Виктория Холт - Поцелуй Иуды
— Дерзкая выходка? — воскликнула она. — Что такое дерзкая выходка? Английский обычай?
Франсин. заразительно рассмеялась, и к ней присоединилась хозяйка.
— Видите ли, — объяснила Франсин, — нам было очень интересно посмотреть.
Женщина внимательно слушала, и в это время принесли вино, вошла девочка, которая нас обнаружила.
— Что тебе надо, Татьяна? — спросила женщина. Девочка по-немецки ответила, что ей хотелось посмотреть на гостей, а женщина, которая, как мы думали, была ее матерью, пожурила ее.
— Невежливо при гостях говорить на чужом для них языке. Ты занимаешься английским. Ну, давай, тебе надо учиться говорить на этом языке.
Франсин сказала:
— Мы немного говорим по-немецки. Мы начали говорить на нем, когда жили со своими родителями. А наша теперешняя гувернантка наполовину немка, и она с нами часто говорит по-немецки.
— А-а, это очень хорошо. Язык часто бывает проблемой. Мне говорили, что раньше эта комната называлась пуншевой. Я спросила: «Что такое пунш?», и мне сказали, что это напиток… типа вина. И тогда я сказала, что эта комната будет называться Weinzimmer… и мы здесь пьем с нашими гостями вино.
Татьяна уселась и стала с интересом нас разглядывать. Наша хозяйка рассказала, что ее мать была русской, и Татьяну назвали русским именем в ее честь. А сама она графиня фон Биндорф, и они с графом и семьей какое-то время пробудут здесь, в Англии.
Мы провели удивительные полчаса. Графиня фон Биндорф развлекала нас и угощала вином, и обращалась с нами, как с почетными гостями, а не как с незваными. Она задавала нам множество вопросов, и мы рассказали ей, что после смерти нашего отца мы приехали в Грейстоун к дедушке и бабушке. Татьяна тоже задавала вопросы, в основном касающиеся меня, и, поскольку Франсин говорила больше с графиней, я не видела причины не поговорить с Татьяной.
Вскоре Франсин сказала, что нам пора идти, в ответ на что графиня пригласила нас приходить еще. Я поняла, что Франсин хотелось пригласить ее в Грейстоун, но она вовремя удержалась от этого.
Нас проводили до двери, где ждала Дэйзи. Мы все были очень возбуждены и все еще удивлялись происшедшему, всю дорогу домой болтали, не переставая. Дэйзи рассказала, что Ганс был поражен тем, как все обернулось, И очень нам благодарен, что его не впутали в эту историю. Франсин нашла графиню очень обаятельной. Ее приводила в ужас одна мысль о том, что она может зайти и Грейстоун.
— Теперь я осознаю, насколько жалка и ограничена наша жизнь. Неужели так будет всегда?
Я увидела огонек в ее глазах — она решила, что этого больше не будет.
Мы почти не спали в ту ночь, а лежали и говорили о своем приключении. Франсин заключила, что надо подождать недельку, а потом зайти снова.
Дейзи пребывала в состоянии великого возбуждения. Они с Гансом опять очень подружились, а Том из конюшни весь позеленел от ревности. Дэйзи упивалась тем, что стала предметом таких страстей.
До семнадцатилетия Франсин оставалось всего несколько недель, и однажды, когда мы сидели за обедом, дедушка упомянул об этом и заявил, что мы должны отметить это событие. Тетя Грейс начала нервно теребить воротничок и постаралась изобразить радость. Она прекрасно знала о цели предполагаемого празднества и, будучи сама жертвой дедушкиного деспотизма, боялась за Франсин.
После этого Франсин сказала мне:
— Ты знаешь, что он сделает на дне рождения? Он объявит о помолвке.
Я мрачно кивнула и стала ждать, что она скажет дальше.
— Я пойду к графине, — сказала Франсин. — Сегодня же.
— Очень хорошо, — ответила я. — Но что это даст?
— Не знаю, — отозвалась она, но в глазах ее было раздумье, как будто в голове у нее зрел какой-то план.
Мы смело вошли в ворота, потянули за шнурок звонка и услышали, как звон раздается по всему дому. Слуга в яркой ливрее открыл дверь, и мы вошли.
— Мы пришли навестить графиню, она приглашала нас, — важно сказала Франсин по-немецки.
Слуга ответил:
— Графини нет дома.
— Да?
— А леди Татьяна? — спросила я с надеждой. Мы ее заинтересовали; может быть она приняла бы нас.
Слуга покачал головой. Ее, оказывается, тоже не было дома. Итак, нам ничего не оставалось, как развернуться и уйти ни с чем. Дверь за нами закрылась, но когда мы выходили из ворот, подъехал всадник. Он спрыгнул с лошади, поглядел на нас и поклонился. Затем он позвал конюха, который выбежал, чтобы забрать у него, лошадь.
— У вас… потерянный вид, — сказал он, не отрывая глаз от Франсин. — Может, я смогу чем-то помочь.
Он чисто говорил по-английски с едва уловимым иностранным акцентом. Франсин заметно оживилась. Он был необыкновенно хорош собой, высокий, светловолосый, сероглазый и улыбающийся. Ему было не больше двадцати пяти лет.
— Мы пришли к графине, — объяснила Франсин. — Она приглашала нас… но нам сказали, что ее нет дома.
— Я думаю, она приедет чуть позже. Может, я смог бы на какое-то время занять ее место? Может, выпьете со мной чаю… ведь в это время у вас принято пить чай?
Щеки Франсин слегка порозовели, что ей очень шло, а голубые глаза заблестели от удовольствия.
— Очень мило с вашей стороны, — приняла она приглашение.
— Тогда пойдемте. — Он позвонил в дверь, и ее открыл слуга. — У нас гости, — сообщил он.
Слуга не выказал никакого удивления, увидев нас снова. Молодой человек распорядился по-немецки, чтобы нам подали чай. Затем он провел нас комнату, где мы в прошлый раз пили вино, и предложил сесть.
— Вы, наверное, родственник графини, — предположила Франсин.
— Нет, нет. Мы не родственники. Расскажите мне о себе.
Франсин объяснила, что мы живем в особняке Грейстоун, и рассказала, как мы познакомились с графиней.
— Она нас пригласила прийти еще раз, — повторила она.
— Она ждала вас. Она очень расстроится, когда узнает, что вы приходили без нее. Это неудача для нее… зато большая удача для меня.
— Вы очень галантны, — заметила Франсин с легким кокетством.
— А как еще можно вести себя в присутствии такой красавицы, — сказал он в ответ.
Франсин, как всегда, расцвела, почувствовав к себе внимание, хоть у нее никогда не было в этом недостатка. И вскоре она уже болтала с ним, рассказывая про остров и нашу жизнь в Грейстоуне, а он слушал ее с огромным вниманием.
— Я так счастлив, что приехал вовремя, — заявил он. — Я так рад познакомиться с вами и с молчуньей.
— Нет, Пиппа молчит редко. У нее всегда есть, что сказать.
— Мне бы хотелось послушать.
Принесли чай и аппетитные маленькие пирожные. Они были украшены кремом разных цветов.
Молодой человек продолжал смотреть на Франсин.
— Вы должны… как это сказать?.. Разлить чай. Ведь это всегда делает дама?
