Наталья Андреева - Любовь.ru
— Один из них был в машине, врезавшейся в наши «Жигули». Это точно.
— Что ж, не убийца, так ценный свидетель. Уже кое-что.
— И хорошо бы еще выяснить, нет ли у кого-нибудь из них машины «Жигули» бежевого цвета, восьмерки. С тонированными стеклами.
— Хорошо. А как вы себя чувствуете, Любовь Александровна? — после паузы спросил он.
— Спать собираюсь, — сердито ответила Люба.
— Ну, спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Она подержала в руке трубку, прислушиваясь, не раздадутся ли в ней короткие гудки. Нет, тишина.
— Стае, ты почему трубку не вешаешь?
— Ты первая.
— Что-что? Я не ослышалась? А как же клещи в моих руках?
— У меня здоровые зубы.
— Повесь трубку, Стае. Это детство, в самом деле.
— А чего ты тогда ждешь?
Она разозлилась, швырнула трубку на рычаг и надолго замерла перед молчащим телефоном. Сон куда-то пропал. Почему люди внезапно глупеют? Плотно сжатый кулачок с зернышками для счастья даже вспотел от напряжения. Снова приманивать, ждать: прилетит, не прилетит? А потом снова будет больно. Нет уж. Она не сделает ни шага навстречу, ни полшага. Даже если ей очень нужна будет его помощь, попробует справиться сама.
Глава 4
История Пациента
1
На следующий день Люська-Апельсинчик влетела к Любе в квартиру около семи часов вечера вся запыхавшаяся, с пламенеющими щеками. Не говоря ни слова, метнулась на кухню, и тут только Люба сообразила, что у подруги в руках снова большая клетчатая сумка. В сумке, плавно приземлившейся точнехонько в центр стола, звякнуло стекло и наехавшие друг на друга эмалированные кастрюльки.
— Апельсинчик, что это?
— Выпивка. И закуска.
Люська торжествующе вытянула из сумки бутылку сухого красного вина:
— Не мартини, конечно, но сойдет.
— По-моему, это я тебе должна!
— Да? А по-моему, я тебе. Это мужчина моей мечты. Чес слово. — Люська даже перекрестилась с чувством и достала из сумки красную в белый горошек кастрюльку. — Мясо по-французски. С луком, сыром и майонезом. Только разогреть.
— Ты с ним познакомилась?!
— А зачем, по-твоему, я встала в семь часов утра.
— Но почему так рано? В семь?
— А это? Это? Это? — Люська выразительно тронула рукой тщательно уложенные апельсиновые кудряшки и толстый слой тонального крема на пухленьких щеках с веселыми ямочками, пальцем мазнула по голубому веку.
Люба улыбнулась:
— Все понятно: боевая походная раскраска. Ну и как прошла завоевательная кампания? Успешно?
— Мы где-то на подступах к последним оборонительным рубежам! — торжественно сказала Люська и тут же деловито спросила: — А где штопор?
— В ящике стола. Да ты расскажи, как было? Он охотно пошел с тобой на контакт?
— Ха! Короче, вычислила я, в каком подъезде находится его квартира, села на лавочке с журналом и делаю вид, что читаю. Умнее ничего придумать не смогла. И вдруг. Выходит. Из подъезда. Молодой. Высокий. Красивый. Блондин. — И после глубокого томного вздоха: — Я сразу поняла, что это он. Мужчина моей мечты.
— А он точно Сергей Иванов? Может, в этом подъезде проживает еще какой-нибудь интересный блондин?
— Точно. Иванов. Мы по этому поводу малость посмеялись. Я ж тоже до первого замужества была Ивановой. Потом Барашкиной была, потом уж Самсоновой. А потом надоело фамилию без конца менять. Но это мы потом выяснили. Короче, он выходит, косится на мои свежезавитые кудряшки, а я понимаю, что надо действовать. Но, знаешь, язык к небу присох. Ни «бэ», ни «мэ», ни «ку-ка-ре-ку», как говорится. Представляешь? И тут я соображаю, что он сейчас просто пройдет мимо, вскакиваю.со скамейки и нечаянно роняю свой журнал. «Плейбой», между прочим.
— А почему «Плейбой»?
— А что мне спросить, чтобы завязать знакомство, как ему понравился первый том Большой советской энциклопедии, что ли? Так я его из дома до той лавочки не донесу. Тяжелый слишком.
— Люська, Люська!
— ...И тут он нагибается, хватает мой журнальчик и говорит: «Девушка, я не помешаю вам, если присяду рядышком, и мы вместе посмотрим эти «Веселые картинки»? И тут я второй раз убеждаюсь, что это мужчина моей мечты.
— А в третий?
— В третий, когда он сказал, где работает, и предложил подвезти меня до дома на своей машине. А это, между прочим, третий «Гольф».
— А ты, оказывается, меркантильная женщина, Апельсинчик.
— Какая-какая?
— Расчетливая.
— Знаешь, после всех моих козлов... Тьфу ты! Прости, Господи! — Люська испуганно зажала ладошкой рот. — Нельзя ругаться, а то счастье спугнешь. Пусть Боженька на меня не сердится и сделает так, чтобы Сережа завтра позвонил.
— Уже Сережа? А с чего вдруг он предложил тебя до дома довезти?
— А он, поднявши журнал и приземлившись рядом на лавочку, поинтересовался совершенно резонно, чего это я на ней делаю воскресным ранним утром.
— И ТЫ?
— Ляпнула первое, что пришло в голову. Что меня, мол, бросил возлюбленный, и я всю ночь ходила по городу и страдала, пока не присела с горя на эту лавочку,
— С безупречным макияжем, свежей прической и журналом «Плейбой». И он поверил?
— Не знаю. Но попытался меня утешить. Начал говорить разные приятные слова.
— И ты в четвертый раз поняла, что это мужчина твоей мечты.
— Ага, — охотно согласилась Люська.
— Апельсинчик...
— Ну?
— Я не хочу тебя разочаровывать, но...
— Ой, только ничего мне не говори! Пусть он мерзавец, негодяй, пусть у него жена-красавица и семеро по лавкам, но с ним так весело!
«А если он все-таки Ромео?» — похолодела Люба. И спросила.
— Ничего в нем не показалось тебе странным?
— Ну, так далеко мы еще не зашли.
— Люсенька, будь, пожалуйста, серьезной. Он рассказывал тебе, где живет, с кем живет, где работает?
— С мамой, папой и с братом. Мы почти ровесники. Работает в какой-то фирме, занимающейся этим твоим Интернетом.
— Где?!
— Ой, я не уточняла, как именно она называется. Вернее, забыла. Ну напрочь вылетело из головы! Рядом с таким парнем! Ха! Знаю только, что они торгуют этими карточками, которые я у тебя на столе как-то видела, и там много-много компьютеров. Он очень умный, — добавила Люська с гордостью.
— Может, подождешь с ним встречаться?
— Ты счастья в личной жизни меня лишить хочешь?!
— Я за тебя боюсь. У тебя Петька.
— Спасибо, подруга. Особенно за Петьку. Мой двенадцатилетний оболтус, между прочим, в летний лагерь скоро собирается. И если Сережа мне позвонит, я его к себе домой приглашу. Обязательно.
