Сюзанна Брокман - Телохранитель
— Если бы все было легко и просто, — сказал Джордж, вставая, — ты все равно нашел бы себе какое-нибудь трудное дело. А теперь давай-ка откажемся от обслуживания в номерах, по крайней мере для Алессандры. Пойду поищу «деликатессен шоп» и куплю сандвичей. Тебе как обычно?
Подняв голову, Алессандра заметила, что Гарри пристально смотрит на нее, но затруднялась истолковать выражение в его глазах. Возможно, он пытался внушить ей страх, запугать. В конце концов, то, что она со своими проблемами оказалась «гвоздем в заднице», как он это назвал, нарушило их планы; она осложнила им жизнь, составив непомерно длинный список предметов первой необходимости, а ограничения по части ее диеты еще больше усугубляли положение, и, вероятно, он хотел ей дать понять это.
Но она уже извинилась, и с этим было покончено. Она твердо выдержала его взгляд, ожидая услышать не слишком лестное мнение о себе.
Алессандра не сразу осознала: то, что она приняла за враждебность, было чем-то другим, гораздо более сложным. Возможно, детектив чересчур утомлен: усталость проступала на его лице, сквозила в выражении его глаз и в резких линиях вокруг рта. Когда-то эти линии означали склонность к смешливости, а морщинки у внешних уголков глаз образовались от постоянной улыбки, и это делало его лицо живым и привлекательным.
Теперь он был слишком усталым даже для того, чтобы скрыть свое влечение к ней. Она видела в его глазах свое отражение, отражение своего обнаженного тела в отблесках пожара, в блеске пламени горящего дома. Алессандра могла безошибочно различить в его взгляде голод — он прекрасно помнил все, что ему довелось видеть и осязать. На нее это производило гипнотическое действие. Должно быть, маленькая Красная Шапочка испытывала такое же оцепенение, глядя в глаза большому злому волку. Но было в его взгляде еще что-то… Презрение? Его тянуло, влекло к ней, но из-за этого он презирал и себя, и Алессандру.
— Гарри, — нетерпеливо окликнул Джордж. — Салат с тунцом на ржаном хлебе?
Детектив наконец оторвался от затянувшегося созерцания и удивленно посмотрел на своего напарника, будто не ожидал, что тот еще здесь.
— Да, конечно. — Гарри снова посмотрел на Алессандру и встал. — Думаю, пожалуй, прогуляться лучше мне. — Он явно не хотел оставаться с ней наедине. — Почему бы тебе не выяснить, чего еще она хочет, а я пока попробую дозвониться.
Алессандра смотрела, как он снова поднял трубку и набрал множество цифр. Междугородный звонок. Она видела, как напряжена фигура Гарри, как прямо он держит плечи и как крепко прижимает телефонную трубку к уху, — живая картина, олицетворяющая исключительное внимание.
— Есть какая-то проблема, о которой мне следовало бы узнать? — спросила Алессандра. Джордж покачал головой.
— Это частный звонок. У Гарри сложности с его ребятишками.
С ребятишками? Так у него есть дети! Алессандра отвернулась, стараясь не показать своего удивления. Раз есть дети, то, вероятно, есть и жена. Она бы и за миллион лет не догадалась, что Гарри О'Делл — семейный человек.
Неудивительно, что он не хочет оставаться наедине с ней. Она представляет собой искушение. Все мужчины, в том числе и женатые, или желали обладать ею, или пытались сохранить дистанцию. Среднего варианта не было, а она очень нуждалась в друге. Даже в таком, как Гарри О'Делл. Возможно, именно в таком, как он.
Стерев пар с зеркала в ванной пляжного домика, Шон подался вперед, чтобы поближе рассмотреть свое лицо.
Даже в таком виде, когда его светлые волосы стали влажными и потемнели после душа, он не слишком походил на Гарри. Эмили унаследовала цвет волос и кожи отца, а Шон был подобием матери в мужском варианте, но недостаточно мужественным, за что его немилосердно преследовали в школе. После их переезда в Колорадо Кевина уже не было рядом и защитить его было некому.
Сверстники сразу же стали дразнить его «девчонкой» и все еще продолжали так обзывать, хотя он вытянулся и уже не был коротышкой, как в шестом классе.
У Шона были светлые волосы, зеленые глаза и нежная бледная кожа, мгновенно обгоравшая на солнце, вместо того чтобы покрываться золотистым загаром, в то время как Гарри и Эм приобретали на пляже ореховый цвет. В четырнадцать лет ему стало ясно, что он унаследовал фигуру и рост матери — за последние два года из самого низкорослого мальчика в классе он превратился в одного из самых высоких. По правде говоря, при таком росте — пять футов одиннадцать дюймов — его легко можно было принять за ученика старших классов.
По-видимому, та рыжеволосая девушка так и подумала, когда остановилась на пляже поболтать с ним.
Шон надел очки и слегка отступил назад. Мускулы на его груди и ногах были сильными и крепкими, хорошо развитыми после двух лет посещения танцкласса. До того как они с Эм переехали в дом Мардж в Колорадо, он играл в бейсбол в Малой лиге и добился успеха. Шон был собранным и отлично бегал, но сердце его не участвовало в игре — он и играть-то пошел в бейсбол, потому что Кевин и Гарри игру любили до одурения, а он обожал их обоих. Он бы прыгнул в кишащую акулами воду, только чтобы оказаться поближе к ним, если бы им вздумалось развлекаться таким образом. Конечно, бейсбол был не так уж плох, и все же его эта игра не волновала. Но танцы: балет, джаз или степ, не важно что, — все это он любил и в этом достиг немалых успехов. Хорошо, что он получил роль Искусника в школьной постановке мюзикла: десятки ребят пробовались, но как только он начал танцевать, то по лицу миссис Джексон сразу увидел, что подошел.
Тетка убедила его позвонить Гарри и рассказать о том, что он получил роль в шоу, но Шон этого не сделал. Он больше не мог этого вынести: снова оставлять сообщение на автоответчике отца. Он и не стал ему сообщать о мюзикле, чтобы не огорчаться оттого, что Гарри не появится на представлении. Да отец все равно бы не приехал, даже если бы Шон позвал его, — он был в этом уверен.
— Могу я сама выбрать новое имя? — спросила Алессандра.
— Безусловно, можете, — заверил Джордж. — У вас уже есть что-нибудь на примете?
— Я всегда хотела, чтобы меня звали Фрайди, — застенчиво призналась она.
Гарри чуть не подавился своим сандвичем.
— Так звали героиню книги, которая мне очень нравилась.
Фрайди. Гарри смотрел на Джорджа округлившимися глазами.
— Отлично, — сказал он голосом, полным сарказма, как только ему удалось проглотить свой сандвич. — Вы вступите в стройные ряды пятидесяти восьми Фрайди в маленьком городишке в штате Огайо, городишке, где мы вас поселим.
— В Огайо? — с ужасом спросила она.
Господи! Ну как с ней говорить? Она не понимает шуток. Гарри старался ожесточиться, отказываясь признать, что каждый раз, когда его взгляд встречал чистую синеву ее глаз, он ощущает физический ответ ее тела, будто что-то щелкает у нее внутри.
