Юлия Шилова - Замуж за египтянина, или Арабское сердце в лохмотьях
ГЛАВА 7
– Никогда не говори про мою семью плохо, – ледяным голосом заговорил Валид. – Ты – моя жена. Тебя здесь любят, и ты обязана всех любить. И не надо выставлять меня дураком. Если ты вошла в комнату к мужчинам, то должна просто поднести всем чай и тут же уйти. А ты стала высказывать свое недовольство по поводу моего общения с мужчинами, гашиша и ужина. Не делай так никогда, ты должна знать свое место, женщина.
Потрогав воспаленное ухо, я тихонько всхлипнула и спросила с обидой в голосе:
– Ты что, с ума сошел, что ли? Кто дал тебе право поднимать на меня руку?!
– Я твой муж, – упрямо повторил Валид и сверкнул в мою сторону недобрым взглядом.
– Я не сказала о твоей семье ничего плохого. Я просто сказала, что меня плохо приняли. Могли бы и получше, я все-таки тебя из тюрьмы вытащила. Не каждая девушка стала бы продавать квартиру для того, чтобы привезти тебе двадцать тысяч долларов. Я считаю, что за такие бабки можно быть и погостеприимнее.
Валид закурил сигарету, о чем-то задумался и какое-то время сидел молча.
– Знаешь, а я ведь даже не могла и подумать, что когда-нибудь ты сможешь меня ударить, ведь ты всегда был такой милый, заботливый, нежный. В тебе всего один недостаток – это ревность. Я уже с этим смирилась, потому что это ваше, национальное. А вот ударил ты меня зря – ты об этом еще пожалеешь. Этого я тебе никогда не прощу.
Валид тут же затушил сигарету и по-хозяйски обнял меня за плечи.
– Валя, ты сама меня довела. Стала выяснять отношения при других мужчинах. Так нельзя делать. Ты должна была все мне сказать наедине.
– Хорошо, пусть я была не права, – согласилась я, хотя на самом деле не сомневалась в том, что не прав был именно Валид. – Но какое право ты имел меня бить?!
– Я тебя не бил, а всего лишь раз ударил.
– Да какая разница?! У меня все ухо опухло.
– Прости. Я люблю тебя.
– Любишь! Ты наркоты нанюхался, одурел, вот и стал руки распускать.
Я потрогала опухшее ухо и заскулила, как брошенная собачонка. Валид тут же меня обнял и принялся вымаливать у меня прощение. Когда я наконец все же его простила и он поклялся мне, что никогда в жизни больше меня не обидит, мы разделись, легли в постель, я положила голову ему на плечо, а он стал нежно гладить меня по голове.
– Осторожно, опухшее ухо!
– Болит?
– Ну а ты как думаешь?
– Пройдет…
– До свадьбы заживет, – попыталась пошутить я.
– Раньше.
– Что значит раньше?
– Ухо заживет раньше.
– Как?
– Так…
– Это у нас так в России говорят.
– Валя, ты меня любишь?
– Никогда больше не смей поднимать на меня руку.
– Я тебе уже пообещал. Ты не ответила на мой вопрос.
– Ты же знаешь, что люблю. Спокойной ночи!
Валид принялся меня ласкать, намекая на то, что он хочет близости, но я отвернулась к стене и прошептала:
– Валид, завтра. Сегодня настроение не то – перенервничала очень. Завтра мы уедем из этого дома, и у нас с тобой будет все хорошо. А то я здесь плохо себя чувствую, тут даже стены давят.
– Я думал, что мы еще пару дней у отца с матерью отдохнем. Родители по мне соскучились. Они рады нас с тобой видеть.
– Валид, только не это! Ты обещал, что мы поедем к родителям всего лишь на денек. Я здесь больше не протяну. Еще одна ночь – и на моем месте будет труп. Я тебя умоляю! Давай завтра уедем. Я понимаю, что твои родители очень рады видеть нас у себя в гостях, но не стоит хоронить меня заживо.
– Спи. Говоришь глупости!
– Я не усну, если ты не пообещаешь мне, что мы завтра отсюда уедем.
– Мне перед матерью неудобно.
– А передо мной?
– Хорошо. Завтра мы уедем.
– Спасибо, – я почувствовала заметное облегчение и постаралась как можно быстрее уснуть.
Валид отключился моментально. Не прошло и двух минут, как я услышала за своей спиной храп и с грустью подумала о том, что у меня не было ни нормальной свадьбы, ни брачной ночи. Я проснулась через какое-то время и ощутила, что хочу в туалет. Сунув ноги в босоножки, я накинула легкий халат, который захватила с собой в Каир, и осторожно, стараясь не шуметь, вышла из комнаты. Зайдя в крайне сырое и дурно пахнущее помещение, именуемое туалетом, я закрыла дверь на довольно хлипкий крючок и с отвращением посмотрела на мерзкую дырку.
– Господи, как же можно всю жизнь пользоваться таким туалетом и при этом его даже не убирать? Антисанитария страшная, – пробурчала я себе под нос и попыталась расположиться более удобно для того, чтобы справить свою нужду.
Вдруг кто-то слегка толкнул дверь, я моментально сжалась в комок и по-простецки крикнула:
– Занято! – но тут дверь распахнулась, и я увидела одного из братьев Валида, который явно обкурился гашиша и смотрел на меня затуманенным взглядом.
Потом он как-то неестественно улыбнулся и, как только я принялась быстро натягивать свои трусики, схватил меня за грудь и толкнул к стене так, что я чуть было не упала в ужасную дыру.
– Да ты что творишь?! Я сейчас мужа позову! Ты что себе позволяешь?!
Но араб, что-то бормоча на своем языке, прижимал меня к грязной стене и, задрав полы халата, пытался стянуть с меня плавки. Почувствовав, что сейчас я начну громко кричать, одной рукой он крепко зажал мне рот, а второй лез под халат. Поняв, что я сейчас просто соскользну ногой в вонючую дырку, я собрала все свои силы и оттолкнула от себя обкуренного араба. Он не смог устоять на ногах и повалился на пол, ударившись головой об торчащий из пола железный штырь.
– Сволочь! – в сердцах крикнула я и, быстро поправив свой халат, подошла к лежащему на грязном полу арабу. – Ни стыда ни совести! Ты на кого позарился?! На жену своего родного брата! Совсем с катушек слетел, наркоша долбаный.
Произнеся последнее слово, я тут же прикусила язык и впала в какое-то оцепенение. Подойдя поближе к лежащему на полу мужчине, я почувствовала, как все поплыло у меня перед глазами, и мне стало казаться, что земля уходит из-под моих ног. Железный штырь проткнул насквозь левый бок араба, а под телом виднелась лужа крови, которая увеличивалась с каждой секундой.
– О боже! – Присев на корточки, я взяла араба за руку и попыталась нащупать пульс, но, к моему ужасу, пульс я не обнаружила. Лежащий на полу человек был мертв.
– Только этого еще не хватало! Господи, да что же это такое? Что же теперь будет?
«А ведь никто не знает, что это сделала я. Никто ничего не видел, нет никаких свидетелей. Нужно просто побыстрее уносить отсюда ноги, и тогда никто ничего не узнает. Сейчас я вернусь в комнату, лягу спать. А завтра утром встану и сделаю вид, что я только что проснулась и ночью не заходила в этот проклятый туалет. Я здесь ни при чем, это не я».
