Филлис Уитни - Шепчущий мрак
Слезы навернулись на ее глаза, губы дрожали, но она не наклонилась, чтобы заглянуть в зеркало.
Мне не хотелось наблюдать за ней. Я позволила восхищению перед этим музеем реликвий подавить смутную тревогу, которая поднималась во мне.
— Если вы позволите мне поселиться здесь, пока я буду гостить у вас, это будет замечательно, — сказала я. — Здесь столько всего, о чем я могла бы написать. Столько… Лоры Уорт!
Настроение Лоры непрерывно менялось. Мои слова ей явно пришлись по вкусу. Лицо ее посветлело, слезы высохли. Но было видно, что она утомлена.
— Вы можете осмотреть все это позже, — отозвалась она. — Пойдемте теперь наверх вместе со мной. Я покажу вам мою комнату, где мы можем поговорить и никто нас не потревожит. Гуннар, спасибо, что привез этого ребенка. А теперь я прощаюсь. Но надеюсь вскоре увидеть тебя снова.
Он церемонно и торжественно склонился над ее рукой:
— Надеюсь, ты не пожалеешь о том, что я привез ее сюда,
В его глазах, на мгновение отыскавших мои, я прочла ясное и суровое предостережение. Я встретила его взгляд с улыбкой:
— Мне многое нужно обсудить с мисс Уорт. Он коротко кивнул:
— Не упускайте свой шанс. Если я вам снова понадоблюсь, вам стоит только набрать номер телефона.
Я прекрасно поняла значение его взгляда. Как только я признаюсь Лоре Уорт в том, что нас связывают родственные узы, мое пребывание в этом доме вряд ли станет возможным. "А это было бы скверно", — подумала я, окинув быстрым взглядом сокровища, которыми была забита комната. Писательница во мне жаждала воспользоваться этими драгоценными деталями.
В тот момент, когда Лора пошла проводить Гуннара к выходу, Дони Жаффе куда-то испарилась, но Ирена стояла у подножия лестницы, по-видимому, не собираясь оставлять меня наедине с Лорой. Однако сама Лора справилась с этим затруднением, обратившись к ней с просьбой:
— Проследи, пожалуйста, чтобы нам никто не мешал. Начинаются мои встречи с мисс Томас, и это будет происходить неоднократно. — Она протянула мне руку. — Пойдем наверх, ко мне в комнату. Там мы будем одни. У вас есть блокнот или то, что вам нужно?
— У меня все с собой, — энергично подтвердила я и последовала за ней по узкой винтовой лестнице.
На втором этаже Лора подвела меня к открытой двери в большую комнату. Здесь старомодные оконные рамы с переплетами были заменены окнами в стиле модерн, обрамлявшими те потрясающие виды, которые открывались из них. Стеклянные двери выходили на балкон, где можно было посидеть на солнце. Покатый потолок снижался по направлению к спальне. Там, в алькове, образуемом наклоном крыши, стояла двойная кровать. В этой комнате глаз отдыхал от удручающе темных красок и деревянной резьбы. Спальня была выдержана в мягких кремовых и бежевых тонах со смелыми вкраплениями винного колера. Мебель стояла современная, скорее всего шведская, обитая бежевой, зеленой и винного цвета тканью. Бордовое одеяние Лоры, превосходно вписываясь в дизайн, являлось как бы центром притяжения внимания, и становилось ясно, что так это и было ею задумано.
Однако ничего в этой комнате не напоминало о Лоре Уорт, киноактрисе. Интерьер создавался для красивой женщины без каких бы то ни было намеков на ее прошлое. На столе стояла фотография доктора Майлза Флетчера в серебряной рамке. Никаких других фотографий, а комнате не было, но над шезлонгом висела картина, где был изображен корабль, попавший в шторм. Над его мачтами нависли грозовые тучи, и гигантские черные волны, пенясь, перекатывались через хрупкие борта корабля, затопляя его палубу. Где-то на заднем фоне смутно виднелась темная, истерзанная рифами береговая линия. И все-таки эта живопись, на мой взгляд, была гораздо ближе к стилю модерн, нежели те картины, которые я видела внизу.
— Еще один норвежский пейзаж? — поинтересовалась я. — Картина потрясающая, но как вы можете держать ее в своей спальне?
— Это зрелище вселяет ужас, вы хотите сказать? Но именно оно символизирует Норвегию. Корабль, который вы видите, выдержит шторм. Мне нравятся эта картина, потому что она говорит о неиссякающем мужестве. Вы же знаете, что скандинавские страны относятся к Норвегии как к недалекой и провинциальной родственнице. Но ведь когда-то мы были первопроходцами, авантюристами, отважными людьми. Шведы слишком благопристойны, а датчане заражены торгашеским духом, думают только о коммерции. Разумеется, жители Бергена тоже занимаются коммерцией и не упускают своей выгоды.
"Вот те на! — подумала я. — Только что она упоминала о своих английских корнях, а теперь отождествляет себя с норвежцами". А неиссякающее мужество, о котором говорила Лора? Странно, что она упомянула о такой черте характера. Столкнувшись с настоящей бедой много лет тому назад, она не проявила мужества, а попросту сбежала.
— Но, конечно, одна из причин, почему я дорожу этой картиной, заключается в том, что ее написал Гуннар Торесен.
— Неужели? — удивленная, я подошла поближе, чтобы как следует изучить манеру письма. — Превосходная живопись. Полагаю, из автора вышел бы незаурядный художник, если бы он продолжал работать на таком уровне.
— Гуннар пишет ради собственного удовольствия, — заметила Лора. — Он лишен подлинного рвения и честолюбия, без которых не может быть настоящего художника.
Я быстро перехватила инициативу:
— Пожалуйста, расскажите о себе. Это очень интересно. Я хочу знать, что сделало вас той, кем вы были?
— Были! Какое меткое словечко, не правда ли? Я действительно была когда-то кем-то, но теперь уже нет.
— Это зависит от того, какой смысл вы вкладываете в свои слова. Нельзя, однако, оспаривать тот факт, что вы перестали быть актрисой с тех пор, как порвали с Голливудом.
На мгновение она прикрыла глаза, похоже, чтобы меня не видеть.
— Вы намерены задавать мне трудные вопросы. Ирена предупреждала меня. Она говорила, что ничего хорошего не выйдет из наших встреч, что вы только расстроите меня, причините мне боль. — Она пожала плечами. — Но может быть, это будет мне полезно. По крайней мере, вы сейчас здесь. Пожалуй, это единственное, что имеет значение…
Она открыла глаза и уставилась на меня. При ярком дневном свете я увидела ее темные глаза еще более запавшими, отчего широкие скулы резче выступили на лице. Смотрела она на меня как-то странно. В глазах мелькнуло выражение тревоги и даже страха. Чего она боялась? Разве что-нибудь могло угрожать Лоре Уорт? Жизнь ее казалась совершенно безмятежной.
— Это было важно для вас, чтобы я приехала сюда? Вам хотелось откровенно поговорить о прошлом? — спросила я.
— Важно, чтобы кто-нибудь приехал. Кто угодно, кому не безразлично, кем я была когда-то. Тот, кто мог бы помочь мне. Хотя, может быть, глупо ожидать этого. Вероятно, мне уже никто не поможет.
