Мария Ветрова - Уведу родного мужа
Спустя полчаса, когда Танька появилась в дверях отделения в сопровождении прыщавого Саши, который потерял всю свою веселость и выглядел, наоборот, унылым, она продолжала меня удивлять.
Хотя прыщавый и вызывал глубокие сомнения в качестве сопровождающего, способного противостоять настоящему киллеру, все-таки ментовская форма свое дело сделала: я почувствовала себя несколько спокойнее. И даже предложила Таньке, пока мы не одни, заехать на их с Вилькой квартиру: а вдруг мы все-таки суетимся понапрасну и он давно объявился? Но хуже всего, если экс-супруг, что было бы вполне естественно, названивает домой, а к телефону никто не подходит!
— Широков принял заявление, — сказала Танька вместо ответа, — при условии, что в дальнейшем будет общаться исключительно со мной. А чтобы твоей ноги в его кабинете и близко больше не было!.. Думаю, он имел в виду Варьку. Ты, Лиз, насчет телефона не волнуйся. Я оставила для Вильки на автоответчике твой телефон… Ну и записку в дверях… И соседке сказала…
Вот это да! Выходит, нахальная подружка ни секунды не сомневалась, что я не стану возражать против нашего сожительства?! И вот так легко и сразу прощу ей украденное счастье и свою молодую разбитую жизнь?!
Даже не знаю, что бы я ей ответила, но Татьяна не дала мне и рта раскрыть.
— Ты ничего не понимаешь! — На ее глазах в мгновение ока появились слезы, а голос предательски задрожал: знает, подлая, что ее рыданий я не переношу с детства! — Ничего!.. — повторила Танька с детской обидой. — Вильям на самом деле не любил меня никогда! Ни одной секундочки!..
Спорить с этим утверждением было трудно. Чувствовала же я сама, вопреки случившемуся, что с Вилькой у меня не все потеряно!
Однако вывод, который напрашивался сам, хорошего настроения мне не прибавил: если Танька говорит искренне — а в этом я почему-то не сомневалась, — получается, что в характере нашего мужа обнаружилась новая, во всяком случае для меня, и весьма неприятная черта. Ведь в таком случае Вилька действительно женился на Татьяне по расчету, чтобы в случае чего папаша-прокурор прикрыл его «Пипсу» от исполнительных властей… Такой фирмы, которой подобное прикрытие не требовалось, в нашем многострадальном отечестве пока что не существует — это и ребенку ясно! Но самым неприятным, опять же для меня, был следующий вывод. О том, что ради своих корыстных расчетов он оказался способным пожертвовать нашей с ним любовью…
Вероятно, все эти размышления очень ясно отразились на моей физиономии.
— Лизочка, как ты не понимаешь, что нам с тобой просто необходимо как-нибудь довести до сведения этого убийцы, что мы ничего не знаем! Мы же и вправду ничего не знаем!
— А… что мы, по-твоему, должны знать? — обалдела я.
С заднего сиденья машины послышалось покашливание милиционера Саши, про которого мы с Танькой совершенно забыли. А теперь вспомнили и одновременно обернулись к нему, едва не стукнувшись лбами. Прыщавый сидел развалившись, предательница Варька сладко посапывала у него на коленях. А на Сашиной физиономии читалась заинтересованность нашими откровениями.
— Так вы не шведская семья? — спросил этот идиот и глупо хихикнул.
Из нас двоих завидное присутствие духа проявила снова Татьяна.
— И таких держат в органах? — спросила она. — Знаешь, Лиз, а ведь у Вильки в последнее время были какие-то непонятные, тайные дела, скорее всего личные! Потому что ему все время звонила какая-то баба… Так что вполне возможно, что киллера нанял чей-то оскорбленный муж.
— И ты так спокойно об этом говоришь?! — Я была потрясена. Вот уж в чем в чем, а в цинизме Таньку я бы заподозрила в последнюю очередь.
— Сейчас уже спокойно. Вначале, конечно, рыдала и всякое такое. Хотя всегда ведь есть надежда, что твой осведомитель врет из собственных корыстных интересов…
— Хорошая же у Вильки секретарша! — возмутилась я. — А на вид — вполне нормальная баба!
— Она и есть нормальная! — удивилась Танька. — Раньше в райкоме работала, инструктором. А за деньги любой человек такую незначительную Услугу окажет…
— Ничего себе незначительную — шпионить за собственным шефом!.. Так ты ей еще и платила за это?!
— А что тут особенного? — продолжала удивляться Татьяна. — Любой труд подлежит оплате!
— Прямо Иуда в юбке какая-то! Агент ЦРУ! — Моему возмущению не было предела. Бедный Вилька!
На заднем сиденье заерзал наш охранник, про которого мы снова забыли, а теперь опять вспомнили и, переглянувшись, молча решили продолжить разговор дома.
— Ты его надолго вытребовала? — поинтересовалась я, кивнув на заднее сиденье.
— Только до дома. У тебя же дверь железная, потом, эта твоя зверюга. К тому же ведь сдохнуть можно, если его физиономия будет отсвечивать целый день, да еще ночь в придачу!
Возразить, особенно по поводу последнего аргумента, мне было нечего. Зато у Саши наконец прорезался голос.
— Будете умничать — одни поедете, — сказал он сердито. — Между прочим, я при исполнении, а оскорбление должностного лица при исполнении служебных обязанностей…
— Ты что, на юрфаке, что ли, учишься? — перебила его Танька, тормозя машину возле моего дома.
— В Высшей школе милиции! — гордо ответил прыщавый.
— Вот и приступай к исполнению своих обязанностей, — вмешалась я. — Двигай в подъезд и проверяй, кто там нас поджидает!
Саша возмущенно засопел, но приказ начальства есть приказ, и он нехотя покинул машину. Уж не знаю, по рассеянности или сознательно, но Варьку он с рук так и не сбыл, а хвостатая предательница и не протестовала.
Глава 9
Новый знакомый
Через десять минут, поверив прыщавому слушателю Высшей школы милиции, что подъезд наш чист и путь свободен, мы с Танькой были дома. Конечно, вместе с Варькой, которую Саша вернул с некоторым сожалением в обмен на куртку старлея, все еще красовавшуюся на моей заднице.
— Жрать хочу! — сообщила Танька, убедившись, что мы и впрямь вне опасности. — А ты?
И, не дожидаясь ответа, направилась к холодильнику. Возглас, донесшийся вслед за этим с кухни, свидетельствовал о глубине Танькиного разочарования.
— Ты… ты что, вообще, что ли, не жрешь?!
— Вообще! — подтвердила я Танькину догадку. — Как все нормальные люди, я периодически ем. А жрать — это по твоей части.
— Ли-изочка, — взмолилась прирожденная урманка Татьяна, — ми-и-ленькая, если в подъезде никого не было, значит, твою квартиру еще не вычислили… И вообще тебе безопаснее появиться на улице, чем мне! Они наверняка знают, что ты — бывшая, а меня считают пока настоящей!.. Я имею в виду — женой…
