Светлана Чехонадская - Кто стучится в дверь
– Ну все понятно! – Лицо депутата сразу стало неприязненным. – Вы тоже не хотите замечать очевидного! Это, конечно, совпадение: гибель жены и письмо, в котором говорится: «Получи удар по самому больному!». Мы ведь так часто получаем подобные письма!
– В письме был мышьяк, – напомнил Аникеев. – Кого все-таки хотели наказать злоумышленники: вас или вашу жену?
– А вам не приходило в голову, что они хотели наказать меня дважды? Подкосить этой ее гибелью, а если не удастся – отравить?
– У вас есть враги?
– Есть политические оппоненты…
– Они могут так мстить?
– В политике может быть все, что угодно. – Александров вздохнул, снова потер виски. – Голова разболелась, какой-то ужас… Костя! – Он нажал кнопку на столе. – Принеси солпадеина. Я им стал злоупотреблять… – сказал он Аникееву. – У меня теперь постоянно что-то болит.
В кабинет вошел помощник со стаканом, таблеткой и каким-то документом. Александров выпил лекарство, пробежал глазами документ, отрицательно покачал головой. Помощник сделал недовольную гримасу, но ничего не сказал.
– Значит, могут и оппоненты… – сказал Аникеев, проводив помощника взглядом. – А что, выборы скоро?
– При чем здесь выборы? Я занимаюсь земельным законодательством. Я очень многим прищемил хвост!
– У вас есть конкретные подозрения?
– Это будет список из ста фамилий! – Александров страдальчески улыбнулся. – Мне сорок раз за месяц предлагают взятки, можете себе представить?
– С трудом… Думаете, это кто-то из них?
– Есть немало людей, готовых на все, чтобы это место освободилось и новый человек поставил свою подпись на нужном документе. Вот что я имею в виду! Неподкупных не любят!
«Ух, как он о себе! Скромный!» – подумал Аникеев. Впрочем, он понимал, что политики – особые ребята. Ожидать от них приличия в оценке собственных качеств – это все равно, что требовать от актера не играть на публику.
– Разумеется, эта версия тоже будет проверяться, – сказал он. – Но есть одно обстоятельство, которое, вероятно, вам не известно. Дело в том, что вы не единственный, кто получил такое письмо.
– Не единственный? – удивленно переспросил Александров. – А кто еще получил?
– Вот список, – все та же мятая бумажка была извлечена из аникеевского кармана. Александров брезгливо посмотрел на нее, но руку протянул.
– Да тут куча народу! – сказал депутат. Вдруг лицо его изменилось. Аникеев увидел, как красные пятна побежали вдоль щек, по шее, кадык заходил, вена на виске вздулась.
– Вы увидели фамилию Катаева? – мягко подсказал Аникеев. – Это ведь ваш бывший приятель?
– Катаев! – испуганно повторил за ним депутат. – Здесь целых шесть человек! Шесть человек получили такие письма, да? Шесть?!
– Да, шесть, – согласился майор. – И они не имеют никакого отношения к земельному законодательству. Вот ведь в чем закавыка!
– Но что это может значить?! Как это понять?!
– Среди этих людей есть ваши знакомые?
– Ну, вы уже знаете… Это Катаев.
– И больше никого?
Александров помолчал немного, словно он в этот момент лихорадочно соображал что-то. Аникеев повторил свой вопрос.
– Нет! – сказал Александров и даже махнул рукой. – Это незнакомые люди! Они тоже политики?
– Никакого отношения к политике они не имеют. Мордовских – профессор, специалист по истории Средних веков, Балитоева – врач-стоматолог, Ледовских – художник-иконописец, Семиотская… – скажем так, пенсионерка… Никакой политики, как видите.
– Да это маньяк делает! – простонал депутат. – Или террористы!
– Эти версии мы также изучаем, – покладисто произнес Аникеев. – Но давайте все-таки поговорим о Катаеве.
– Давайте…
– Это действительно ваш приятель?
– Теперь нет. Но мы когда-то вместе работали.
– Вы знаете, что он тяжело болен?
– Нет… Чем болен?
– Как же так? – удивился Аникеев. – Вместе работали, дружили, а теперь ничего о человеке не знаете!
– Я не сказал «дружили»! – Александров нахмурился, глаза его зло блеснули. – Если откровенно, то и словосочетание «работали вместе» тоже неправильное. Он работал на меня… Слушайте, это очень неприятная история, но, видимо, без нее не обойтись…
– Видимо, не обойтись, – согласился Аникеев.
– Он ведь… как бы это правильно сказать… член организованной преступной группировки. В прошлом по крайней мере. Он был моей крышей, когда я занимался бизнесом. Стыдно такое рассказывать, – лицо депутата действительно порозовело, – но это было в начале девяностых, и тогда все звучало по-другому… Поэтому я и перестал заниматься частным бизнесом. Не для моего это характера. Девяностые годы навсегда отбили у меня охоту быть капиталистом.
– То есть вы разошлись врагами? – сделал вывод Аникеев.
– Ну что вы! Нет! Дело не в этом. Я из бизнеса ушел, а катаевская команда осталась при новом хозяине. По-моему, они потом выкупили его долю – впрочем, может, и отобрали, – а потом загубили бизнес, как водится… Они тупые! Но я не в претензии. Я-то как раз ничего не потерял, даже выручил какие-то деньги… В Турцию на них съездил…
«Он врет! – вдруг понял Аникеев. – И порозовевшее лицо, и смущение в глазах – это все игра! Да я, пожалуй, недооценил депутата! Ах, какой дурак! Разве они мало нас обманывают с экранов? Да он хитрее, чем весь мой отдел вместе взятый!»
– Евгений Владимирович! – от злости голос Аникеева стал ниже на два тона. – Вы мне тут сейчас будете придумывать разную ерунду, а потом станете звонить нашему начальству, жалуясь, что дело расследуется медленно! Это как понимать?
– Вы почему так со мной разговариваете? – возмутился Александров. И снова Аникееву показалось, что возмущение его наигранное.
– Да ведь мы изучили историю ваших отношений с Катаевым! – сказал он первое, что пришло в голову. На самом деле, сделать это они не догадались. Собирались – но потом. А ведь надо было идти сюда вооруженным! В Думу-то! К депутату! – И не все там у вас так просто!
– Да я и не говорю, что просто, – испуганно, но в то же время с непонятным удовлетворением ответил Александров. – Я вам вкратце рассказал. Если вы хотите подробнее, то пожалуйста. Мне скрывать нечего!
– Перед тем, как вы расстались, он помогал вам в каких-то делах? – вспомнил Аникеев показания Ольги Катаевой.
– Ну, если он был крышей, понятно, что он мне помогал…
– Нет, я имею в виду нечто неприятное…
– Ах вот вы о чем! – теперь Александров побледнел, причем довольно сильно. – Ну уж нет! Я это брать на себя не буду! Милиция тогда расследовала дело, но ведь обвинений никому не предъявила, правильно? Все осталось недоказанным! И уж тем более не доказано участие в этом деле Катаева и его людей. Я уж не говорю про себя!
