Николь Клодетт - Дом на Ястребином мысу
— Это прекрасный подход, — радостно сказала Джейн.
Хуберт Уэзерби одарил ее сияющей улыбкой, когда она поднялась. Боб встал рядом с ней.
— Тогда пусть все остается как было, пока у нас не будет на руках отчета, — сказал Хуберт Уэзерби, и Джейн кивнула. Когда она поднималась со своего места, чтобы идти, у нее возникло какое-то сомнение. Она помедлила, стоя рядом с Бобом, а затем повернулась к его отцу.
— Я думаю, что это правильно, — сказала она. — Надеюсь, что это так. В любом случае, даже если правительственный отчет будет неблагоприятным, я хочу открыть бухту для рыбной ловли тотчас же.
— Давайте перейдем этот мост, когда достигнем его, — улыбнулся адвокат, и Боб вывел Джейн из офиса.
— Отец принимает интересы народа близко к сердцу, — сказал Боб, когда они садились в машину. — Он всегда за них переживал, хотя они даже и наполовину не догадываются об этом.
Когда автомобиль выбрался из города, миновав ряды деревянных домов, Джейн отказалась от приглашения Боба позавтракать с ней и быстро положила свою руку на его, когда лицо его омрачилось.
— Только потому, что я хочу больше времени проводить наедине с собой, особенно сегодня, — сказала она. — У меня все еще неважное настроение, и, когда мы снова пойдем с тобой куда-нибудь поужинать, я хочу быть способной радоваться этому.
— И тогда я вытащу счастливый билет, — сказал он, просияв.
— У тебя он и так есть, — сказала она, когда они подъезжали к дому. Она увидела позади него скалистую гору, поднимающуюся к центру плоскогорья, с редкой растительностью, цепляющейся за камни.
— Там живет Аманта? — спросила она, и Боб кивнул.
— Туда ведет узкая тропинка, — сказал он. — Я никогда там не был, но мой отец к ней как-то заходил.
Они подъехали к дому, и она вышла, позволив руке Боба на какой-то момент задержать ее руки. Его взгляд был озабоченным.
— Позволь мне помогать тебе, Джейн, — сказал он. — Если ты что-то захочешь или тебе надо будет куда-то поехать, скажи мне об этом.
— Можно ли здесь нанять у кого-нибудь лодку с небольшим подвесным мотором? — спросила Джейн и увидела, как лицо Боба нахмурилось.
— Да, у Хэнка Томпсона, который живет на краю города, — сказал он. — Но зачем тебе нужна лодка?
— Я хочу покататься, — вежливо сказала Джейн, не в силах высказать мысль, таящуюся в глубине ее сознания. — Я каждый год каталась на Кейп-Коде, и думаю, здесь тоже можно прекрасно покататься, пока я здесь.
Боб пожал плечами.
— Когда только захочешь, я отвезу тебя к Хэнку, — сказал он.
Она пожала его руку и сделала несколько шагов назад.
— Заезжай за мной завтра, — сказала она. — И поблагодари от меня еще раз своего отца.
Боб помахал ей рукой и уехал. И хотя она знала, что Феррису еще рано появиться, она бросила взгляд на взморье, прежде чем войти в дом. Внутри ее тотчас же обволокла стоящая в доме тишина. Она помедлила возле лестницы и посмотрела на новые деревянные перила, сооруженные на том месте, где раньше крепился столб. Она повернулась и пошла наверх. Слова Аманты звенели в ее ушах, несмотря на то что она не признавала в них никакой правды. В пыли на лестничной площадке второго этажа отпечатались следы мужчины, который укреплял балюстраду, но она вспомнила о том, каким гладким и ровным был слой пыли в то утро, когда она поднялась наверх, чтобы взглянуть на место отвалившегося столба. Идя по длинному коридору второго этажа, она оставляла за собой следы, пока не открыла дверь первой комнаты. Это была гостиная, поняла она, в ней все еще висели выцветшие шторы, а стоявшие в беспорядке старые кресла были похожи на ожидающих смерти стариков. Она пошла в следующую комнату и увидела, что мебель в ней — полуразвалившийся стол, несколько стульев и бюро — была накрыта защитными покрывалами. На бюро с вызывающе гордым видом стояла хрустальная ваза. Джейн закрыла дверь и пошла дальше.
В конце коридора в проломленной стене был виден ствол упавшего на дом дерева. Дверь последней комнаты, искривленная и осевшая, поддалась неохотно, и Джейн приложила всю свою силу, чтобы открыть ее достаточно широко и войти. Оказавшись в комнате, она почувствовала холодную заплесневелую сырость. Эта комната была спальней, с одной стороны она увидела открытый стенной шкаф, в нем висели длинные платья. С другой стороны стоял пыльный сервант из вишневого дерева. Старые платья будто отпрянули от нее, когда она провела по ним пальцами. Затем Джейн повернулась к серванту. На нем стояло старое, покрытое серебром зеркало, наверху лежала щетка, а когда она выдвинула ящик, то обнаружила в нем два гребня, маленькую коробку с пудрой и заржавевшие шпильки для волос. Во втором ящике лежали ночные рубашки, нижние юбки, пара тапочек и длинное платье, темно-розовое с голубой отделкой. В самом нижнем ящике лежала шаль, а поверх нее — выцветший дагерротип в рамке под разбитым стеклом. Когда Джейн взяла его в руки, стекло рассыпалось, и девушка всмотрелась в выцветшее изображение — то ли старый дагерротип, то ли цветной рисунок. На нем была изображена женщина — длинноволосая, с волевым лицом, приковывающая внимание необыкновенной красотой. Джейн, не отрываясь, смотрела на изображение и почувствовала, что ее притягивает к нему, будто она видела знакомое ей лицо. Наконец она положила картину назад и задвинула ящик. Здесь, в доме на Ястребином мысу, более ста лет назад жила женщина. «Кто она была?» — задумалась Джейн и снова вспомнила об Аманте Колбурн. Эта женщина с сухим лицом должна была знать, с уверенностью подумала Джейн.
Закрыв за собой дверь, она спустилась вниз. С первого этажа, из окна фойе, она увидела, что к берегу приближается лодка. Джейн рывком открыла дверь и побежала по дороге, идущей вдоль дюн. Она приостановилась наверху и помахала двум фигурам, стоящим уже у носа вытащенной на берег лодки, и, когда она спускалась вниз, они помахали ей в ответ. Это был Феррис, конечно, она знала это. Она побежала по песку и увидела, что старик Енох смотрит на нее враждебным неприязненным взглядом. Феррис стоял молча, на лице его было написано ожидание, на нем не было улыбки, но она уловила надежду в его глазах. Джейн говорила быстро, не тратя на общепринятые условности ни времени, ни слов.
— Я думаю, что Хуберт Уэзерби принял правильное решение, — начала она. — Он запросил у правительственных чиновников отчет о состоянии здешних дел. — Она объяснила, какой он запросил отчет и с какой целью, но, когда она закончила, она не увидела ни понимания, ни одобрения, по только ярость в горящих глазах старика.
— Это все слова, да и только, — будто выстрелил он в нее. — Слова и ложь. И больше ничего.
