Наталья Андреева - Любовь и смерть в социальных сетях
– Ты преувеличиваешь, – промямлил Иванов.
– Если вы с Люсей разойдетесь, ты вообще перестанешь выходить на улицу. И будешь думать, что тебе принадлежит весь мир, имея жалкие четыре стены, оклеенные дешевыми обоями.
– А зачем нужны дорогие?
– Затем, что Инет – это суррогат. Суррогат чувств, суррогат желаний, иллюзия их удовлетворения, дешевый способ забыться. Если ты перестаешь замечать, какие у тебя в доме обои, не только твоя квартира превращается в помойку. Твоя ду-ша – тоже. Порядок в хате начинается с порядка на рабочем столе.
– Не надо учить меня жизни, – вяло отмахнулся Сергей. – Я прекрасно помню одного психолога, некую даму, которая, потеряв мужа и ребенка, заперлась в четырех стенах и даже вела виртуальный прием людей с далеко не виртуальными фобиями. И помогла им. Ты сама себе противоречишь. Не понимаю, с чего ты так ополчилась на Инет?
– Потому что он больше зло, чем добро.
– Ты не права, – мягко сказал Сергей.
– Возможно. Но за тебя в реальном мире я собираюсь бороться. Ко мне на сеансы ходить будешь?
– Людмила попросила?
– Она тебя любит.
– Я это уже слышал. Я подумаю.
– Не буду тебя больше мучить. – Люба встала. – Да, насчет вчерашнего инцидента. Это я во всем виновата.
– Ты имеешь в виду прыщавого придурка, который пытался ввалиться ночью в мою квартиру? Я спустил его с лестницы.
– А Люся сказала…
– Люся много чего говорит. И всегда преувеличивает.
Сергей тоже встал. «Не такая уж он размазня, – с удивлением подумала Люба, глядя на высоченного, под потолок, брутального красавца. – Он терпит Люськины выходки лишь от большой любви. А она, дура, этого не ценит».
В гостиной было тихо. Люба слегка испугалась: поубивали друг друга, что ли? Она с опаской открыла дверь и увидела, что Люська со Стасом режутся в карты. Лица у обоих сосредоточенные.
– Дама, король, туз, а это погоны. Бабы – дуры.
Стас хлопнул Люське на плечи по шестерке и заржал.
– Ты жулик! – вскочила она. – Тебя каталы научили передергивать в твоей ментовке!
– Неважно, каким способом достигнут результат.
– Вот именно, – сказала Люба. – Мы с Сергеем все обсудили.
– И… как? – Люська со Стасом переглянулись. Карты были тут же забыты.
– Теперь можно перейти к коллективному обсуждению.
– Значит, прокол, – разочарованно протянул Самохвалов.
– А ты хотел быстро? – усмехнулась Люба.
– Я приехал делать дело, а уж коли не выгорело… Тогда, господа, пьем!
Стас потянулся к бутылке:
– У меня много поводов. Выходной – раз. День рождения – два. Серегу давно не видел – три. Ну и четыре: дернул телезвезду в подкидного дурака.
– Он сжульничал!
– Люся, перестань, – миролюбиво сказал Сергей. – Ты не можешь вечно выигрывать.
– Правильно: мне в любви повезет, – тут же парировала Апельсинчик.
«Это она зря, – подумала Люба. – Вот кому надо ходить на сеансы к психотерапевту».
…Возвращались они на такси.
– Жаль, что так получилось, – сказал Стас, когда машина остановилась у Любиного подъезда.
– Это ты о чем?
– Обо всем.
– К себе не приглашаю, извини.
– Надо будет, сам войду.
– Знаешь… Всему есть предел! – Люба выскочила из машины и услышала вслед:
– Я тебе позвоню.
Зайдя в лифт, Люба невольно улыбнулась, вспомнив, как ночью они чуть в нем не застряли. Как ее взмокшая спина под натиском Стаса полировала кнопки. А ведь на его месте мог быть Алекс.
«Не мог», – вздохнула она. Лифт остановился.
Выходные закончились. Любе тоже хотелось поскорее найти вора, чтобы вплотную заняться «Анgелами Sмеrти». Простой вариант – Пендраков – был отработан. Теперь надо перейти к более сложным. Она решила узнать, что случилось с сыном Ольги Ивановны, и как психолог, работавший в школе, где за последний год случилось два суицида среди подростков, будет оправдывать свой непрофессионализм.
Взрослые дети
Начать она решила все-таки с Ольги Ивановны.
Но прежде взяла список с пятью фамилиями и против Олега Пендракова поставила жирный крест: не мог. Сергею она верила.
День прошел ни шатко ни валко. Одно слово: понедельник. И вот теперь, поздно вечером, вместо того чтобы отдохнуть от работы, Люба занималась все тем же. Составляла психологический портрет женщины, которую ни разу в жизни не видела, по ее фотографиям, кругу общения и комментариям на форуме.
Люба давно отметила для себя одну занятную деталь. Если человек со дня окончания школы (или вуза) сильно изменился, растолстел или здорово постарел, комментарии к его фото так и сыплются. «Какая красавица!», «Ничуть не изменилась!», «Все так же прекрасна!» и т. д. Степень уродства прямо пропорциональна восторгам. Загадочная русская душа: ах, обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад.
Если же годы, напротив, пошли тебе на пользу и фотографии действительно шикарные – гробовое молчание. Как в случае с Ольгой Ивановной. Ни одного комментария! Одноклассницы, похоже, ей завидуют. На школьных снимках Оленьку не заметно. В подростковом возрасте в первых красавицах она уж точно не числилась. Гадкий утенок в очках с толстыми стеклами, пухлые щеки, короткие толстые косицы, торчащие в разные стороны. Годы ее подсушили, щеки сделались впалыми, отчего на лице проступили высокие скулы, признак породы. Вместо очков Ольга стала носить контактные линзы, и теперь было видно, какие у нее большие и красивые глаза. Ну и короткая стильная стрижка плюс удачно подобранная краска для волос. Ничего общего с той застенчивой девчушкой, что прячется за спинами более зрелых и эффектных ровесниц. Для сравнения – что было и что стало – кладовщица представила парочку коллективных фотографий времен своего девичества – с выпускного бала и с какого-то ударно-комсомольского мероприятия, типа субботника в пользу голодающего населения Южной Африки.
Люба старалась быть объективной. Внимательно изучала детали, читала подписи, подсчитывала оценки. Ольгу явно и в школе не любили. А теперь, когда она так изменилась, и вовсе обходили деликатным молчанием. Полная противоположность Пендракову. Зато в друзьях у Ольги Ивановны числилось много мужчин моложе ее. Есть такая категория в Инете – коллекционеры. Особенно это характерно для горячих парней с юга – собирать виртуальный гарем. Они просматривают все новые фото, выбирают хорошеньких женщин и рассылают им приглашения: давай, мол, дружить. Ольга Ивановна никому не отказывала, все надеялась встретить свою судьбу.
«Почему такая интересная женщина не замужем? И Стасу отказала. Кладовщица… Гм-м-м… С высшим образованием. Что у нас там? Экономический факультет одного из престижнейших московских вузов! Загадочная женщина…»
