Владимир Колычев - Рваные чувства
Домой нужно идти. Бросать все, и домой, но Штагов просил не подставлять ни его, ни себя. Если вдруг какие-то сомнения и побуждения – все через него. Он сам ей в отцы годится, и ему видней, как поступить в том или ином случае. Он скажет, как ей быть…
Березки еще не покрылись зеленью, а запах уже чувствуется. Свежими банными вениками пахнет. Воздух свежий, легкий – Алешка заснул сразу, как только Кристина вывезла его на круговую аллею в березовой роще. И саму вдруг в сон клонить стало. Она и сама не заметила, как присела на скамейку, старательно вытертую садовником, как клюнула носом.
Из дремы ее вывел голос Штагова.
– Коляску держи, – негромко сказал он.
Кристина встрепенулась, сжала пустые ладони, но тут же успокоилась. Она действительно выпустила коляску из рук, но Штагов ее перехватил. Он стоял возле коляски, с доброй улыбкой глядя на Алешку.
– На отца похож.
– Да, на Илью, – кивнула Кристина.
– И гены его… Даже не знаю, хорошо это или плохо, – задумчиво проговорил Штагов.
– Почему плохо? – подозрительно глянула на него Кристина.
– Не хочу наговаривать, может, Илья и не виноват, – пожал он плечами.
– Что случилось? – Кристина решительно поднялась со скамейки, забрала у него коляску.
Сна ни в одном глазу, в мыслях переполох, в крови волнение, нервы натянуты как струны.
– Я же говорю, возможно, Илью подставили… Девчонка там подозрительная, из неблагополучной семьи. Отца нет, мать запойная, а деньги нужны…
– Какая девчонка? О чем вы?
– Заявление она на Илью написала, якобы он ее изнасиловал. А было там что-то, или они просто спали…
– Спали?! – Кристина не могла поверить своим ушам.
– Да привел какую-то юную потаскушку, а она в милицию на него заявила… Не знаю, было изнасилование или, может, Илья откупился, но дело закрыто… Девчонке пятнадцать лет.
– Сколько?! – Кристина возмущенно хлопала глазами, глядя на Штагова.
Не мог Илья так опуститься, не мог. А если все-таки было?
– Может, он и не помнит ничего. Нажрался, говорят, сильно. С горя… Пришел домой, тебя нет, соседи сказали, что ты со мной уехала.
– Соседи?! – Перед глазами всплыла злорадная ухмылка Ульяны.
Если она видела, то скажет обязательно. А она могла видеть. И она, и Римма…
– Ну, я так предполагаю… Может, я зря тебя забрал?
– Да, наверное, – кивнула Кристина.
Будь она рядом с Ильей, он бы не сорвался, вразнос не пошел. Не допустила бы она, не позволила – крестом встала бы в дверях, но удержала.
– Может, я тебя в Пылец отвезу?
– В Пылец?
– Илья сейчас дома… Ну, пока еще квартиру не забрали.
– Квартиру?! Не забрали?! – эхом переспросила она.
– Увольнять я его буду… – вздохнул Штагов. – А как он комбинатом управлять после всего этого сможет? Люди пальцем в него тыкать будут, в глаза плевать. Девчонка, может, и неблагополучная, но малолетка… А если неблагополучная, то с ней все можно? Нет, нельзя! Да и я сам как должен к нему относиться?.. – презрительно поморщился Штагов.
– Ну да, – кивнула Кристина.
– А ты сама как к этому относишься?
– Ну, не знаю… Плохо…
– Ты не должна бросать мужа в беде.
– Да, не должна… – как-то не очень уверенно сказала она.
– Человек оступился, его поддержать надо. Ты к следователю сходи, который его делом занимался. Он тебе скажет, как было. Может, и не было ничего. Может, оговорили Илью! Как его фамилия, не знаю, но там в Пыльце один только следователь. Отделение маленькое…
– И все люди знают, с кем он и как!.. Позор какой!
– Да, ему теперь в Пыльце оставаться никак нельзя, – кивнул Штагов. – Можешь поехать к его родителям, там не знают… – мягко сказал он, но настолько же жестко добавил: – Здесь его быть не должно! Здесь я его рядом с тобой не потерплю!
– И с работы его увольняете?
Штагов кивнул.
– А как же нам тогда жить?
– Он может вернуться на свой «Агромаш», – пожал он плечами. – Я больше вам палки в колеса вставлять не буду.
– На завод?! В общагу?! – Кристина вспомнила мерзкого Пилюгина, и ее лицо скривилось от отвращения.
– Ну, можно снять квартиру…
– А кем он там на заводе будет? Рядовым инженером?
– Рядовым инженером, – кивнул Штагов. – Но с опытом руководящей работы.
– Вы что, уговариваете меня вернуться к Илье? – оторопело глянула на него Кристина.
– Я уже не хочу разрушать вашу семью, – виновато проговорил он. – Я и без того дров наломал.
– Каких дров? Илью директором комбината назначили? Да мы молиться на вас за это должны!
– Ну, молиться не надо… Нужно было просто вести себя достойно. Это я не про тебя, – спохватился Штагов.
– Да, я поняла… Не надо было его директором ставить, это ему голову и вскружило!
– Для тебя старался.
– А сейчас уже не стараетесь?
– Почему не стараюсь?
– Ну, к Илье отправляете.
– Я отправляю?!
– А разве нет?
– Я просто не хочу разрушать вашу семью.
– Вы ее не разрушали, – покачала она головой. – Вы устроили нам испытание на прочность… Илья его не прошел.
– Все равно, ты не можешь бросить его просто так. Ты должна хотя бы поговорить с Ильей.
– А я собираюсь его бросить? – задумалась Кристина.
– Ты давала обещание быть с ним в горе и в радости. Когда замуж выходила, обещала.
– Обещала, – отстраненно кивнула она. – И должна быть…
Да, конечно, ей нужно встретиться с Ильей, поговорить. Может, не все так и плохо, как преподнес ей Штагов. Может, Илья действительно ни в чем не виноват…
Вероятность – ожидаемое проявление закономерности. Поскользнулся, не смог удержать равновесие, значит, упадешь, а там уж как повезет – или шею сломаешь, или всего лишь ногу. Илье не повезло – и поскользнулся, и упал, и карьеру сломал. Штагов даже не приезжал в Пылец, он позвонил Курманову, вытащил его из небытия, назначил своим приказом на должность директора, а Илья получил отставку. На комбинат он даже не пришел. Если Курманову нужно, сам позвонит, подъедет. Но молчит Василий Романович, не хочет он видеть Илью. И нетрудно понять, почему.
И ему не хочется ни с кем видеться. Успокоиться нужно, в себя прийти, а лекарство у него для этого есть. И лекарство, и закуска к нему, на неделю хватит, если не злоупотреблять. А Илья пил осторожно, так, чтобы память в провалы не выпадала, а то вдруг опять Римме дверь сдуру откроет, а там и ее подружка появится… Осторожно нужно пить, без спешки, с расстановкой. Так Илья и поступал, поэтому его даже не качнуло в сторону, когда он поднялся. В дверь позвонили, он вышел в прихожую, посмотрел в глазок. Римма! Нельзя впускать чуму в дом. Никак нельзя!..
В дверь снова позвонили, но Илья лишь усмехнулся. Нет, пока он под градусом, ни одна шлюпка к его пирсу не причалит. Знает он, чем это заканчивается.
