Александер Виктория - Ее высочество, моя жена
– Что я желаю? – Мэтью тихо рассмеялся. – И что же заставляет вас так думать?
– Все в вас. – Широким жестом Татьяна обвела его фигуру. – Ваше поведение. Ваши так называемые условия. Ваши поступки, которые гораздо красноречивее слов, что вы не смеете произнести вслух. – Тут она самодовольно усмехнулась. – Даже выражение ваших глаз.
– Так говорите, выражение моих глаз? Как интересно. Но, возможно, вы правы. Осмелюсь сказать, что никогда прежде я не целовал принцессу. – Она попыталась возразить, но Мэтью поднял руку в жесте, заставившем ее замолчать. – Во всяком случае, тогда я не знал, что дама – принцесса. Помнится, однажды мне довелось целовать компаньонку принцессы.
Татьяна закатила глаза к потолку и произнесла.
– Вы будто нарочно раздражаете меня, милорд.
– Как ни лестно мне слышать от вас это снова и снова, но я предпочел бы обсудить ваше более раннее наблюдение. – Одним молниеносным движением он притянул ее к себе за руки, и пристально вгляделся ей в лицо. – Это именно то выражение глаз, о котором вы говорили?
– Да. – Татьяна смотрела на него в радостном изумлении. – В точности.
– Понимаю. – Мэтью глубокомысленно свел брови. – Полагаю, вы думаете, что мои прикосновения будут столь же страстными как в ваших мечтах. – Пробормотал он, уткнувшись лицом в шелковистую кожу. – Но я ни за что не влюблюсь в вас снова.
– Я от вас этого и не ожидаю. – Ее слова были едва ли громче чем томный вздох.
– А если вы влюбитесь в меня… – его губы проложили дорожку из поцелуев вниз по ее шее. – Я разобью вам сердце.
– На меньшее я и не рассчитываю. – Ухватилась руками за его плечи, она затрепетала от наслаждения, ощутив его губы у основания своей шеи. – Теперь действительно ваша очередь сделать это.
– Кажется, мы понимаем друг друга, ваше высочество.
– О, да, милорд, это действительно так.
Их губы слились в поцелуе, и в течение какого-то времени она знала, что ничто на свете не может затмить радость от ощущения его объятий. Наконец, он освободил ее, медленно с неохотой, словно моля ее продлить наслаждение.
Татьяна отстранилась, тоже пытаясь совладать с собой.
– Тогда до завтра.
– Мне пора идти. – Мэтью помолчал, словно хотел сказать гораздо больше.
– Да?
Мэтью покачал головой, затем повернулся и шагнул к дверям. Потянув их на себя, он вдруг оглянулся.
– Но предупреждаю, это приключение не станет для вас чем-то большим, нежели деловая сделка. Я приложу эмоций не больше, чем подобает проявлять в подобных случаях.
Татьяна нарочито бесхитростным выражением широко раскрыла глаза.
– Уверяю вас, я не намерена позволить моим чувствам к вам измениться хоть в малейшей степени.
– Что же, превосходно. – Снова, выражение его лица стало непроницаемым. – Из лорда и леди Мэтью выйдет довольно примечательная парочка. Джентльмен, высшей добродетелью которого является способность вызывать раздражение, и принцесса со склонностью ко лжи и интригам…
– Я все же я предпочитаю термин ошибочное утверждение, – с твердостью возразила Татьяна.
Он рассмеялся и снова повернулся, чтобы уйти.
– Мэтью?
Он остановился.
– Вы будете скучать по мне?
Он усмехнулся.
– Ну, если только как та лошадь…
– Доброго вам дня, милорд, – с твердостью произнесла Татьяна, подавив смешок.
Мэтью вышел, и она невидяще смотрела на двери, бесшумно затворившиеся за ним.
Ей придется немало потрудиться, чтобы снова завоевать сердце этого упрямого мужчины. Вполне могло статься, что отыскать пропавшие «Небеса» будет самым легким из всего, что ей предстояло сделать.
Но далеко не самым важным.
Глава 5
Мэтт распахнул дверь сельского домика и снова пристально посмотрел на дорогу. Он уже сбился со счета, в который раз проделывал это за последний час с тех пор, как рассвело. Где носит эту чертову женщину? Она уже должна быть здесь. Ей ведь самой не терпелось поскорее провернуть эту аферу. И именно она задумала всё это, а не он.
Возможно Татьяна изменила свое решение. Пришла в себя и осознала весь абсурд своего, так называемого, приключения.
«И эта её миссия, отследить и задокументировать странствие сбежавшей полвека назад принцессы» – Мэтт пренебрежительно хмыкнул. Да он мог бы придумать историю получше, и без особых усилий. Однако эта история служила её цели, независимо от того, какова та была на самом деле. И, несомненно, эта цель была гораздо значительнее, чем просто родословная её семьи. Но что во всём этом могло быть такого важного, раз она обратилась к нему за помощью?
Разве только она выбрала его потому, что его бабушка имела отношение к этой истории.
Он отвернулся от двери и провел рукой по волосам. Вопрос, почему Татьяна снова появилась в его жизни, не давал ему покоя всю прошлую ночь, равно как и предыдущую. Он ворочался в постели и проспал, в лучшем случае, около часа, а то и меньше. Даже когда усталость полностью сморила его, Мэтт не мог найти покоя. И во сне его мучили слишком яркие воспоминания и вопросы, на которые не было ответов.
Мэтт с рассеянным видом шагал по комнате, отмечая краем сознания, как часто он расхаживал по этому месту, пытаясь найти решение проблемы. Но те проблемы были из материального мира. А теперь всё было иначе. Перед ним стояла дилемма личного характера и гораздо более сложная.
В какой-то момент этой долгой бессонной ночи он задумался, возможно ли, что настоящие намерения Татьяны лишь отчасти касались её давно умершей родственницы и главным образом относились к человеку, которого она попросила о помощи. Возможно ли, что её беспокоило не прошлое, связанное с принцессой Софией, а будущее с мужчиной, которому она клялась однажды в любви. Конечно, это была нелепая мысль, вызванная лишь поразительно живыми грёзами и собственными амбициями. Кроме того, их последняя встреча показала, что желание всё ещё теплится между ними, однако дальше этого дело не зайдет. Он не допустит. И, по правде говоря, она не дала ему причины полагать, что хотела бы обратного.
Татьяна не бросилась в его объятия, уверяя в вечной любви. Она не рыдала от угрызений совести за то, что покинула его тогда. Её извинение было любезным, но не более того. Нет, она не умоляла простить её и позволить ей вернуться в его жизнь.
Но вся ирония заключалась в том, что он действительно простил бы её, если бы она вернулась в течение нескольких месяцев после своего ухода, пусть даже в течение года. Мэтью бы понял причины её выбора. По крайней мере, он хотел понять и простить. Теперь же было слишком поздно.
У него не было желания возобновлять то, что у них когда-то было. Если не брать во внимание его намерение защитить свою семью, главной причиной, по которой он принял её предложение, стало стремление покончить с мечтами о ней. Татьяна засела у него в печенках. Мэтт хотел вернуть обратно ту часть своего сердца, которую он когда-то подарил ей. Теперь Татьяна интересовала его не больше, чем любая другая женщина, которую он хотел уложить в свою постель.
