Наталия Орбенина - Три княгини
Шепча молитву и предаваясь мечтам, Евгений заснул. Татьяна Аркадьевна несколько раз скреблась в его двери, подслушивала, но не получив ответа, удалилась в полном недоумении. Однако она заподозрила развратного племянника в том, что его привлекла пышная, но уже слегка увядающая красота Ковалевской.
Ее подозрения укрепились на следующий день, когда князь заявил о том, что желает позвать соседей с ответным визитом, а также предложить им совместную прогулку. К Ковалевским послали человека с письмом, составленным самым изысканным образом, как раз так, чтобы люди, соблюдающие светские приличия, не смогли отказаться от предложения. Ответ был получен положительный.
Василий Никанорович, узнав о предстоящем ответном визите, возопил:
— Уволь, уволь меня, матушка, от этой радости. Я и так, почитай, подвиг совершил, едва усидел давеча! А ты опять меня принуждаешь! Одни, одни поезжайте, да только поздно не возвращайтесь! Вот с кучером Петром поезжайте! — замахал обеими руками Ковалевский.
— Как хочешь! Только подобное поведение невежливо! — пожала плечами жена, впрочем, на сей раз не очень огорчившись.
Мать и дочь собирались в гости долго и тщательно. Катерина Андреевна, хоть сама себе и не хотела признаваться, думала о молодом госте всю ночь. Она вертелась, обливаясь потом, засыпала тревожным сном и просыпалась, видя его перед глазами. Такое с ней приключалось и ранее. Она знала, что справится со своими бесами, но так хорош князь, так обходителен, так несчастен! Так стоит ли строить баррикады из неприступной добродетели? Может, попробовать напоследок сладкой отравы, от которой пряталась всю жизнь? Ведь бабий век короток, скоро уж бабушкой станет! Небось, Володенька, будущий зятек, тянуть с ребеночком не станет!
Поэтому платье Ковалевская выбирала из обширного гардероба очень тщательно, так, чтобы все достоинства роскошной фигуры предстали во всей красе. Глаза еще хороши, яркие, блестящие, кожа тоже вполне гладкая, морщин почти нет. На губы чуть-чуть помады. Густые волосы в гладкий пучок, так эффектней смотрится овал лица. И конечно, в уши крупные серьги, мерно раскачивающиеся в такт движениям головы. Капелька духов напоследок. Ну вот, прямо оживший портрет кисти господина Брюллова!
Что это еще такое, седой волосок? Долой его! А вот Васенька-то хоть и не очень стар, на семь лет старше, а уже весь седой! И почему-то стал похож на их дворовую собаку Дружка. Катерина Андреевна засмеялась такому сравнению и тут вовсе невпопад вспомнила один разговор. Девочка тогда еще не родилась, муж каждую ночь захаживал в ее спальню. Выставив его в очередной раз, юная Катя заявила, что, мол, от «этого» у ней круги под глазами. Она дурно выглядит наутро.
— Да что с твоей красой станет! — обозлился супруг. — Ты, наверное, и в гробу краше всех покойников будешь!
И хлопнув дверью, удалился в величайшей досаде. Она потом горько плакала. Экое грубое животное!
Надя, испуганная непривычными переживаниями, решила запретить себе думать о новом знакомце. Зачем ей размышлять о постороннем мужчине? У нее есть жених. Она просватана, осенью свадьба. Она не имеет права даже помышлять о ком-то ином, кроме Владимира! Но разве только самую малость… Этот огненный взгляд, эти пожатия руки, эта божественная музыка? Что все это значит?
«Ты хочешь сказать, что привлекла внимание этого светского красавца, покорителя сердец? — спрашивала она себя. — Опомнись, не обманывай себя, это пустая игра, ему просто скучно. Через пару недель он уедет в Петербург, и поминай, как звали. И потом, у него же жена, хоть она и дурная, но она же есть, и все тут! Посмотри на себя, давно не видела своего отражения в зеркале? Разве может такая внешность поразить с первого взгляда! А если это и есть оно, то, о чем ты мечтала всю жизнь? Нет, не может быть, это несправедливо — случиться тогда, когда уже нельзя. Но почему нельзя? Ведь все еще можно повернуть вспять, еще можно… Ой, ой, даже думать страшно… нельзя, нет, нельзя, я не должна, то есть, наоборот, я должна…»
— Прежде всего я должна взять себя в руки и одеться, — сказала Надя сама себе вслух, и звук собственного голоса приободрил ее.
Она принялась одеваться, однако поймала себя на том, что, пожалуй, впервые делала это столь продуманно и тщательно. Девушка прекрасно помнила все замечания матери по поводу ее гардероба.
«Как можно надеть эту шляпку к такому платью? Она здесь неуместна. Лучше ту велюровую, с вуалью!»
«Помилуй Бог, Надя, этот шарфик сюда не годится, и вообще тебе совсем еще незачем скрывать шейку!»
«Ну, когда же ты станешь носить свои новые прюнелевые туфельки, они так хороши на твоей ноге, она вовсе не кажется большой!»
«К темному платью с вырезом полагаются украшения. Примерь эти розовые гранаты, они чудно смотрятся на твоей коже! Ты должна, наконец, научиться выглядеть как настоящая женщина, а не как мальчик в юбке!»
Надя соединила эти разрозненные высказывания, посмотрела на себя в зеркало и даже удивилась увиденному. На нее тревожно смотрела молодая девушка в предвкушении любви.
Когда она спустилась из своей комнаты, Катерина Андреевна одобрительно кивнула головой, и только. Ковалевская оказалась столь занята своими чувствами, что не обратила должного внимания на невероятную перемену в дочери. Что заставило девочку так преобразиться? Первый раз в жизни светская львица допустила промах и не почувствовала беды.
— Василий Никанорович, мы, вероятно, долго не задержимся. Это просто долг вежливости, — нарочито бодро провозгласила Ковалевская, и лошади тронулись.
— Ну, как тебе новые знакомые? — поинтересовалась она у дочери.
Надя не знала, что сказать. Поделиться с матерью своими страхами и сомнениями она побоялась. В это время коляску сильно тряхнуло на ухабе. Катерина Андреевна охнула и зашумела на кучера:
— Петр, негодник, смотри на дорогу, растрясешь меня всю по косточкам!
— Извините, барыня, — загудел с козел кучер, — виноват, проглядел!
— Да, красив, красив как бог, — продолжала разговор Ковалевская, забыв, что дочь не ответила на ее вопрос, а скорее в продолжение собственных мыслей. — А княжна столь отвратительна, потому что старая дева, засохла без любви и ласк мужа.
— Но ведь не всегда же она была противной старой девой, — заметила Надя.
— Вероятно, и у нее были женихи или поклонники, которые могли бы ими стать, только, видно, проглядела или тоже ждала чего-нибудь особенного!
Девушка вздохнула. Конечно, судьба Татьяны Аркадьевны очень поучительна для некрасивых барышень. Поэтому нельзя принимать желаемое за действительное, надобно довольствоваться тем, что есть, то есть Роевым.
