Линда Ховард - У любви свои законы
Сэйди Ли обернула предплечье Моники манжетой для измерения кровяного давления, а доктор Богард в это время стал снимать грубые повязки, наложенные Греем дома. Сэйди Ли быстро накачала манжету резиновой грушей и, приложив металлическую бляшку стетоскопа на сгиб локтя Моники, стала слушать.
— Семьдесят пять на сорок, — бросила она через несколько секунд.
— Глюкозу внутривенно, — приказал доктор Богард, обращаясь ко второй медсестре Китти, которая тут же бросилась исполнять распоряжение.
Работая, доктор Богард бросил внимательный взгляд на изуродованные запястья Моники.
— Ей нужна кровь, — сказал он. — И побыстрее. Придется отвезти ее в больницу в Батон-Руж. Я здесь не смогу это сделать. Там к тому же найдется специалист, который сошьет ей сосуды. Я стабилизирую ее состояние, Грей, но это все.
Китти повесила пакетик с глюкозой на металлический крючок и умело ввела иглу Монике в руку.
— Готовить машину «скорой помощи» нет времени, — сказал Богард. — Повезем в моей машине. Ты сядешь за руль? — спросил он Грея, бросив на него пристальный взгляд.
— Да, — твердо ответил тот.
Доктор Богард наложил на руки Моники плотные повязки.
— Это должно остановить кровотечение. Китти, мне нужна пара одеял. Одно постели у меня на заднем сиденье, а во второе закутаем Монику. Грей, бери ее, только осторожно, не задень иглу. Сэйди Ли, позвони в больницу и передай им, что мы выехали. И свяжись с департаментом шерифа — пусть освободят дорогу, если можно.
Грей осторожно поднял сестру на руки. Доктор Богард пошел рядом, держа в одной руке пакетик с глюкозой, в другой — свой медицинский чемоданчик. Они вышли во двор и направились к его «крайслеру». Доктор забрался в машину первый и помог Грею бережно усадить Монику на заднее сиденье. Пакетик с глюкозой повесили на крючок для верхней одежды у окна. Доктор встал на колени рядом с Моникой в проеме между сиденьями.
— Не гони, как угорелый, — предупредил он, увидев, что Грей втиснулся на водительское место. Рост доктора Богарда едва достигал пяти футов, и поэтому сиденье было так близко к рулевой баранке, что та касалась груди Грея. А отодвинуть сиденье назад он не мог, потому что в проходе стоял на коленях хозяин машины. — Тише едешь, дальше будешь. И включи фары.
Они отъехали от клиники на более разумной скорости по сравнению с той, на которой он сюда примчался. Грею хотелось изо всех сил вдавить педаль газа, но он сдерживался, зная, что машина с просторным салоном сделана не столько для гонок, сколько для комфортной езды, и увеличение скорости до добра не доведет.
— Как это случилось? — спросил доктор Богард.
Грей посмотрел на него через зеркальце заднего вида. Доктор был маленький энергичный человечек с умными голубыми глазами. Несмотря на свою фамилию, он не был креолом. Седеющие, песочного оттенка волосы довольно точно указывали на его возраст: лет пятьдесят пятьпятьдесят шесть. Грей знал его, сколько себя помнил. Ноэль никогда не ходила к нему, предпочитая пользоваться услугами врача из Нового Орлеана, но все остальные члены их семьи всегда обращались к нему за помощью, а дети — практически с пеленок. Приходили со всеми своими бедами, начиная от мелких порезов и гриппа и заканчивая переломами. Он залечил Грею сломанную руку, когда тот получил травму во время одной весенней тренировки в пятнадцатилетнем возрасте.
Грею не хотелось полностью раскрываться перед ним. Надо было дать брокеру достаточно времени для того, чтобы осуществить продажу акций, и Алексу для того, чтобы он подготовил юридическую почву для передачи всех деловых полномочий ему, Грею. Но о главном он доктору Богарду все же сказал:
— Наши родители расстались, а Моника… — Он не договорил.
— Понятно, — со вздохом отозвался доктор Богард. Всем в округе было известно, как боготворила Моника своего отца.
Грей сосредоточил все внимание на дороге. У «крайслера» были хорошие рессоры, машина шла мягко даже по неровному покрытию, резина шуршала по асфальту. Ощущение нереальности происходящего вновь вернулось к нему. Солнце жарило немилосердно, обжигая Грею коленку. Мимо проносились сосны. День был исключительно ясный, стояла середина лета, и места, которые они проезжали, он знал как свои пять пальцев. Это-то и было странно. Сегодня утром вся его жизнь пошла прахом, а окружающий мир остался прежним, не претерпев никаких изменений. Как такое возможно?
Доктор Богард проверил у Моники пульс и вновь измерил кровяное давление.
— Грей, — негромко произнес он. — Давай-ка побыстрее.
Глава 5
Грей и доктор Богард покинули больницу в Батон-Руж в половине одиннадцатого вечера. Глаза Грея ломило от нечеловеческой усталости, встряска, которую он пережил в этот день, будто парализовала его, ввергнув в глубокое оцепенение. Состояние Моники окончательно стабилизировалось, ей сделали операцию, и, когда они уезжали из больницы, она спала мирным сном, приняв дозу успокоительного. Едва они привезли ее в Батон-Руж, у нее произошла остановка сердца. Но врачам в клинике быстро удалось заставить его забиться вновь. Ей влили четыре порции крови до операции и две порции после. Специалист по сосудам поколдовал над ее изуродованными руками. Он сказал, что ничего особенно серьезного нет. Только вот на левом запястье были задеты несколько сухожилий, и, возможно, подвижность руки восстановится не полностью.
Но Грея волновало пока только то, что сестра осталась жива. Она проснулась вскоре после того, как ее перевели в отдельную палату, которую ей выхлопотал Грей. Увидев его перед собой, она сонным голосом пробормотала:
— Прости меня, Грей.
Он не знал, за что она просит прощения. За то, что пыталась убить себя, за то, что не умерла, или за то, что причинила своей выходкой столько беспокойства. Хотелось верить в первый вариант, ибо сама мысль о том, что она может повторить попытку самоубийства, была Грею невыносима.
— Я сяду за руль, — сказал доктор Богард, хлопнув его по плечу. — Ты паршиво выглядишь.
— И чувствую себя тоже паршиво, — пробормотал Грей. — Мне нужно влить в себя хорошую порцию кофе.
Он рад был уступить доку место за баранкой. Голова совершенно не работала, и садиться ему сейчас за руль было бы, пожалуй, небезопасно. И потом это была машина дока. Он не забыл о том, как по дороге в Батон-Руж его колени едва не упирались в подбородок, так, что трудно было дышать. Ощущение не из приятных.
— Это можно устроить. В нескольких кварталах отсюда есть «Макдональдс».
Согнувшись в три погибели, Грей втиснулся на сиденье, мысленно благодаря Бога за то, что салон хоть обит мягким материалом. Иначе к концу поездки его голени стали бы синюшного цвета, как у покойников.
