Юлия Шилова - Согрей меня, или Научи меня прощать
На секунду я пришла в себя, но от сильнейших ударов ногами, которые наносил мне убийца, снова проваливалась в черную яму. А затем… Затем я помню, как пришла в себя еще раз, совсем ненадолго. Незнакомец сдернул с моей шеи косынку, сел на корточки, расстегнул верхние пуговицы залитой кровью дубленки и взял мою тонкую длинную шею в свои могучие, сильные руки. Я не просила его меня пощадить.
По той причине, что я просто не могла говорить, а из моей груди вырывались только едва слышные, слабые хриплые стоны. Я почти ослепла – мои глаза застилала кровь. Но все же, несмотря на непрерывный гул в ушах и затуманенное сознание, я услышала последние слова убийцы:
– Что ж ты, девка, такая хрупкая, а такая живучая?! Говорил же, надо пулю в тебя всадить, так нет, меня уверили, что ты на ладан дышишь. На тебе же места живого нет, а жизнь еще тлеет. Жить хочешь… Оно и понятно, да только хрен у тебя это получится. Все мы там будем…
Мужчина нервно рассмеялся и принялся сжимать мою шею. А мне… мне совсем не было больно. Просто в глазах вновь стало темно, и где-то глубоко в подсознании мелькнула мысль о том, что меня уже нет. Или почти нет. Где-то по-прежнему бурлит жизнь, но меня в ней уже нет. Сегодня меня не стало, и эта жизнь бурлит без меня. Я уже почти не дышала.
Я хотела одного – чтобы это как можно быстрее закончилось. Как можно быстрее…
* * *
Пригубив вино, я вновь скормила несколько страниц прожорливому огню и, вырвав из тетради следующий листок, пробежала его глазами.
…Все врачи в один голос заявили, что я родилась в рубашке, потому что вообще-то после той трагедии, которая со мной произошла, у меня не было никаких шансов выжить. Убийца не придушил меня до конца, потому что лифт вдруг остановился, двери открылись, и нас увидели ожидавшие лифт люди. Убийца тут же бросился прочь и, воспользовавшись общим смятением, покинул подъезд. Врачи говорят, что я осталась в живых по двум причинам. Если бы лифт открылся минутой позже и карета «скорой помощи» по великой случайности не проезжала после очередного вызова мимо моего дома, все для меня закончилось бы гораздо печальнее.
После произошедшего я недосчиталась сущих мелочей: кошелька, сережек, мобильного телефона. Несмотря на то что мой убийца и представил случившееся как грабеж, эту версию хоть и приняли во внимание, но не как основную. Уж больно жестоким для грабежа было избиение. Как-то не правдоподобно.
Так что основной версией рассматривалось заказное убийство. Даже в реанимации, едва придя в сознание, я мысленно прокручивала слова напавшего на меня человека, прочно засевшие в моей голове: «…Говорил же, что надо пулю в тебя всадить, так нет, меня уверили в том, что ты на ладан дышишь».
Впереди были долгие месяцы борьбы за жизнь.
К глубокому удивлению врачей, которые собрали мое лицо буквально из кусочков, я смогла полностью восстановиться. Мне даже вернули тот внешний вид, который был ранее. Больше всего я переживала за свой раздробленный нос. Но современная хирургия достигла великолепных результатов, и сейчас форма моего носа ничем не отличается от той, которую он имел до того страшного вечера.
Бог дал мне силы, и ко мне вернулось здоровье.
И это несмотря на многочисленные гематомы, на частичное кровоизлияние в мозг и другие малоприятные вещи. Когда я вышла из больницы, на улице уже было тепло, а от того рокового снежного вечера остались лишь воспоминания…
Огонь начал скручивать брошенный в него листок дневника, а в моих руках был уже следующий.
Я не очень люблю вспоминать о днях, проведенных в больнице, о постоянных повязках на лице, об изнурительных процедурах, плохом самочувствии и сострадании медицинского персонала. Когда я шла по коридору, медсестры смотрели на меня глазами, полными жалости, и озадаченно качали головами:
– Господи, кто ж тебя так… Что ж за изверг… Сколько тебе, милая, пришлось натерпеться…
Я как-то глупо улыбалась, и становилось непонятно, кто кого пытался успокоить и приободрить: я медицинский персонал или медицинский персонал меня. Тогда я не понимала, что именно они имеют в виду, чего мне пришлось натерпеться. Ведь в тот злополучный зимний вечер мне не было больно. Меня убивали, а я просто хотела, чтобы это как можно быстрее закончилось. Мне стало невыносимо больно потом, когда я поняла, что я осталась жива…
В больнице я часто смотрела в окна на черные силуэты деревьев, и они заставляли меня думать о том, что где-то там, далеко, существует смерть. Наблюдая за прощальным разгулом зимы, я смотрела в небо и просила у бога здоровья и сил. И бог услышал мои молитвы, вернув здоровье и жизненно необходимые силы. Я уже привыкла к визитам оперативников, рассматривала фотороботы, фотографии и ощущала, как на меня наваливается шквал различных воспоминаний. Я беседовала с многочисленными психологами, которые убеждали меня в том, что я лицом к лицу встретилась с демоном и он не смог взять надо мной верх, что теперь я должна все забыть и продолжать жить. Продолжать жить… Легко сказать и как трудно продолжить.
Я часто думала о том, что не сделала в жизни ничего плохого. Никому… Разве только всегда отстаивала свою честь и никогда не изменяла чувству собственного достоинства.
Бросив очередной листок в камин, я вновь вернулась в воспоминания и представила себя во все той же больничной палате с сидящим напротив психологом. Он требовал от меня результатов, а я заметно нервничала и просила его дать мне время для того, чтобы посмотреть на мир теми глазами, которыми я смотрела раньше. Психологи необычайно жестокие люди. Они учат нас жить и не терпят, если их уроки проходят даром. Они навязывают нам свои мысли, эмоции и убеждают нас в своей правоте. Задумчиво посмотрев на постепенно затухающее пламя, я бросила в него еще несколько страниц дневника и принялась читать то, что первым попалось мне на глаза. Одним словом, я вновь вырвалась из настоящего и опять пересеклась с прошлым.
Это был вполне обычный день. Одна из медсестер сказала, что ко мне пришел гость и если я не против, то сейчас он поднимется. В тот момент я лежала под капельницей и чувствовала себя отвратительно. Увидев в дверях человека, с которым прожила несколько лет, я сморщилась от недовольства и посмотрела на чересчур огромный букет роскошных роз вполне равнодушным взглядом. ОН сел рядом, заметно занервничал и как-то глупо улыбнулся.
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты выглядишь просто паршиво? – Видимо, ОН попытался меня немного развеселить, но это была неуместная шутка.
– Да, я слышу подобные комплименты каждый день.
Я внимательно посмотрела на того, которого когда-то любила, и отметила про себя, что его волосы чересчур растрепаны, а глаза странно воспалены и налились кровью. А еще от него несло перегаром.
