Марси Мартин - В погоне за мечтой
— Дело не только в переломе.
— Твое настроение изменится, когда с рукой все будет в порядке. А пока почему бы тебе не заняться чем-нибудь приятным? Ты ведь не забыла, куда мы собирались пойти, не так ли?
Ники с улыбкой посмотрела на него через плечо. Каждый год во второй уик-энд июня в гавайских деревушках у подножия гор устраивался Mauka Ho'olaule'a — веселый праздник. Туда приезжали клоуны, акробаты, лихие наездники; в многочисленных палатках продавались изделия местных мастеров и блюда, приготовленные полинезийскими поварами. Везде звучала музыка, все танцевали. Мелроуз любил бывать на этих праздниках, и с тех пор, как Ники исполнилось шесть лет, непременно возил ее на торжественные открытия.
— Я не забыла, — промолвила она. — Жду не дождусь, когда праздник начнется.
Но едва Ники отвернулась к окну, как ее улыбка погасла. С того дня как она сломала руку, к ее обычному чувству беспокойства добавилось что-то новое, что омрачало ее дни и не давало спать по ночам.
Конный двор постепенно наполнялся пастухами, возвращавшимися с работы. Ники, сама того не замечая, искала среди них всадника на пегой лошади — до тех пор, пока не вспомнила, что Кимо больше нет среди них. Отойдя от окна, девушка подошла к Мелроузу, хмуря брови.
— Что ты слышал о Кимо? — спросила она.
— Ничего такого, чего бы не знала ты. Его зазвали на свое ранчо Паркеры — он для них лакомый кусочек. Насколько я понял, Кимо будет выступать в родео на празднике от их имени.
Присев на край огромного письменного стола Мелроуза, Мики посмотрела ему в глаза.
— Я хотела спросить: почему он уехал? Кимо всегда был счастлив здесь, к тому же тут его дом.
Мелроуз с досадой отвернулся. При этом у него был такой вид, что Ники тут же заподозрила: у Кимо была причина уехать на ранчо Паркеров.
— Мне сказали, что он попросту захотел сменить обстановку, — добавила Ники. — Но, кажется, дело не только в этом. В чем же?
Мелроуз тяжело вздохнул.
— У него был неприятный разговор с Остином. В ночь после этого разговора Кимо и уехал.
— Кимо уехал в ночь… после того, как я сломала руку. Их спор имел какое-то отношение ко мне? Или к моему падению с пони? Имел или нет? — настаивала Ники, обжигая взглядом молчавшего Мелроуза.
— Нет, Ники, к твоей беде это не имело отношения! Твой дядя был благодарен Кимо за то, что тот привез тебя сюда. Просто ему не понравилось, что Кимо обнимал тебя, когда вы въехали на конный двор.
Глаза Ники округлились от изумления.
— Но это я попросила Кимо поддержать меня! Иначе я бы свалилась с этой чертовой лошади.
Мелроуз пожал плечами.
— Ты спросила, и я ответил тебе. Честно говоря, я согласен с Остином. Так лучше для всех.
— Как ты можешь говорить такое? Кимо — часть ранчо Палмеров. А теперь он оказался неизвестно где лишь потому, что Остин сделал из мухи слона! — Обежав стол, Ники схватила ручку и листок бумаги. — Я напишу ему записку и все объясню.
Чем больше она думала об этом, тем сильнее становился ее гнев, тем быстрее ручка бегала по бумаге.
Дорогой Кимо! Я только что узнала, что ты уехал с нашего ранчо из-за какого-то глупого спора, который Остин затеял с тобой. Ты даже не представляешь, как это огорчило меня. Возвращайся, хорошо? Я слышала, ты будешь в выходные принимать участие в родео. Я приеду в пятницу вечером. Давай поговорим.
С любовью, Ники.
Отбросив ручку, она торопливо сложила записку.
— И что ты собираешься с этим делать? — спросил Мелроуз.
— Отдам ее отцу Кимо и попрошу передать, — ответила девушка. — Кстати, Мелроуз, нам обоим известно, что я вступаю в права наследования через год и буду осуществлять полный контроль над «Палмер интернэшнл», включающий и надзор за ранчо. При необходимости обращусь за помощью к дяде. А пока что я считаю нужным вернуть Кимо.
— Успокойся и выслушай меня, — приказал Мелроуз. — Вы с Остином не единственные, кого коснулось это дело. Я слышал, Кимо очень неплохо устроился у Паркеров. Он начал новую жизнь. Короче, ему лучше оставаться там, где он есть.
— Я не верю в это, — заявила Ники, направляясь к двери.
— Кимо любит тебя, Ники. Отпусти парня.
Резко повернувшись к Мелроузу, Ники сердито посмотрела на него.
— Кимо давно не мальчик, и он не любит меня! — вскричала она. — Мы с ним хорошие друзья.
— Это ты так говоришь, — покачал головой Мелроуз. — Но он сделал решительный шаг и, возможно, не захочет возвращаться.
— Что ж, если это так, то он не обратит внимания на мою записку, — отозвалась Ники.
Девушка направилась по зеленой лужайке к конюшне. Рабочие, встречавшиеся ей на пути, приветливо здоровались с ней. Ники кивала в ответ или махала рукой, но не замедлила шага, пока не оказалась у офиса отца Кимо.
Акаму сидел за столом, однако, увидев Ники, торопливо вскочил на ноги. Многочисленные морщины избороздили его лицо, его волосы стали какими-то тусклыми, и Ники в глубине души ужаснулась, как сильно он постарел со времени их последней встречи. Обойдя стол, Акаму радостно пожал девушке руку.
— Ну как ваш перелом? — заботливо спросил он, указав глазами на повязку.
Приподняв сломанную руку, Ники улыбнулась.
— Через пару недель перелом срастется, и я буду как новая.
Акаму встревоженно посмотрел на нее.
— Вам повезло. При таком падении можно было пострадать гораздо серьезнее. Ваш дядя приказал выбросить это седло, знаете ли.
— Я слышала об этом, — кивнула девушка.
— Мне так жаль, Ники. Я даже не представлял…
— Боже мой, Акаму, в этом нет вашей вины! Просто нитки сгнили, вот и все, — вымолвила Ники.
— Да, но как управляющий ранчо, я отвечаю и за состояние упряжи. Ваш дядя прав насчет того…
— С моей точки зрения, — перебила его Ники, — мой дядя слишком много на себя берет. Кстати, именно из-за него я и пришла сюда. Я только что узнала, что он поругался с Кимо, после чего тот уехал. Пожалуйста, передайте это Кимо. — Ники наклонилась к Акаму и сунула ему записку в карман рубашки.
— Письмо? — удивился Акаму.
Ники вздернула подбородок.
— Это извинение за поведение моего дяди и приглашение вернуться домой.
— Послушайте, может, лучше не трогать спящую собаку, а? — задумчиво спросил он.
— Что за чушь! — возмутилась Ники. — Ну почему все говорят такую ерунду? Так вы обещаете мне, что Кимо получит записку?
— Как хотите, — коротко ответил Акаму.
— Mahalo, — попрощалась на местном наречии Ники. В ее голосе слышались раздражение и нетерпение.
