Юлия Шилова - Укрощение строптивой, или Роковая ночь, изменившая жизнь
– Бабу хочу, – сказал он и стал медленно приближаться ко мне.
Наверное, у меня просто не было выбора. Уж лучше быть растерзанной сенбернаром, чем ублажать этого орангутана. Я вскочила на подоконник и оглянулась назад.
– Не дури, там пес.
– А ты не подходи.
– Ладно, слазь с окна, я пошутил.
– Ничего себе шуточки!
Я встала на самый край подоконника. Тут пес открыл глаза и сонно уставился на меня. Я поняла, что больше нельзя терять ни минуты. Валентин по-прежнему потихоньку пододвигался, готовый броситься в любой момент. Псина начинала отходить ото сна. Еще пара секунд, и она заинтересуется моей личностью. Тогда мне мало не покажется!
Не долго думая, я спрыгнула с подоконника и понеслась к забору. Заспанная псина моментально очухалась и бросилась следом. Добежав до забора, я попыталась перемахнуть на другую сторону, но почувствовала дикую боль в правой пятке. Это чудовище мертвой хваткой вцепилось в меня, и я поняла, что сейчас оно просто откусит мою бедную ногу. Из окна выскочил Валентин и набросился на собаку. Я, конечно, не знаю, по какой программе обучена эта псина, но то, что она имеет склонность к людоедству, понятно сразу! Собака вцепилась в мою ногу еще крепче и, почуяв запах мяса и крови, отказывалась подчиняться Валентину. Меня пронзил болевой шок, и я перестала кричать.
Неожиданно раздался выстрел. Псина отпустила мою ногу, громко взвизгнула и упала. Я подняла голову и посмотрела на Валентина. В его руках был пистолет, а рядом валялось обмякшее тело сенбернара. Я попыталась подняться, но мои ноги не слушались. Валентин взял меня на руки и понес в дом. Положил на диван и тихим голосом проговорил:
– Плохи твои дела, девочка. Рваная рана, причем страшно глубокая. Здесь без нитки с иголкой не обойтись. Самим не справиться, надо в травмпункт. Только смотри, когда тебя привезу, без глупостей. – Произнеся эти слова, он погрозил мне пальцем, накрыл ногу полотенцем и понес в машину. – Знаешь, я, наверное, не очень хорошо о тебе подумал, – рассуждал он по дороге.
– Наверное.
– Обычно баб чуть припугнешь – они ноги и раздвинут, а ты смелая.
– Спасибо, я приму это как похвалу.
– Знаешь, а в такую, как ты, можно влюбиться.
«Нет, он в самом деле конченый придурок. Наградил бог мускулами, но обидел умом, это точно».
– Приедем, я собаку похороню. Жалко, неплохой был пес, злобный.
– А чего тогда убил?
– Если бы не убил, то ты сейчас со мной в машине не ехала бы.
– Я тебя не просила его убивать. Ты это сделал по собственной инициативе. По мне, лучше быть растерзанной сенбернаром, чем с тобой в одной машине ехать.
Валентин помрачнел и замолчал. Наконец снова заговорил:
– А почему ты меня уродом назвала? Я что, и в самом деле такой страшный?
– Я не могу отвечать, у меня нога болит.
До травмпункта доехали молча. Мне вообще было намного спокойнее, когда он молчал. Все равно ничего умного сказать не мог. В кабинете мне вкололи в ногу новокаин и зашили рану. Выпив обезболивающее, я почувствовала себя немного лучше. Валентин ждал в коридоре. Я открыла дверь и пристально посмотрела на него.
– Ты скоро? – спросил он.
– Минут через пятнадцать. Еще рентген хотят сделать.
– А это зачем?
– Говорят, что очень сильно повреждены какие-то ткани. В общем, надо выяснить все сразу, чтобы не было никаких последствий.
Валентин сделал озадаченное лицо и произнес:
– Ты давай не шути, делай все как положено.
– Спасибо за отеческую заботу.
– Может, я там нужен?
– Нет, здесь уж как-нибудь без тебя.
– Валя, смотри, может, там заплатить надо, у меня баксы с собой. Предложи им, чтобы все по уму сделали.
– Пока не надо. Короче, ты здесь сиди и жди меня. Только не вздумай никуда уходить. Пять утра, кругом ни души. Не вздумай меня бросать на произвол судьбы. Я в такое время одна по улицам шарахаться не привыкла.
– Да куда я без тебя поеду? Скажешь тоже! Вместе приехали, вместе и уедем. Тем более что ты из-за меня пострадала. Приедем, Себастьяна похороним… – тоскливым голосом произнес Валентин. Было видно, что он очень страдает из-за смерти своей собаки. От этой потери ему тяжело держать себя в руках.
– Ладно, я пошла на рентген. Не убивайся так сильно, твой Себастьян еще тот сукин сын. Собаке собачья смерть, – улыбнулась я и закрыла дверь в кабинет.
Дальше все шло по четко продуманной схеме, которая возникла в моей голове по дороге сюда. Я пожаловалась врачу, что боль нисколько не утихает, и попросила сделать мне укол от бешенства, так как собака, скорее всего, бешеная, и если мне вовремя не провести лечение, исход может быть не самый положительный. Врач озадаченно на меня посмотрел и отправился будить медсестру. Как только за ним закрылась дверь, я открыла окно и выпрыгнула на улицу. Боли не чувствовала, правда, ходить было трудновато, не разбежишься, придется хромать. Прохромав мимо машины Валентина, я перешла на другую сторону дороги и стала ловить попутку. Только бы кто проехал, иначе вернется врач, и Валентин выбежит меня искать. К моему счастью, приближался пустой автобус. Я выскочила на дорогу и стала махать рукой.
Автобус резко затормозил. Из окна на меня смотрел пожилой мужичок в какой-то нелепой кепке.
– Я в парк, – улыбнулся он.
– Поехали, – махнула рукой я. Автобус тронулся, и я наконец смогла спокойно вздохнуть.
– Что с ногой? – спросил мужичок.
– Рваная рана, собака набросилась.
– Во дела! – присвистнул водитель. – А собаке за это хоть что-нибудь было?
– Убили.
– Правильно. А то совсем оборзели…
Я почувствовала прилив энергии. Как здорово, что я все-таки отделалась от этого придурка. Жизнь сразу показалась не такой уж плохой. Вот только домой ехать нельзя, там могут быть гости. К Златке тоже не подашься, потому что она ночует у Грача. Нет, все-таки нужно ехать домой. Пугать кого-нибудь из своих знакомых не хочется. Выгляжу я не самым лучшим образом, да еще с такой ногой. Единственное желание – это крепко уснуть. Закроюсь на внутренний замок, тогда уж точно никто не откроет. А вообще, по-хорошему, нужно будет заняться дверями, чтобы больше не было никаких непрошеных гостей.
– Послушай, довези до дома, а после в парк поедешь. Нельзя мне с такой ногой много ходить.
– Не могу. Я всю ночь пахал. Домой пора.
Я полезла в карман, достала сторублевую купюру и протянула ее водиле. Он с интересом посмотрел на деньги, затем сунул в карман и радостно произнес:
– С этого и надо было начинать. Сама знаешь, время сейчас тяжелое, за бесплатно никто ничего не делает.
– Знаю.
Через полчаса я уже зашла в квартиру и, не включая света, закрылась на все внутренние запоры. Затем доплелась до кровати и упала. Думать и вспоминать события вчерашнего дня просто не было сил.
