Барбара Вуд - Мираж черной пустыни
В дверях внезапно возник человек.
Дебора подняла глаза и увидела Сару со свертком в руках.
— Мне так жаль, Деб, — тихо прошептала она. — Я только что узнала про твою тетю. Я работала в Найроби и не читала газет.
Дебора встала и подошла к двери. Девушки обнялись. Несколько минут они стояли молча. Затем Сара произнесла:
— Мне сообщил Кристофер. Представляю, какой это для тебя удар. Он также сказал, что ты не едешь в Калифорнию и что вы собираетесь пожениться. Жаль только, что такая хорошая новость омрачена такой плохой.
— Я рада, что ты пришла, Сара. Ты знаешь, я никак не могу привыкнуть к тому, что тети Грейс больше нет. Все жду, когда она войдет в эту дверь и позовет меня пить чай. Даже не представляю, как буду жить в этом доме совершенно одна. Как думаешь, я смогу привыкнуть к этому?
— Мы поможем тебе, Деб.
— Я чувствую себя сиротой. У меня больше нет семьи. Мне так одиноко в этом мире.
— Отныне мы с Кристофером будем твоей семьей.
— Я так рада, что ты здесь, Сара.
— Я пришла тебе кое-что показать. Но думаю, будет лучше, если я зайду в другой раз.
— Пожалуйста, Сара, заходи. Попьешь со мной чаю.
— Ты знаешь, Деб, что моя бабушка молилась Нгаю о твоей тете?
Услышав это, Дебора крайне удивилась.
— Я всегда думала, что они заклятые соперницы. Твоя бабушка никогда не любила нас. Она даже как-то прокляла моего дедушку. По крайней мере, так говорят.
— Как бы там ни было, она уважала твою тетю. Ведь они обе были целительницами.
— Что ты принесла мне показать, Сара? — спросила Дебора, не желая больше говорить на эту тему. — Чем ты занималась в Найроби? Кристофер сказал, что ты придумала несколько новых дизайнов, пока была в Малинди.
Сара отнесла сверток на кухонный стол и развернула его. Достав оттуда какую-то ткань, она повернулась лицом к Деборе и растянула ее, словно флаг, между своих вытянутых рук.
Дебора уставилась на ткань во все глаза.
— Сара, — прошептала она.
— Что скажешь?
У Деборы не было слов. Эта ткань не имела ничего общего с тем, что делала Сара раньше. Это было нечто совершенно новое, доселе не существовавшее на земле.
Пока взгляд Деборы скользил по изумительным краскам и всевозможным изгибам и линиям, она начала распознавать изображенные на ткани предметы, которые плавно перетекали из одного в другой: золотой закат переливался в голубое море, которое, в свою очередь, трансформировалось в зеленые пальмовые деревья, изогнувшиеся за спиной африканки, идущей по красной ленте дороги к фиолетовым горам вдалеке, вершины которых были покрыты серебряными шапками снегов.
— Она великолепна, Сара! Как, черт возьми, ты смогла сотворить такую красоту?
— Я работала над ней почти три недели. Ты не представляешь, сколько мне пришлось попотеть.
Дебора почувствовала дрожь. Рисунок обладал гипнотическим действием. Люди были похожи на пейзажи, а пейзажи — на людей. Это было так по-африкански, так по-кенийски.
— Я хочу шить из этой ткани платья, Деб. Я уже разработала новый фасон. Показать?
Сара обернула ткань вокруг себя; она заструилась легкими волнами, отображая все нарисованные на ней сюжеты. Платье было длинным, до пола, с широкими рукавами, внизу переходящее в клеш. Фасон был простым, но элегантным. Платье красиво подчеркивало черную кожу Сары, ее корону из многочисленных косичек.
— Как думаешь, женщины будут его покупать?
— Да, Сара. Оно превосходно.
Сара аккуратно сложила ткань, завернула ее в коричневую бумагу и сказала:
— Я ездила на ткацкую фабрику в Найроби, Деб, показала там свою ткань, и мне сказали, что они смогут изготовлять ее для меня, если я гарантирую им стабильные заказы. Понимаешь, я не смогу делать ткань и шить платья сама. На одно платье у меня уйдут недели. В итоге оно будет стоить столько, что мало кто из женщин сможет позволить себе его купить. На фабрике же ткань будут производить машины, причем в массовом количестве, а я потом смогу шить из этой ткани платья. Но есть одно условие, Деб: мне нужны гарантии, что мои платья будут раскупаться. Я обошла все магазины одежды в Найроби, но они ничего не обещают. Не знаешь, что можно сделать?
Дебора пыталась думать, но единственное, что приходило ей в голову, было: «Была бы жива тетя Грейс, она бы дала хороший совет».
— Я тут подумала, — сказала Сара, — может быть, твой дядя согласился бы продавать мои платья в своих охотничьих домиках? Ну, туристам.
— Дядя Джеффри? — Дебора представила охотничий домик «Килима Симба» с его маленьким магазинчиком, в котором продавались платья из Европы. После того как Сара высказала ей свою идею, Дебора вспомнила о том, что дядя Джеффри недавно жаловался на возникшие проблемы с импортом. Не так давно правительство ввело ряд ограничений на ввоз товаров из-за границы, чтобы поддержать отечественных производителей и экономику. Теперь она вспомнила, как он поговаривал о том, что ему придется либо закрыть магазин, который не приносил ему никакой прибыли, либо продавать в нем товары народного творчества.
— Ну конечно, — сказала Дебора Саре, — твои платья идеально подойдут для магазина моего дяди. Туристы будут от них в восторге.
— Надеюсь, Деб, — тихо произнесла Сара.
— Завтра я поеду в Найроби, к профессору Муриуки, хочу сказать ему, что не поеду в Америку. Потом забегу к дяде Джеффри и покажу ему, если он будет на месте, твою ткань.
— Большое спасибо тебе, Деб. Я понимаю, что тебе сейчас не до этого…
— Мне нужно себя чем-то занять. Именно так поступила бы тетя Грейс. Я пойду учиться в наш университет и налажу свою жизнь.
Они подошли к входной двери, где в свете полуденного солнца пестрели алые и оранжево-желтые бугенвиллии.
— Я рада, что ты не едешь в Америку, Деб. Если я тебе понадоблюсь, я дома.
— Я вернусь из Найроби послезавтра. Приходи ко мне в гости. Если захочешь, можешь у меня немного пожить. Сделаем из одной спальни швейную мастерскую.
— С удовольствием, Деб, спасибо, — они снова обнялись. — Я так рада, что ты собираешься замуж за Кристофера. Мы станем сестрами.
Дебора смотрела вслед удаляющейся Саре и думала о том, какой уверенной и легкой была ее походка. Казалось, что она едва касается земли. Затем Дебора вернулась назад, в гостиную, где ее ждали коробки.
Девушка не хотела заниматься этим сейчас; она еще не чувствовала себя готовой к этому. После похорон к ней подошел Кристофер и сказал, что будет ждать ее на их любимом месте возле реки. Но Дебора считала, что она должна сделать это сейчас, в память о своей тете, что она не должна оставлять незавершенными какие-либо дела.
