Анна Малышева - Отравленная жизнь
– А у вас разве нет сведений? – Саша теряла терпение. – Он здесь прописывался, вы же должны были записать, откуда он прибыл!
Существо тряхнуло своими кудряшками и гневно заявило, что ничего такого не записывало! Саша и сама поняла, что сглупила. Девице не больше двадцати пяти лет. Не могла же она сидеть в паспортном столе в пятилетнем возрасте, когда прописывался Иван Корзухин! Но видно, в мозгу кудрявой девицы все-таки сдвинулось какое-то заржавелое колесико. Она встала, распахнула огромный допотопный шкаф и по пояс исчезла в нем. Через пять минут на свет появилась картонная белая папка, а оттуда – разграфленный листок. Девица, нахмурившись, изучала его. Потом ткнула пальчиком:
– Ну вот. Корзухин Иван Андреевич, пятьдесят восьмого года рождения, – он?
Саша подтвердила, что он, он ей и нужен. Девица сообщила, что Корзухин прежде был прописан в центре, в Подколокольном переулке. Назвала номер дома и квартиры. Саша торопливо записала все в записную книжку. Потом протянула паспортистке большую коробку конфет, купленную в булочной по дороге в ЖЭК. Возможно, именно эта коробка и произвела нужное магическое действие, так как Саша не только не прятала от девицы коробку, а, наоборот, выставляла ее напоказ.
Саша вышла на крыльцо ЖЭКа, погладила подвернувшуюся под руку кошку и задумалась. Ей ничего не оставалось, как ехать по этому адресу и попытаться найти людей, которые знали Ивана до армии. Должны ведь найтись старожилы! Девушка взглянула на часы. Половина третьего. Как раз то время, когда ровесники Ивана в основном на работе. Но старики должны быть дома. А старики могут знать и помнить даже больше, чем сорокалетние люди. Во всяком случае, прошлое имеет для них куда большее значение.
Глава 4
Дом, который был ей нужен, не выходил на Подколокольный переулок, а располагался в глубине двора, и Саша долго искала его. Прохожих здесь почти не было, и спросить дорогу было не у кого.
Наконец, девушка увидела старушку, возвращавшуюся из церкви на углу, и та довела ее до самого подъезда.
– Вам на второй этаж. – Старушка с любопытством оглядела Сашу. – Вы не из собеса?
– Нет… Я ищу родственников одного моего знакомого.
Старушка спросила фамилию знакомого. У Саши радостно подпрыгнуло сердце, когда старушка воскликнула:
– А, так вы художника ищете!
– Да! Вы его знали?
– Я его замечательно помню! – обрадовала ее старушка. – Только у него никого из родственников в квартире не осталось.
– Где же они?
– Они свои две комнаты продали. Давно, лет пять уже.
Сопровождая Сашу на второй этаж, старушка рассказывала, что теперь в той квартире живет одна семья и они завладели квартирой на самых законных основаниях, так как там много народу, а было у них всего-навсего две комнаты. Напоследок, уже у самой двери, она дружелюбно посоветовала девушке не терять времени даром: художник здесь не появлялся давным-давно. После чего старушка медленно поползла дальше, вверх по лестнице.
Саша стояла перед высокой двустворчатой дверью, аккуратно выкрашенной в экономичный коричневый цвет. Судя по всему, люди здесь жили небогатые – на железную дверь денег у них явно не хватило. Это немного ободрило девушку, и она решилась нажать кнопку звонка. Послышался заливистый лай, потом он смолк, и собака принялась скрестись о порог с внутренней стороны.
– Фу, Мики, фу! – звонко крикнула за дверью женщина. Ее голос быстро приблизился, и она спросила:
– Кто там?
Саша, путаясь и запинаясь, попыталась объяснить, кто она такая и почему пришла. Она по-прежнему держалась версии о журналистке, которая пишет статью о художнике Иване Корзухине. Ее легенда, видимо, произвела впечатление, потому что загремел засов, щелкнул замок, и на лестницу вылетела маленькая черная собачонка.
– Куда? – закричала женщина и тут же обреченно махнула рукой:
– Да черт с тобой, гуляй, засиделась…
И Сашу впустили в прихожую.
– Не разувайтесь, у нас грязно, – бодро сказала женщина. – И куртку тоже не снимайте. У нас холодно. Вчера была авария, отопление отключено.
Сама она была закутана как эскимос. Грязноватый белый свитер с огромным воротом, доходившим до нижней губы. Теплые пушистые гамаши. Вместо тапочек – валенки с отрезанными голенищами. На плечах – пуховый платок. Саша последовала ее совету и раздеваться не стала. Она сразу почувствовала промозглую сырость, а когда выдохнула на пробу воздух, возле ее рта заклубился пар.
– Да, да, сами видите, – кивнула женщина, заметив этот эксперимент. – Пойдемте чай пить, я как раз вскипятила. Вот сюда, в мою комнату.
Она провела Сашу в комнату и усадила подальше от окна, чтобы не дуло. Придвинула к ногам девушки электрообогреватель. Другой обогреватель стоял у дивана, где женщина, видимо, с удобством проводила время Работал телевизор, показывали какой-то детский приключенческий сериал. Женщина щелкнула пультом, и экран погас.
– Вот так и живем, – сказала та, высвобождая подбородок из воротника свитера. – А вы, значит, хотите написать статью об Иване? Лучше поздно, чем никогда.
– А почему вы думаете, что уже поздно? – спросила Саша.
– Да потому, что он спился, – прямо сказала женщина. – До армии – ни капли не пил. А потом как дал жару! И между прочим, до армии он писал такие картины, что глаз не отвести. Хотя нигде этому не учился. Так просто рисовал, ради удовольствия. Не продавал их, а раздаривал. Мне тоже дарил.
Она вздохнула и налила гостье чаю, придвинула печенье:
– Грейтесь. Паршивый выдался ноябрь, я сама болею, и дети все больны. Так о чем вы хотели спросить?
– А что же случилось после армии? – осторожно поинтересовалась Саша, принимаясь за чай. – Почему он стал спиваться?
– Потому что решил всерьез заняться живописью, а всерьез у него не получалось, – пояснила та, укутывая заварочный чайник. – Стал искать, кому бы картины показать. Из знающих людей.
А его никто не хвалил. Никто! Парень расстраивался, метался… Стал в себе сомневаться. Ну и давай зашибать. Компенсировать неудачи, так сказать. Он ведь сразу после армии женился. Девица – Бог знает кто. Уехал от родителей. И все равно сюда бегал. Сядет во дворе с алкашами и…
– Я вижу, вы его очень хорошо знали!
– Вместе выросли, – грустно сказала женщина и вдруг спохватилась:
– Кстати, меня зовут Люся.
Саша тоже представилась. Хозяйка секунду испытующе смотрела на нее и вдруг предложила:
– Выпить хотите?
Такое предложение в свете рассказа про алкашей звучало пугающе. Но Саша не стала отказываться. В комнате, несмотря на два обогревателя, было очень холодно. Потолки здесь были высокие, метра четыре, и воздух, не успев нагреться, сразу остывал. Люся нагнулась и откуда-то из-под дивана выхватила водочную бутылку на четверть литра:
