Мартина Коул - Леди-киллер
В этот момент острый каблук ее туфли уколол его в грудь, как стилет. Вмиг девушка отпрянула от него и покатилась по грязному полу к груде металлического хлама в углу.
Вот оно что! Она хочет вооружиться! Грязная, вонючая шлюха! Сейчас он ей покажет!
Джордж бросился к ней, уже успевшей вцепиться в лом, и наступил ей на руку каблуком. Мэнди пронзительно закричала.
Джордж схватил лом и, не помня себя, раскроил ей с размаху череп. Затем отшвырнул лом в сторону и, услышав, как он стукнулся об пол, подумал: «Сама виновата».
Да! Все они, черт побери, одинаковы! Вечно все портят!
Перетащив тело девушки на дубленку, он уложил ее, раздвинул ей ноги, подогнул колени — теперь она не будет ему мешать. Дрожа от холода, он в то же время обливался потом. Все из-за маски!
Джордж опустился на корточки и долго смотрел своей жертве в лицо, прежде чем начал стаскивать с нее одежду.
— Послушай, я голодна! — произнесла Тиффани тоном капризного ребенка.
Келли повернулся к ней от телефона и рявкнул:
— Ну и вали тогда к… матери, любовь моя! Вали отсюда, слышишь?
Швырнув трубку, Патрик Келли ринулся к Тиффани, и Кевин увидел, как та вздрогнула, видимо ожидая удара. Келли подхватил ее, повлек по комнате и вытолкнул в прихожую.
— Одевайся, бери такси — и прочь с глаз моих, пока я не разбил в кровь твою глупую физиономию!
Она потерла руку.
— Ой, Пэт, успокойся. Ты же знаешь, я совсем не хочу есть! — Келли на миг стало жаль Тиффани — так робко и умоляюще звучал ее голос.
Он тяжело задышал, внезапно почувствовав себя совершенно опустошенным. Где же, черт возьми, Мэнди? Уже двенадцатый час! Он снял трубку и набрал нужный номер.
— Джимми? Давай машину к подъезду. Тиффани едет домой.
Келли заметил, как она поджала губы: обиделась, и положил трубку.
— Когда же мы теперь увидимся? — Тиффани немного успокоилась, услышав, что он отсылает ее домой в своей машине, а не в такси.
— Никогда, дорогая! — сказал он тихо, но твердо.
— Прошу прощения, а в чем дело?
— Ты же слыхала. Вот Джимми подъехал. Забирай свое пальто и проваливай!
Он вернулся в гостиную и с грохотом захлопнул за собой дверь. Чертов псих! Никто, ну просто никто никогда не выставлял ее вот так, не сказав даже «до свидания»! Но у нее хватило здравого смысла не поднимать шума.
К счастью для Тиффани, умной она никогда не была.
Кевин по-прежнему сидел в своем кресле. Оба они не проронили ни слова, когда за окном на гравийной дорожке послышалось шуршание шин отъезжавшего автомобиля. Келли налил себе выпить. Но о том, чтобы Кевину предложить, не подумал.
— Значит, так. Я обзвонил всех ее друзей. Всех до единого родственников. Ты уверен, что она не подцепила кого-нибудь, с кем сейчас развлекается?
Кевин искренне возмутился:
— Конечно, уверен. Она не такая!
Келли кивнул.
— Ты мне все-таки объясни: каким образом к тебе попала ее машина и на чем она сама собиралась ехать домой?
Сердце Кевина выбивало чечетку. Весь вечер он ожидал этого вопроса и нервно облизнул губы.
— Так вот. — Он откашлялся, прочищая горло. — Она велела мне воспользоваться ее машиной, чтобы захватить кое-что, и я обещал… — Он умолк.
Келли подошел к его креслу, посмотрел на Кевина сверху вниз.
— Ну и что дальше?
— Мы договорились, что я подхвачу ее у телефонной будки на Портебай-роуд. Я немного задержался, и когда подъехал, ее уже не было. — Синеватые со стальным отливом глаза Келли мгновенно приобрели жесткое выражение. — Я ехал сюда в надежде, что она как-то добралась до дому, может быть, на такси.
— На какой час вы договорились?
— На восемь.
— А ты когда заявился?
— Примерно без двадцати девять, — едва слышно произнес Кевин.
— Когда-когда? Говори громче, Христа ради!
— Примерно без двадцати девять.
Лицо у Келли сделалось каменным, и он произнес со всем сарказмом, на который только был способен:
— Чего бы ты, сынок, хотел к Рождеству? Может, часы «Роллекс» или этот траханный Биг-Бен,[10] чтобы повесить его на шею? А? Малышка ждет тебя в такой холод целых сорок минут, а ты где-то шляешься?
И, швырнув на пол бокал с недопитым бренди, Келли так хватил молодого человека кулаком по уху, что тот с кресла свалился.
— Ах ты сутенер паршивый! Из-за тебя, подонок, моя Мэнди, может быть, уже мертва! Моли Бога, чтобы я нашел свою дочку, не то можешь считать себя мертвецом!
Кевин рукой вытирал нос, из которого текло, и дрожал от страха.
— Д-да! Я сожалею…
— Ах ты сожалеешь, да?! Ты неделями гонял на машине моей Мэнди! Мне, парень, все известно! Я нанял людей, за тобой следят. Уверен, ты кое-что обо мне слышал, о моем бизнесе в Уэст-Энде, о тяжеловозах, которые работают на меня. Так вот, вспомни все, что слышал, помножь на десять, и получишь весьма слабое представление о том, с кем имеешь дело! Я такое с тобой сотворю, что в сравнении со мной сам Крестный отец тебе покажется Красной Шапочкой! Запомни это! Хорошенько запомни! Если хоть волос упадет с головы моей Мэнди — повторяю, хоть один, — ты у меня станешь мертвее египетской мумии. Усек?
Ярость исказила лицо Келли. На душе было муторно, как в тот день, когда не стало Рене. Похоже, история повторяется!
Рене погибла, возвращаясь домой из Уэст-Хэма[11] от своей матери. Она тогда опаздывала часа на два, если не больше, и он почуял неладное. На ее любимую машину «майни», которую она прозвала «Язоном»,[12] наехал грузовик, и от машины ничего не осталось. Это произошло на шоссе А13, возле ресторана «Генри Форд». С Мэнди ничего подобного не могло случиться, на ее машине катался этот подонок!
Келли подошел к телефону, снял трубку, набрал номер и оглянулся на Кевина, который уже поднялся с пола, сидел в кресле и плакал.
Сказать кому-то, так не поверят. Патрик Келли, сам Патрик Келли, гроза Лондона, и вдруг звонит… Кому бы вы думали? Легавым!
Кэйт и Лиззи наряжали елку, оставалось повесить всего несколько игрушек. Старую добрую фею Лиззи пристроила на самую верхушку — она сама ее сделала, когда ей было пять лет, и с тех пор картонная фея, украшенная обрывками тесьмы, неизменно венчала их рождественское деревце.
— До чего красиво! — вспомнив об этом, сказала Кэйт.
Лиззи отошла немного назад, чтобы полюбоваться своей работой.
— Что ж, неплохо. В этом году, мам, я, как никогда, жду Рождество.
— Я тоже, дорогая.
Не успела она это сказать, как в парадную дверь забарабанили. Лиззи побежала в прихожую и тотчас же оттуда донеслись восторженные вопли. Кэйт прикрыла глаза. Соблаговолил вернуться блудный отец, все, как всегда! В комнате появилась мать Кэйт и удивленно вскинула брови.
