Татьяна Устинова - От первого до последнего слова
И на следующей неделе заседание хирургического общества, где он делает доклад, а у него еще конь не валялся, к докладу он даже не приступал! И хорошо бы рукопись по гнойной хирургии сдать – из «Медицинской книги» еще не торопят, но уже вежливо осведомляются, когда же все будет готово.
И Алиса сегодня утром объявила, что так жить она больше не может, и ни разу за день не позвонила.
Значит, все серьезно. Значит, на самом деле не может.
– Ты ужасный человек, Долгов, – говорил ему давний приятель Миша Савичев. – Тебя никто и ничто не интересует, кроме твоей драгоценной медицины. Если бы я был твоей женой, я бы тебя отравил толченым стеклом во вторую брачную ночь. Потому что первую брачную ночь ты бы, как пить дать, провел в больнице, а не в койке с дорогой супругой!
Долгов на это обычно отвечал, что вот именно поэтому Миша Савичев и не его дорогая супруга, и дискуссия о семейной жизни на этом сама собой увядала.
И Грицук помер, и адвокат – как его фамилия? – разговаривал с ним невыносимо высокомерным тоном. И Долгов никак не мог отделаться от мысли, что где-то он этого адвоката уже видел, только вот где?..
– Можно, Дмитрий Евгеньевич?..
Договаривая по телефону, Долгов посмотрел на дверь. Человек, топтавшийся на пороге, был ему совершенно незнаком.
– Вы по какому вопросу?
– Да я… это… к вам.
– Сейчас, секундочку, – скороговоркой сказал Долгов в телефон. – Вы больной?
– Я? – удивился незнакомец. – Я здоровый! Но все равно это… я к вам по вопросу жизни и смерти.
Елки-палки, подумал Долгов.
– Тогда заходите. Я сейчас освобожусь.
В крохотном кабинетике, где ему и одному было тесно с его бумагами, компьютерами, папками и книгами, наваленными на столе, где переодеваться приходилось за дверью, и здоровенный Долгов там решительно не умещался, и вешалка, на которую он пристраивал костюм, обязательно обрушивалась с грохотом, а для того, чтобы натянуть хирургические штаны, приходилось присаживаться на узкую кушетку так, что голова оказывалась почти в раковине, а ноги доставали до стола, сразу стало еще теснее и запахло чем-то, то ли рыбой, то ли бензином.
– Вы кто?
– Да вы не знаете меня. – Человек переступил с ноги на ногу и исподлобья посмотрел на Долгова. – Я работаю тут. На автосервисе.
– На каком автосервисе? – тягостно поразился Долгов. Под столом он посмотрел на часы и обругал себя за это. Только что поедом себя ел, что невнимателен к людям, и вот опять считает свои драгоценные минуты!
– На том, – человек кивнул на окно, видимо, таким образом объясняя, что где-то там, за окном, есть автосервис, на котором он работает. – Мы ваш джип в прошлом году открывали. Помните, когда в морозы у вас замок заело?
Замок и морозы Долгов помнил, а этого человека нет.
Видимо, никакого воспоминания не отразилось у Долгова на лице, потому что мужик вдруг смешался, и надежда, с которой он смотрел на профессора, сменилась крайним замешательством.
– А вы что хотели?
– Да нет, раз вы меня не помните…
Телефон опять зазвонил.
– Да, – сказал Долгов в трубку.
– Дмитрий Евгеньевич, это Мария Георгиевна. Зайдите к нам. Мы хотели больного Воропаева сегодня в отделение переводить, и вы должны на него взглянуть.
– А какие сегодня сутки?
– Третьи после операции.
– Ну, так у него все в порядке?
– По нашим показателям, да. Стабилен, и динамика приличная.
– Вы считаете, что можно переводить?..
– Я пойду, – сказал мужик из автосервиса и сделал движение, чтобы идти. – Извиняюсь!
– Мария Георгиевна, я зайду, но только не сию минуту. А палата для него готова, можно отправлять, да?
– Да, да, все в порядке.
– Но я все-таки посмотрю, – сказал Долгов.
– Тогда я вас дождусь.
– Подождите, – велел Дмитрий Евгеньевич мужику, который уже взялся за ручку двери. – Вы о чем со мной хотели поговорить? О моей машине? Или о чем?
– Мать болеет, – выговорил тот с усилием. – Я думал, вы помните, что я вам машину открывал!.. Я думал, может, вспомните, если забыли. А так… Извиняюсь, короче…
– Чем болеет ваша мать?
– Да непонятно, – сказал мужик и посмотрел на Долгова с тоской. – Никто ж не понимает ничего! Ну, никто не понимает, доктор!.. А человек того… пропадает человек совсем!
– Это вы зря так говорите, – строго сказал Долгов из соображений корпоративной, цеховой и черт знает какой этики. – Понимающих врачей очень много.
– Да, может, их и много. Только матери моей все хуже и хуже, а она… веселая такая! Молодая еще. А они говорят, диагноз нельзя поставить.
– А симптомы какие?
Мужик мигнул.
– Как болезнь проявляется? – Телефон на столе у Долгова опять зазвонил, он посмотрел номер и не стал отвечать.
Звонила Алиса, которая утром объявила ему, что жить так больше не может, а Долгов ей ответил, что это – свободный выбор каждого.
Он все равно не стал бы разговаривать о жизни и любви. Он терпеть не мог таких разговоров, а сейчас было особенно невмоготу!..
– Ну, температура у нее. Слабость. Раньше еще ничего, а теперь она почти не встает.
– Какая температура?
– Высокая, доктор. Когда тридцать девять, а когда тридцать девять и пять. – Мужик вдруг с размаху сел на стул и посмотрел на Долгова горестно. – Что делать?!
– А давно такая температура?
– Да уж с месяц.
– Месяц температура тридцать девять и пять?! Каждый день?!
– Ну да.
– А она в больнице? В какой?
Номер больницы ему ни о чем не говорил.
– А давно она лежит?
– Недели три как лежит! Нет, три с лишним! Доктор, – вместе со стулом парень подался к нему, налег грудью на стол, – про вас тут все говорят, что вы понимающий!.. Наш хозяин так сказал! Вы его оперировали, так он говорит, что вы все можете! Вылечите мать, доктор! Христом богом вас прошу! Хотите, на колени встану?!
– Не надо, – быстро ответил Долгов. – Вы сможете ее привезти?
– Конечно, смогу! Конечно, доктор, вы только ее посмотрите! Она же не болела никогда, а тут вдруг ни с того ни с сего!.. Раньше хоть вставала, а вчера я приехал, так она меня даже не сразу узнала! А она молодая, доктор, веселая! Пятьдесят два года всего! Она еще и не жила совсем! На курорте никогда не была, а ей все в Ялту охота! Так я ей и сказал – мамань, ты того, давай собирайся летом в Ялту. Я теперь зарабатываю хорошо. Она обрадовалась, платье какое-то пошила, специальное, курортное, а тут напасть такая!.. Вылечите ее, доктор!
Посетитель еще приналег на стол, бумаги поехали и обрушились на пол, и он стал подбирать их – большими, неловкими, не умеющими обращаться с бумагами руками, – и Долгов начал подбирать, и какое-то время они вместе ползали на крохотном пятачке между столом и окошком.
