Лицо света, лицо тьмы (СИ) - Малинина Маргарита
– Что это?
– Обычный напиток, натурпродукт, ничего страшного. Успокаивает нервы.
– Это какие-то травы? – предположила я.
Он долго и внимательно на меня смотрел, будто решая, что ответить.
– Да, травяной сбор. Просто завариваешь кипятком, даешь настояться и пьешь. Тут главное не передержать в кипятке, а то все питательные вещества испарятся. Я сам пью каждый вечер, если хочешь, приходи ко мне в комнату где-нибудь через час, заварю и тебе, и себе. Посмотришь, как делается. Если понравится, буду тебе заказывать. Мне дают друзья, привозят из-за границы.
Я посмотрела на упаковку. Ни слова по-русски. Одни иероглифы, и моих познаний не хватает, чтобы точно назвать язык. Может, китайский, а может, и вьетнамский или тайский. Помню, одно время был популярен тайский чай для похудения. Я была еще ребенком, когда мама его пила. Потом ее подруга отравилась им, в нем обнаружили глистов, и мама бросила.
Итак, таинственный Сергей Петрович снабжает участников данных слетов какими-то травками, распускает руки, да еще и организует какие-то секретные кружки психологической помощи. Ну-ну. Возможно, я сейчас зря думаю о чем-то нехорошем, а рука на коленке – чисто отеческий жест, он ни о чем таком и не думал, и расстроенная Мила тоже была напугана по каким-то другим причинам, которыми с ним поделилась и ввиду которых он ее и утешал, однако коробочку все-таки стоит взять с собой. Авось удастся проверить в лаборатории. Нет, у меня, конечно, никто ее на анализ не возьмет, а на частные исследования у меня нет денег, однако попробую это сделать через дядю Мишу.
Улыбаясь придуманному плану (но Макаров думал, что ему), я взяла коробку.
– Спасибо. Однако я сегодня не смогу прийти, хотела лечь спать пораньше.
Не дожидаясь его ответа, я встала и ушла.
Возможно, стоило проверить свою догадку и заявиться к Петровичу на ночь глядя, дабы отведать загадочный чаек, а на самом деле не пить и проверить, как он себя поведет, только вот у меня были на эту ночь другие планы. Все дороги ведут на кладбище. И Элла шептала это слово накануне своего исчезновения, и Павлецкий что-то эдакое на нем увидел. Если насчет Эллы я не была уверена, о каком конкретно кладбище шла речь, то рэпер явно писал о здешнем. Вот туда мне и надобно идти. Почему ночью? Во-первых, Павлецкий был там ночью, и Элла тоже пропала ночью, во-вторых, это нужно сделать незаметно, чтобы никто не догадался, что я что-то расследую. Я и так уже получаю угрожающие записки.
К половине двенадцатого дом наконец-то затих. Никто уже не бегал на кухню попить чая с печеньками, никто не сновал по коридору в санузел или к друзьям. Я поняла, что пора выдвигаться. В тумбе, откуда мы брали тапочки, я видела фонарики, обычные, ручные, на батарейках. Захвачу по дороге, потому что диод в телефоне недостаточно яркий, чтобы орудовать им на кладбище, где явно не будет уличных фонарей. Я переоделась во все черное и обула удобные кеды. Рюкзак, думаю, не понадобится, смартфон уместился в карман джинсов, фонарик будет в руке, а больше мне, наверно, ничего не надо.
«Оружие!» – возникла в голове пугающая мысль. Я ведь совсем не подумала о том, что ночью на безлюдном деревенском кладбище может быть опасно. Тем более если Элла реально нашла там что-то … Как она сказала – безымянник? Да и Павлецкий что-то видел…
Так, успокойся. Выпей травяной чаек, который тебе сегодня дали. Никаких призраков не существует! Павлецкий, как и многие творческие люди, скорее всего, увлекался наркотиками. Просто эту информацию не стали обличать для широкой общественности, чтобы не опорочить честь кумира молодежи и не подать плохой пример. Ведь если узнают, что кумир ведет себя так-то и так-то, то многие станут повторять, просто чтобы быть ближе к нему. В психологии это называется механизмами подражания, заражения и идентификации (к чему, кстати, частенько прибегают маркетологи, нанимая звезд для рекламных роликов). Поэтому я, не как Саша и Тим, решила не предлагать такие версии для других ушей, но сама-то я допускаю, что он просто был под кайфом, когда видел и слышал все это. В то же время дверь бани реально скрипит как ржущий конь… Вдруг он и с кладбищем не ошибся?..
В общем, раздираемая на части такими противоречивыми мыслями, я осторожно спускалась на первый этаж, благодаря небеса за то, что бра на нашем балкончике не выключают на ночь, однако, достигнув двери, я получила, что называется, облом. Дверь была заперта. В общем, логично, это все делается с точки зрения безопасности. Кто угодно может проникнуть во владения, перемахнув через высокий забор (когда ты гоним жаждой наживы, два с половиной метра – не препятствие), хозяева должны быть уверены, что хотя бы те, кто внутри дома, будут в безопасности. Но мне-то что делать?
Нужно найти ключ. Всего-то. Тихо открыть дверь, выйти, не запирая ее за собой. Авось за пару часов моего отсутствия (а может, всего час) никто не заметит, что дом не заперт. А потом я просто закрою дверь, когда вернусь. Открыв тумбу, я взяла фонарик, проверила – работает, а затем принялась искать ключи от дома. Ага, вот она, ключница – снова в форме замка. Павлецкий, видать, сильно их любил, возможно, прошлая его инкарнация имело место в Средние века, и его душа никак не могла смириться с тем, что она находится теперь в двадцать первом веке, отравленном выхлопными газами, ослепленном неоновыми вывесками и экранами гаджетов, изуродованном контентом попроще, поглупее, без сложных словесных вывертов, тяжелого психологизма и «многАбуков». Душа хотела назад, а так как это невозможно, она изолировала себя от современности, заперла в привычной глазу картинке. Если верить в такие вещи, конечно…
Итак, я потянулась к ключнице, открыла дверцу, однако на гвоздиках ничего не было. И снова облом… Что же делать? Где ключи? Наверняка старушка их держит под подушкой, чтобы глупенькие детишки не бегали по ночам и не подвергали себя опасности. Спасибо, добрая бабуля! Но мне-то надо «бегать по ночам», ибо я расследую!
Я перевела взгляд на окно. Решеток нет. Отлично. Сняв громоздкий фикус и пристроив его на полу, я открыла пластиковую створку и полезла наружу.
«А как же калитка?» – запоздало подумала я, осматриваясь в блеклом свете маленьких садовых фонариков. По мраморной дорожке я вышла прямо к ней. Пришлось включить фонарик, чтобы найти, где открывается замок. Отлично, ключи не потребовались, изнутри просто щеколда. Я вышла на улицу. Как бы сделать так, чтобы калитка не закрылась? Я ведь не видела, какие цифры нажимал Тони. Вообще это странно. Вы зовете людей на ежегодный съезд, посвященный творчеству кумира, и не даете код. Скорее всего, это для безопасности, чтобы код не попал в чужие руки. Возможно, если бы я позвонила по оставленному в имэйле телефону, мне бы продиктовали его. Но я-то не могла, ведь я Элла, а Элла знает код, так как бывает здесь часто. Вот этой новенькой, как ее, Леонелле наверняка код называли, и никто не подивился ее вопросу. Боже, почему же я не догадалась посмотреть, как Тони открывал эту чертову дверь!
Я осмотрелась. Далекий уличный фонарь не помог мне найти хоть что-то, что я могла использовать, и, все еще удерживая дверь одной рукой, свободной я при помощи фонарика посветила по сторонам. Ага, кусок кирпича лежит неподалеку. Осторожно отпуская дверь, чтобы она от ветра не защелкнулась сама, я взяла кирпич и сунула между дверью и воротами. Отлично. Полдела сделано. Вот будет номер, если я вернулась к запертой калитке и закрытому окну. Перепрыгнуть через забор я еще, думаю, смогу, а вот попасть в дом при закрытых окнах уже никак, увы. Придется заночевать в недостроенном замке. Что ж, чуть сильнее приближусь к Павлецкому, проникну в его самую суть, пойму, чем он жил, чем дышал, это поможет мне на выступлении.
Ладно, иронию в сторону. Нужно сделать то, что я задумала, как можно быстрее, пока никто не заметил приоткрытое окно и незапертую калитку.
Я полезла в телефон, чтобы еще раз свериться с картой. Да, к моему великому сожалению, вот эта неосвещенная тропа должна привести меня к местному кладбищу. Ну что ж, с богом.
