Энн Стюард - Черный лед
Она открыла дверь и выскользнула из низко сидящего авто. Температура резко упала, поднялся ветер и погнал опавшие листья вдоль узкой мостовой.
— Два часа? — переспросила она, взглянув на часики.
— Примерно.
И в ту же секунду, как она вышла из машины, он рванул с места со всей возможной скоростью и исчез вдали.
Было уже больше часа — судя по скорости, с которой Бастьен водил машину, он должен сейчас быть где-то на полпути до Марселя. Хлоя пожалела об отсутствии зонтика — погода становилась все мрачнее с каждой минутой.
И все-таки к лучшему, что он уехал. Его присутствие нагоняло на нее беспричинную нервозность, и ей это вовсе не нравилось. Обычно мужчины предсказуемы: что вы видите, то и получаете. Но Бастьен принадлежал к какой-то совсем иной породе людей. Она ни в чем не была уверена, если это касалось его, — его национальность, его бизнес, даже его то возникающий, то пропадающий интерес к ней — все это оставалось загадкой. Единственное она точно знала — водит он слишком быстро. И пахнет слишком хорошо.
Сначала Хлоя направилась в книжный магазин. Как бы там ни было, но она никак не могла отказаться от поручения Хакима на том основании, что оно было фальшивым: она в любых обстоятельствах оставалась добросовестным работником. Указанное место оказалось трудно найти: ей пришлось спрашивать дорогу у пожилой женщины с кислой миной на лице, которая определенно не ответила бы ей на английском, даже если бы понимала его. К счастью, Хлоя знала, что у нее превосходное французское произношение — результат обучения с детского сада при частной школе для девочек, куда ее отправили родители. Она походила скорее на бельгийку, нежели на француженку, но это было более приемлемо, чем низкое американское происхождение.
Книжный магазин оказался в таком жалком состоянии, как она и ожидала. Он был забит остатками какой-то старой профессорской библиотеки, и некоторые названия были настолько невразумительными, что она и перевести-то их не могла. Разумеется, все это было на французском, и ни одной книги в суперобложке. Должно быть, они все были изданы до войны.
Все-таки Хлоя подобрала и купила пару романов. Если они не подойдут франкоговорящим гостям Хакима, она прочитает их сама. Затем она направилась в кафе. Возможно, поблизости найдется газетный киоск — глянцевые журналы вместо книг вполне могли бы скрасить скуку бакалейщиков в перерывах между торговыми переговорами.
Но киоска не оказалось, и даже газет не продавали в неряшливой крохотной забегаловке. Но по крайней мере, там была еда, а к этому времени Хлоя уже умирала от голода.
Она заказала багет и сыр, запив еду глотком крепкого кофе вместо вина, которое обыкновенно брала к обеду. В ее планы не входил алкоголь, пока она не выполнит эту странную работу, на которую заманила ее Сильвия. И чем скорее она отделается и вернется в свою крошечную квартирку, зажав в кулаке пачку евро, тем счастливее будет.
Обед она растягивала сколько могла, то и дело поглядывая на часы. Было уже около двух — наверняка Бастьен вот-вот появится. Хоть бы успел вернуться до дождя.
Она оплатила счет и вышла, высматривая на улице знакомый «порше». Улицы были пустынны, ветер трепал юбку вокруг ее ног, а когда она попыталась зайти обратно в кафе, наткнулась на плотно закрытую дверь и табличку «Закрыто» на французском, выставленную в окне.
И в то же мгновение на нее упала первая капля дождя, а за ней другая. Надеясь пересидеть в кафе, она забарабанила в дверь кулаками, но ее игнорировали. Похоже, в списке интересов хозяев клиенты стояли отнюдь не на первом месте, и люди внутри попросту ее не слышали. Или же притворялись, что не слышат.
Хлоя опять побежала в книжный магазин, но, как ни торопилась, там тоже успели закрыть и запереть дверь. Она нырнула под навес над входом и стояла там, вздрагивая от холода и кутаясь и пальто, а мелкие капли дождя собрались вокруг сплошной туманной завесой. Город был настолько мал, что других общественных зданий она вообще не увидела. Почта к полудню была также закрыта, а есть ли здесь еще магазины, она не знала.
Зато в поле ее зрения оказалась старая церковь. Хлоя почувствовала угрызения совести: чтобы в кои-то веки зайти наконец в церковь, ей понадобилось искать укрытие от ледяного дождя, — но выбора у нее не было. Церковь стояла на углу центральной площади — оттуда ей даже легче будет поглядывать, не возвращается ли Бастьен, и там наверняка теплее, чем снаружи.
Но там тоже было заперто. Да что, черт возьми, это за город, где запирают церковь?! А если бы она была несчастной грешницей, жаждущей исповедаться или погрузиться в молитву?
Собственно, по церковным канонам она и была несчастной грешницей, хотя уже много месяцев как ей не выпадало случая как следует согрешить. Но этот маленький город явно не страдал святостью. Она поплотнее прижалась к церковной двери, пытаясь уберечься от дождя, и смотрела, как стучат по мостовой капли, сбегая ручейками меж булыжниками, которые прекрасно выглядели со стороны, но на которых она чуть не сломала себе лодыжку. Стало еще холоднее, и Хлоя, дрожа, обхватила себя руками. И в довершение всего она вдруг осознала, что где-то по пути потеряла купленные книги.
— Сукин сын, — пробормотала она, но остановилась, вспомнив, где находится. Только этого ей не хватало для полного счастья. Бастьен уехал сто лет назад, а с ее везением он может и не вернуться. Она застрянет в этом враждебном безымянном городке, умрет от пневмонии, и Сильвия подберет себе новую соседку.
Сквозь завесу дождя вспыхнули огни, осветив ее, скорчившуюся у дверей. «Порше» затормозил перед ней, а она так и осталась стоять неподвижно, когда Бастьен опустил окно.
— Виноват, задержался, — сказал он, даже не потрудившись добавить виноватую нотку к голосу. — Я ведь говорил — надо было взять с собой зонт.
— Сволочь, — пробормотала она, наконец дойдя до предела. Схватив туфли, которые сняла раньше, она опять вышла под дождь, забралась на переднее сиденье и принялась трясти головой, разбрызгивая с волос воду не хуже промокшей собаки.
Бастьен не стал протестовать, чем лишил ее половины удовольствия.
— Виноват, — повторил он. — А где книги?
— Потеряла.
— Вы в полном беспорядке, — заявил он, критически ее оглядывая. — Эта одежда уже никуда не годится.
Тонкая шелковая блузка прилипла к ее груди, к бюстгальтеру, который был ей слегка мал, и она принялась отдирать ткань от кожи. Сильвия всегда любила эту блузку — так пусть это будет ей за то, что она втянула ее в этот кошмар.
— Вы замерзли, — отметил он.
Хлое пришло в голову сразу несколько ответов, и основном одинаково начинавшихся, но она справилась с соблазном выговориться.
