Линда Ховард - Алмазная бухта
Ее голос сорвался от внезапно нахлынувших воспоминаний. Это случилось пять лет назад, но время от времени чувство потери и сожаления все еще мучило ее.
Энди понимал ее как никто другой. Он работал с Б.Б. в АСЗН. Воспоминания сделали его голос грубее.
— Я знаю. Тебе не повредит лишняя осторожность, милая. Послушай, нам спустили приказ помочь парням из ФБР, которые ищут какого-то человека. Но это не подлежит разглашению. Но они не из местного отдела ФБР. Я сомневаюсь, что они вообще из ФБР, но приказ есть приказ.
Руки Рэйчел сжали телефонную трубку.
— И что, агентство — это действительно агентство?
— Да, что-то вроде того. Не думай об этом, но будь начеку. Чувствую, это не слишком приятное дельце.
Он был не единственным, кто чувствовал это.
— Я так и сделаю. Спасибо.
— Не за что. Слушай, почему бы тебе не прийти к нам на ужин, как-нибудь в ближайшее время? Мы будем рады увидеть тебя.
— Спасибо, с удовольствием. Попроси Триш позвонить мне.
Связь прервалась и Рэйчел глубоко вздохнула.
Если, как считает Энди, эти люди не из ФБР, это хорошо.
Пройдя в спальню, она остановилась около кровати, и посмотрела на спящего человека, на его грудь. Она не открывала занавески с тех пор, как ночью притащила его в дом, поэтому комната была темной и прохладной, но тонкий луч солнца прокрался сквозь щель меж двух половинок и скользнул по его животу, освещая тонкий красный шрам. Кто бы он ни был, чем бы ни занимался, он не был обычным преступником.
Они играют в смертельные игры, мужчины и женщины, которые выбрали для себя этот тайный мир контрразведки. Они проживают свою жизнь, балансируя на лезвии бритвы, они были сильными и равнодушными, специально или непреднамеренно. Они не похожи на обычных людей, которые ходят каждый день на работу и вечером возвращаются домой, к своим семьям. Был ли он одним из тех, для кого нормальная жизнь невозможна? Она была почти уверена в этом. Но что происходит, и кому она может доверять? Кто-то хотел убить его. Либо он бежал от них, либо его выбросили за борт, в океан, надеясь, что он утонет. Для чего его ищут эти двое: чтобы защитить, или они хотят закончить начатое? Возможно, он облает какой-то важной информацией, которая спасла ему жизнь?
Она провела пальцами по его руке, беспомощно лежавшей на простыне. Кожа была горячей и сухой, его все еще лихорадило из-за раны, а тело пыталось справиться с жаром.
Ей удалось ложкой влить в него немного сладкого чая и воды, чтобы не было обезвоживания, но он должен начать есть, иначе придется отвезти его в больницу. Шел третий день, и ему нужно было принимать пищу.
Она нахмурилась.
Если он может проглотить чай, то сможет проглотить и суп. Она должна была подумать об этом раньше! Рэйчел бегом отправилась на кухню и вылила суп с лапшой в блендер, измельчила его и поставила разогреваться.
— К сожалению, это не домашняя лапша, — пробормотала она, обращаясь к раненому. Но у меня нет куриного мяса в морозильнике. Кроме того, это проще.
Она внимательно наблюдала за ним, проверяя каждые несколько минут. Когда он начал возбужденно метаться по подушке и скидывать простынь, она, поставила на поднос его первый «обед». Все это заняло несколько минут. Рэйчел принесла поднос в спальню, и он чуть не перевернул его, когда внезапно приподнялся, облокотившись на правый локоть, и уставился на нее пронзительным взглядом горящих черных глаз.
Рэйчел пришла в отчаяние.
Если он упадет с кровати, ей ни за что не положить его обратно без посторонней помощи.
Он раскачивался взад-вперед, не сводя с нее горящего взгляда. Она убрала поднос на пол, куда вылилось немного супа, а затем бросилась в сторону кровати, чтобы удержать его.
Осторожно, поддерживая его голову и стараясь не задеть плечо, она соединила руки у него за спиной, и положила его голову на свое плечо, приняв на себя его вес.
— Ложитесь, — сказала она мягко, стараясь успокоить его. — Вам нельзя пока вставать.
Он сдвинул густые темные брови, словно сопротивляясь ей.
— Пришло время для вечеринки, — пробормотал он невнятно.
Он проснулся, но его разум еще блуждал в придуманном мире, вызванном лихорадкой.
— Нет, вечеринка еще не началась, — заверила она его, останавливая его правый локоть, на который он пытался облокотиться, чтобы приподняться на кровати. Его вес был слишком тяжел для нее, и она слегка опустила его на подушку.
— Вам нужно поспать.
Он послушно лег, тяжело дыша, его темные брови все еще были сдвинуты, а взгляд устремлен на нее.
Он не сводил с нее пристального взгляда, пока она поднимала с пола поднос и ставила его на ночной столик. Его внимание было сосредоточено на ней, словно он пытался вникнуть в смысл происходящего сквозь затуманенное сознание.
Она тихо разговаривала с ним, подпирая сбоку дополнительными подушками; не зная, понимает ли он ее слова, но казалось, что ее голос его успокаивает. Усевшись на краешек кровати, она начала кормить его, продолжая говорить. Он был послушен, открывая рот всякий раз, когда она подносила ложку к его губам, но скоро его веки начали смыкаться; он устал. Она быстро дала ему аспирин, радуясь, что ей так легко удалось накормить его.
Поскольку она поддерживала его голову и подоткнула дополнительные подушки ему под спину, он лежал ровно, без риска упасть, и ей в голову пришла идея. Стоило попытаться.
— Как вас зовут?
Он нахмурился, его голова беспокойно дернулась.
— Кого? — Спросил он и его глубокий голос был полон тревоги.
Рэйчел по-прежнему наклонялась к нему, руки поддерживали его голову. Ее сердце билось чаще. Возможно, сейчас она сможет получить хоть какие-то ответы.
— Вас. Как ваше имя?
— Мое?
Ее расспросы взволновали его. Он с трудом смотрел на нее, стараясь сконцентрироваться, его пристальный взгляд скользил по ее лицу, затем переместился ниже.
Она попробовала снова:
— Да, ваше. Как ваше имя?
— Мое?
Он глубоко втянул воздух, затем повторил снова:
— Мое.
Во второй раз это было уже утверждением, не вопросом.
Он медленно приподнял обе руки, вздрогнув от боли в плече.
Он обнял ее, и прижал ладони к ее грудям, чуть потерев соски большими пальцами.
— Мое, — сказал он снова, словно считал ее своей собственностью.
На мгновение, только на одно мгновение, Рэйчел оказалась беспомощной перед этим неожиданным удовольствием, сжигающим ее плоть. Она застыла на месте, ее нервные окончания напряглись, а плоть вспыхнула, поскольку его большие пальцы превратили ее соски в острые твердые холмики.
Но тут она пришла в себя и отскочила от него, подальше от кровати. Раздражение на него и гнев на себя заполнили ее.
