Иден Дороти - Жемчужная нить
— Это нехорошо, — только и смогла пролепетать старая дева.
— Разве не это я пытаюсь вам втолковать? — отозвалась Крессида упавшим голосом.
— Но, думаю, вы подозреваете не того человека. Такой приличный мужчина, как мистер Уинтер, не мог сделать ничего подобного.
— Только он знал, что я искала запись о смерти Люси.
— А вы не подозреваете Арабию? Разве не она морочила вам голову по поводу чистоты и невинности Люси? Будто во всем свете не сыскать девушки невиннее?
— Она любила Люси, — запротестовала Крессида. — Вполне естественно стремление сохранить добрую память о ней.
— Она говорит так потому, что это забавляет ее. Ради забавы она сделает все, продаст собственную душу. — Полные драматизма слова, произнесенные бесцветным голосом мисс Глори, звучали довольно комично. — Вы вспомните меня, когда она решит позабавиться за ваш счет.
— Вчера вечером она была напугана, — возразила Крессида.
— Никогда не поверю! Она разыграла испуг. Послушайте меня, я знаю ее лучше, чем вы. Арабиа угощает вас кексами и поцелуями, а тем временем думает о том, как бы посмеяться над вами. Но поверьте, она вовсе не безобидна. Уверяю вас, вы напрасно подозреваете мистера Уинтера. А теперь я должна идти. — Мисс Глори смущенно улыбнулась. — Надо отнести Винсенту чай. Мой вам совет: игнорируйте все эти глупые выходки, берите пример с меня.
Немного позже Крессида услышала пронзительный смех и вышла на лестницу. Посреди холла стояла мисс Глори, а мистер Моретти отплясывал перед ней какой-то зажигательный танец, вдохновенно импровизируя на ходу. Шум привлек внимание Стенхопов. Даусон с минуту наблюдал за весельем, затем недоуменно пожал плечами и заторопился на работу. Миссис Стенхоп стояла с застывшей улыбкой, и Крессида не могла понять, возмущалась миссис Стенхоп или умилялась. Но в этот момент появился еще один зритель — Арабиа, которая взирала на мистера Моретти с явным одобрением.
Старая леди выглядела жизнерадостной и беззаботной, словно не было вчерашнего разговора, оставившего в душе Крессиды неприятный осадок.
— Мистер Моретти, вы решили, что находитесь в ночном клубе?! — воскликнула Арабиа насмешливо. — Глория Беккер, вы пришли на танцплощадку? Я покажу вам, как надо танцевать. Смотрите! — И она бесцеремонно оторвала мистера Моретти от мисс Глори.
Мистер Моретти рассмеялся, лицо его оживилось. Он вел Арабию в танце по мраморному полу, она высоко подняла седую голову и двигалась невероятно грациозно. Затем с выражением торжествующего превосходства повернулась к мисс Глори, все еще задыхающейся от возмущения.
— О, вот это веселье. — Арабиа откинула голову и рассмеялась. — Я так не веселилась со времен моего второго замужества. Мой покойный второй супруг великолепно танцевал. Крессида, дорогая, уверена, вы тоже делаете это замечательно.
— Я должна идти на работу, — поспешно ввернула девушка. «От румбы до реквиема»… Никто не произнес сейчас этих слов вслух, но светлые глаза Моретти были устремлены на Крессиду, и он словно молча повторял свою загадочную фразу.
— Дорогая леди, этот танец был восхитителен, сказал он ровным приятным голосом.
— О, мы повторим его, — захлопала в ладоши Арабиа. — В четверг устроим вечеринку для Крессиды. И все будут танцевать.
— Неужели вы думаете, что я способен на такую низость? — услышала Крессида за спиной голос Джереми Уинтера и резко обернулась.
— Тогда кто это сделал? Кто?
— Я не нашел записи о смерти Люси, если вам еще это интересно, — прошептал Джереми, и Крессида вздрогнула, почувствовав, как его жаркие губы коснулись ее уха.
Покраснев, Крессида убежала к себе, чтобы взять шляпку и пальто. Слава Богу, что у нее есть работа, и она может хоть ненадолго уйти из этого дома!
День выдался пасмурным и холодным, и даже жизнерадостному мистеру Маллинзу не удалось развеять тревогу Крессиды. Она должна вернуться домой, к Тому, должна послушаться его и отказаться от своих амбициозных идей о независимости. Как глупо считать себя прикованной к Дому Дракона лишь потому, что удерживают одиночество и тоскливый взгляд Арабии… Или потому, что не закончено расследование истории смерти Люси. Или… из-за Джереми?
— Неужели он уже успел сделать вас несчастной? — Спросил мистер Маллинз насмешливо.
— Кто?
— Мистер Уинтер, конечно.
— Мистер Уинтер меньше всего интересует меня. — Крессида почувствовала, как румянец заливает ее щеки.
Мистер Маллинз понимающе улыбнулся. Депрессия Крессиды усилилась, и девушка все больше сердилась на Джереми. Возможно, она была несправедлива к нему этим утром, но даже если не он написал эту страшную записку, почему вечно преследовал ее, шел по пятам? Она устала от этого. Крессида удалилась вглубь магазина, прошла через нагромождение вещей к старинному бюро, которое, как уверял мистер Маллинз, принадлежало Арабии.
На самом деле мистер Маллинз был великий путаник. Правда, время от времени ему удавалось сделать блестящий гешефт, но он не знал и половины имеющихся у него товаров. В многочисленных ящиках бюро пылились фарфоровые статуэтки, эмалевые табакерки, блестящие кувшины. Несколько полок были забиты книгами и серебряными рамками, в большинстве без фотографий, а в некоторых сохранились выцветшие изображения давно умерших людей.
Кто этот солдат в форме времен англо-бурской войны? А вот невеста, одетая в подвенечное платье моды тридцатых годов, и жених, выглядевший бледновато на фоне своих друзей. Снимок обрамляла серебряная рамка, а на обороте размашисто написано: «Нет, нет!», и в верхнем углу аккуратная надпись…
Крессида зажмурилась и выронила фотографию, словно та была раскалена добела. Рамка с грохотом упала на пол, и тут же примчался встревоженный мистер Маллинз.
— Что-то разбилось, дорогая? Вы ничего не сломали?
— Возможно, разбилось стекло…
Крессида глубоко вдохнула, прежде чем открыть глаза. Фотография упала изображением вниз, и начертанные на обороте слова оказались выставленными на обозрение.
«Дорогой мамочке от Люси и Ларри. С любовью».
Это свадебная фотография Люси! Умершей Люси, которую положили в гроб в бальном платье, с красными розами в руках накануне собственной свадьбы!
— Это Люси. — Мистер Маллинз поднял фотографию и внимательно рассматривал ее. — Она была красивой девушкой, но не обладала и десятой долей обаяния Арабии. Вы могли заметить это по изображению. Прелестная, миловидная, но, увы, ординарная. Молодой человек ей под стать.
— Люси не была замужем! — воскликнула Крессида.
