребов, понастроенных за последние полвека. Пол устилал пушистый ковер, в стены через равные интервалы были вделаны зеркала, призванные создавать иллюзию пространства.
Зато в квартирах, очевидно, с пространством было все нормально: на каждом этаже их только три, пришло в голову Еве. Специальной полицейской отмычкой она открыла дверь и вступила в апартаменты Сесили Тауэрс.
С первого взгляда было видно, что хозяйка квартиры очень неплохо зарабатывала и на обустройство жилища денег не жалела. Еве сразу бросились в глаза две картины, украшавшие бледно-розовую стену над диваном в розовую и зеленую полоску. Фамилию художника Ева и не пыталась вспомнить: ее познания в живописи были весьма скромными, да и теми она была обязана Рорку, равно как и умением за элегантной простотой разглядеть нешуточное богатство.
«Интересно, каков был годовой доход мадам прокурора?» – подумала она, профессиональным взглядом окидывая обстановку.
В квартире было идеально чисто, порядок здесь явно поддерживался неукоснительно. Вообще, насколько Ева могла судить, Тауэрс была педантична во всем – в том, как она одевалась, в том, как относилась к работе, даже в том, как тщательно скрывала от любопытной публики свою частную жизнь.
Но что же, скажите на милость, занесло эту элегантную, умную, педантичную даму в подозрительный квартал, да еще посреди ночи?
Ступая по светлому деревянному полу, кое-где покрытому половичками под цвет мебели и обоев, Ева подошла к столику у стены. Он был уставлен фотографиями в изящных рамках. На фотографиях были дети – мальчик и девочка. Жизнь обоих прослеживалась на всем ее недолгом пока протяжении – от пеленок до колледжа.
Фотографии несколько озадачили Еву. Уже несколько лет она по разным делам сталкивалась с Тауэрс, но о том, что у нее были дети, даже не подозревала.
Некоторое время постояв в задумчивости, Ева тряхнула головой и направилась к небольшому компьютеру, стоявшему на письменном столе. Она включила машину и затребовала расписание Сесили Тауэрс на второе мая.
– Так… – шевеля губами, Ева читала выданный компьютером текст: – С утра час в фешенебельном частном клубе здоровья, потом целый день в суде, в шесть часов встреча с известным адвокатом… – А это уже интересно, – пробормотала Ева, и брови ее приподнялись. – Вечером – ужин с Джорджем Хэмметом.
Ева пару раз видела этого Хэммета – Рорк вел с ним какие-то дела. На нее Хэммет произвел впечатление человека вполне приятного. Насколько она знала, он был предприимчив и в то же время осторожен, что позволяло ему получать от своего бизнеса очень и очень солидный доход.
Так, значит, Хэммет был последним, с кем Сесили Тауэрс встречалась в день смерти.
Нажав на нужные кнопки на клавиатуре компьютера, Ева подождала, когда из принтера вылезла страничка с расписанием, сложила ее и засунула в сумочку.
Потом Ева вызвала программу «теле-линк» и запросила запись всех входящих и исходящих звонков за последние двадцать четыре часа. По-хорошему, стоило бы копнуть глубже, но на это время еще будет, рассудила она. Когда информация появилась на экране, Ева переписала нужный файл на дискету, затем вытащила ее и приступила к тщательнейшему обыску квартиры. Обыск занял у нее кучу времени.
К пяти утра голова у Евы буквально раскалывалась: вызов на задание застал ее в постели Рорка, спала же она всего какой-нибудь час, и это теперь начинало сказываться.
– По имеющейся информации, – устало наговаривала она в диктофон, – жертва проживала одна. Не обнаружено никаких признаков того, что жертва покинула квартиру вынужденно или второпях. Не обнаружено также ничего, что могло бы объяснить, как и зачем жертва оказалась на месте преступления. Информация с компьютера записана на дискету с целью дальнейшего изучения. Кассеты с видеозаписями системы безопасности изъяты полицией. В настоящий момент я – лейтенант Даллас – покидаю квартиру жертвы и направляюсь в муниципальное управление. Лейтенант Ева Даллас. Пять ноль восемь утра.
Ева выключила диктофон, уложила его в сумочку и вышла.
До Центрального участка она добралась только в одиннадцатом часу. Живот сводило от голода, и ей пришлось завернуть в буфет. Она совсем не удивилась, что все мало-мальски съедобное уже подмели коллеги, оглядела убогие остатки и взяла шоколадный кекс с теплым пойлом, которое здесь выдавали за кофе. Сдерживая отвращение, Ева проглотила все это и направилась в свой кабинет. Она лишь успела опуститься на стул, как раздался писк ее сотового телефона.
– Лейтенант, – услышала она голос майора Уитни.
– Да, шеф, – ответила Ева, едва сдерживая досаду.
– Зайдите ко мне. Прямо сейчас.
Прежде чем она успела открыть рот, Уитни дал отбой.
– Черт возьми! – пробормотала Ева.
Она устало потерла лицо и обхватила голову руками, запустив обе пятерни в короткие, не слишком аккуратно подстриженные волосы. Вызов шефа камня на камне не оставил от ее самых что ни на есть скромных планов: проверить сообщения на автоответчике, позвонить Рорку и, наконец, минут на десять закрыть глаза.
Ева встала, потянулась, сняла кожаную куртку. Рубашка под курткой была сухой, но джинсы промокли насквозь. Рассудив, что переодеться все равно не во что, Ева смирилась с этим неудобством, взяла свои записи и вышла в коридор.
Если очень повезет, подумала она, у шефа удастся выпить еще чашку кофе. Но, едва переступив порог кабинета Уитни, Ева поняла, что о кофе не может быть и речи.
Против обыкновения, майор Уитни не сидел за столом, а стоял спиной к двери, глядя в большое, во всю стену, окно. Из него открывался великолепный вид на город, на страже порядка которого Уитни стоял вот уже тридцать лет. Весь его вид мог бы говорить о спокойной задумчивости, если бы не намертво сцепленные за спиной руки с побелевшими костяшками пальцев.
Ева внимательно смотрела на широкие плечи, черные с проседью волосы и мощную спину этого человека, который пару месяцев назад отказался от поста начальника полиции, чтобы продолжать делать свое дело здесь.
– Шеф, – произнесла она.
– Дождь перестал.
Ева никак не ожидала подобного приема и потому несколько смутилась, но спустя мгновение ответила:
