Западня для Евы (Ловушка для Евы) - Робертс Нора

— Вы когда-нибудь заходили в мастерскую в его отсутствие?

— Зачем?! Я никогда за ним не шпионила! — Рива бросила многозначительный взгляд на Каро. — Хотя, наверное, зря. Если бы я следила за ним, то давным-давно узнала бы правду о нем и Фелисити. Но я уважала его право на частную жизнь, на собственное пространство и ждала того же от него.

— Вы знали о нем и Хлое Маккой?

— Оком?

— О Хлое Маккой, Рива. Это прелестное юное создание, которое работает в его галерее. Вы знали о ней?

— Об этой маленькой кривляке? Королеве мелодрамы? — Рива рассмеялась. — О, бога ради, Блэр не мог… — Под холодным взглядом Евы она замолкла и схватилась за горло, словно вдруг почувствовала, как к нему подступает дурнота. — Нет. Она же совсем ребенок. Ради всего святого, она еще учится в колледже! — Рива свернулась калачиком на диване, обхватила себя руками и начала раскачиваться из стороны в сторону. — О боже, боже!

— Рива, детка… — Каро торопливо села рядом с дочерью и обняла ее. — Не плачь из-за него. Не плачь!

— Не уверена, что я плачу из-за негр. Скорее из-за себя. Сперва Фелисити, а теперь еще и эта… безмозглая институтка. Господи, сколько же их было?!

— Одной вполне достаточно.

Рива спрятала лицо на плече у матери.

— Куда мать, туда и дочь, — пробормотала она. — Если вы говорите правду, лейтенант, возможно, их убил какой-нибудь ревнивый любовник Фелисити. Кто-то, как и я, считавший себя обманутым.

— Эта версия не объясняет, зачем вас заманили туда в нужный момент. Она не объясняет, почему коды лифта, ведущего в студию, были изменены примерно в то же самое время, когда кто-то зарезал Блэра Биссела и Фелисити Кейд. Она не объясняет, почему компьютеры в вашем доме, в галерее Биссела и в доме Фелисити Кейд — Финн это только что подтвердил — были заражены пока еще не идентифицированным вирусом, уничтожившим все содержавшиеся в них данные.

— Вирусом? — Рива высвободилась из объятий Каро. — Все эти компьютеры в разных местах? Вы уверены?

— Два из них я проверил сам, — подтвердил Рорк. — Судя по всему, они были заражены «вирусом Судного дня». Мы, конечно, проверим, чтобы убедиться окончательно, но я уже знаю, что именно нужно искать.

— Но этот вирус невозможно ввести на расстоянии! Мы же знаем, это делается только на месте. — Рива вскочила на ноги и принялась мерить шагами комнату. — В системе есть сбой; чтобы заразить сеть, ее приходится загружать непосредственно в процессоры. А для этого требуется оператор.

— Вот именно.

— Если компьютеры заражены «вирусом Судного дня», это значит, что кто-то пробился сквозь охранную систему. В моем доме, в галерее, в мастерской, в доме Фелисити. Я могу проверить эти системы. Я сама их разрабатывала и устанавливала. Проведу сканирование, проверю, инфицированы ли они, и если да, то когда это произошло:

— Если сканирование проведете вы, результаты будут признаны недействительными в суде, — предупредила Ева.

— Я проведу сканирование, — сказал Рорк. Рива резко повернулась к нему, и он заглянул ей в глаза. — Надеюсь, мне вы доверяете?

— Вам — безусловно. Лейтенант, — Рива вернулась к дивану и присела на самый краешек. — Если это… Если то, что случилось, имеет отношение к проекту, значит, Блэра тоже подставили. Все было подстроено, инсценировано, чтобы я помчалась туда.

Господи, они хотели, чтобы и для меня, и для всех это выглядело так, будто Блэр и Фелисити были любовниками. Он погиб из-за меня! Они оба умерли из-за меня!..

— Можете в это верить, если хотите. — Ева нахмурилась. — Но я предпочитаю иметь дело с реальными фактами.

— Но нет никаких доказательств, что он когда-нибудь мне изменял! Все эти улики можно подделать. Фотографии, квитанции, диски… Может, его похитили и привезли в дом Фелисити! Может, он… — Рива осеклась, очевидно, осознав всю неправдоподобность придуманной ею фантазии. — Нет, все это не имеет никакого смысла, я понимаю. Но, как ни поверни, это в любом случае не имеет никакого смысла.

— Это имеет смысл, если Биссел не только был неверным мужем, но и занимался промышленным шпионажем, — жестко произнесла Ева. — Это имеет смысл, если террористы верили, что у него есть интересующие их разведданные. Во всяком случае, он мог им заявить, что они у него есть.

Рива отшатнулась, словно Ева ее ударила.

— Это невозможно, — прошептала она. — Вы хотите сказать, что Блэр имел контакты с радикальной террористической группировкой? Что он скармливал им информацию? Но это нелепо.

— Я лишь говорю, что это возможно. И я собираюсь это выяснить. Я предполагаю, что неизвестное лицо или лица приложили массу усилий, чтобы убить Биссел а и Кейд и навести подозрение на вас. Если бы мы приняли это за классическое преступление по страсти, каким оно было представлено, никто не обратил бы особого внимания на эти компьютеры. Все решили бы, что это вы, с вашим знанием компьютеров, в гневе, со злости испортили их. А перемена кодов в галерее Биссела была бы принята за случайный сбой.

— Я… поверить не могу, что он был способен на такое!

— Во что вы верите или не верите, это ваше дело. Но если вы заглянете глубже, вы убедитесь, что здесь есть нечто большее, чем двойное убийство и подозреваемая, преподнесенная полиции на блестящем серебряном блюде.

Рива снова встала и подошла к широкому окну с видом на реку.

— Я не могу… Вы хотите, чтобы я в это поверила, смирилась с этим, но если я смирюсь, это будет означать, что с самого начала все было ложью. Что он никогда меня не любил. Или любил так мало, что польстился на предложение этих людей… уж не знаю, что они могли ему предложить. Деньги? Власть? Может быть, просто острые ощущения от игры в промышленный шпионаж не на экране, а в жизни? Вы хотите заставить меня поверить, что он использовал меня. Использовал мое доброе имя, все то, чего я сумела добиться в своей профессии…

Ева пожала плечами:

— Это определенным образом характеризует его, но не вас.

Рива продолжала пристально смотреть в окно.

— Я его любила, лейтенант. Может, это покажется вам слабостью, глупостью, но я любила его, как никогда никого не любила раньше. Если я поверю в ваши слова, мне придется расстаться с моей любовью, со всем тем, что она значила для меня. Вряд ли тюрьма покажется мне намного хуже.

— Вы не обязаны что-либо принимать на веру, а тем более смиряться с чем бы то ни было. Это ваш выбор. Но если не хотите на практике узнать, насколько тюрьма хуже, вам придется сотрудничать со мной. Вы пройдете тестирование на детекторе лжи третьего уровня завтра в восемь ноль-ноль. Советую вам также согласиться на полномасштабную психиатрическую экспертизу и дать указание своим адвокатам предоставить нам свободный доступ ко всем вашим досье. В том числе и засекреченным досье.

— У меня нет засекреченных досье, — тихо ответила Рива.

— Вы работали в Секретной службе. У вас они наверняка есть.

Рива наконец повернулась лицом к присутствующим. Взгляд у нее был как у сомнамбулы.

— Вы правы. Извините. Я дам разрешение.

— Ваши досье нам тоже понадобятся, — сказала Ева, обращаясь к Каро.

— А ее зачем? — Рива мгновенно забыла об обиде на мать и поспешила встать на ее защиту. — Она тут ни при чем!

— Каро связана с вами и с жертвой. Кроме того, она тоже имела отношение к проекту.

— Если вы считаете, что моей матери грозит опасность, она имеет право на защиту.

— Я об этом уже позаботился, Рива, — вставил Рорк.

Каро бросила на него быстрый удивленный взгляд.

— Могли бы поставить меня в известность, — проворчала она и со вздохом добавила: — Но я не стану спорить. И я позабочусь, чтобы разрешение было вам выдано немедленно.

— Отлично. А пока подумайте — вы обе! — и постарайтесь вспомнить все когда-либо имевшие место разговоры о работе с любой из жертв. Или с кем бы то ни было, если на то пошло. Особенно о «Красном коде». Я с вами свяжусь.

Ева направилась к двери, но Рорк задержался.

— Советую вам обеим хорошенько отдохнуть. Возьмите на завтра отгул, если это необходимо, но послезавтра вы обе нужны мне на работе. — Он вопросительно взглянул на Еву. — Вы не возражаете, лейтенант?