Татьяна Устинова - Мой генерал
– Как вы здесь оказались?!
– Я… пришел. За вами.
– Зачем вы пришли за мной?!
– Может, вы вылезете оттуда? – предложил Федор, подумав. – Мы очень громко кричим, а все-таки ночь.
– Как вы здесь оказались?!
Он помолчал.
– Я вышел покурить и увидел, как вы прыгаете с балкона. Ну, я и… Я и решил, что вам может понадобиться моя помощь.
– Мне не нужна никакая помощь! – крикнула Марина. – Уходите!
Он опять помолчал.
– Марина!
– Что?
– Вы лунатик?
– Что?!
– Я спрашиваю, вы лунатик?
Дело принимало странный оборот. Если он собирается убить ее, как убил того, первого, то почему не убивает?! Почему стоит там, не делая ни одного движения, и спрашивает у нее какие-то глупости про лунатиков? Или он… выманивает ее? Хочет, чтобы она расслабилась и потеряла бдительность?
– Уходите! – снова крикнула она, чувствуя, как по спине словно ползет что-то длинное и холодное, похожее на мокрый ремень, который она сжимала в кулаке.
– Хорошо-хорошо, – торопливо согласился он, – конечно.
Повернулся и пошел в сторону сетки теннисного корта. Марина, не отрываясь, смотрела, как двигается по песку черная отчетливая тень.
Сейчас уйдет.
Уйдет, и ей станет еще страшнее. Как она доберется до дома, зная, что он может подстерегать за каждым кустом?
– Подождите! – нервничая все сильнее, крикнула Марина и осторожно пошла по скрипучим мосткам. Тень приостановилась.
Марина шагнула на песок. Мокрый язык ремня волочился следом.
– Вы… все время были здесь?
– Что значит – все время?
– Все время, пока я вытаскивала… это?
Она подняла ремень и потрясла им. Лица Федора Тучкова не было видно. Только невиданной красоты штаны светились как будто сами по себе.
– А что это такое?
– Ремень! – в нетерпении выкрикнула Марина. – Вы что, совсем тупой?! Я вытащила ремень! Помните, я вам говорила, что джинсы на… на покойнике почти не держались?
– Вы пошли ночью на пруд искать ремень от штанов покойника? – уточнил Федор и протянул задумчиво:
– Поня-ятно.
– Да ничего вам не понятно! Я не могла пойти днем. Потому что днем убийца мог меня тут обнаружить!
– Ну ночью-то вас обнаружить, ясное дело, никто не смог бы, – согласился Федор. Как-то так непонятно согласился, что Марина опять заподозрила у него наличие чувства юмора. – Для верности вам нужно было надеть камуфляж, каску и со всех сторон понатыкать веток.
– Зачем вы за мной потащились?!
– Затем, что я подозревал что-то в этом духе.
– Что значит… подозревали?
– Я был уверен, что вы отправитесь на этот самый пруд. И меня это беспокоило.
– Почему, черт возьми, вы были уверены?!
– Потому что глаза у вас горели, как у кошки, когда вы мне излагали, что на трупе не было ремня!
– А почему, черт возьми, вас это беспокоило?!
– Потому, черт возьми, что все это может оказаться гораздо серьезнее, чем вы думаете. – вдруг холодно сказал он, – гораздо серьезнее, знаете ли!
В этом холодном, и очень мужском, и очень высокомерном гоне вдруг послышался Микки Рурк, и еще немного Ричард Гир, и отчасти даже Николас Кейдж или как там его…
И тут Марина неожиданно успокоилась.
– А я его все-таки нашла, – сказала она и с гордостью потрясла ремнем, – представляете?
– Почти нет, – признался Федор Тучков, – почти не представляю. Может быть, мы все-таки пойдем отсюда? Скоро рассветет.
– Еще не скоро.
– Скоро.
– Не скоро.
Марина чуть-чуть приблизилась к нему, а потом быстро пошла в сторону теннисного корта, обходя Тучкова Четвертого по дуге. Федор двинулся следом.
– А почему вы лежали на животе?
– Потому что ремень был застегнут. Вокруг сваи. Я его расстегивала.
– Застегнут? – переспросил Федор. – Совсем плохо дело.
– Почему?
– Ну, – неторопливо начал он у нее за спиной, – не думаете же вы, что покойник сам его так застегнул!
Марина взглянула на него через плечо. Лица по-прежнему не видно.
– Я вообще не понимаю, зачем его застегнули, – призналась она, – да еще… на свае. Зачем?
– Если покойник… не сам утонул, – буркнул Федор, – тогда понятно зачем.
– И зачем?
– Чтобы он не всплыл, конечно, – с досадой сказал он. – Его пристегнули к свае его собственным ремнем, чтобы он не мог всплыть. Яснее ясного.
– Господи, – пробормотала Марина. Узкий кусок кожи в руке вдруг стал тяжелым, как будто она тащила не ремень, а гильотину.
Они шли уже вдоль сетки. Сейчас чуть-чуть вверх, потом за угол, и станет виден ее открытый балкон с белой шторой, залитый изнутри ярким и безопасным светом.
– Наверное, я должна пойти с этим в милицию.
– Наверное, будет лучше, если вы немедленно об этом забудете, а ремень завтра выбросите обратно в пруд. Хотите, я могу выбросить.
– Как?!
– Так. Все равно… покойнику вы уже ничем не поможете, зато наживете себе проблем.
– Позвольте, – пробормотала до глубины души возмущенная Марина и даже приостановилась. Федор сразу оказался впереди, засверкали его необыкновенные штаны. – Позвольте, но ведь это же убийство! И это я – я! – поняла, что его… пристукнули! То есть не пристукнули, а утопили! Кроме меня, никто не догадался!
– Да и вам хорошо бы не догадываться!
– Да почему?!
Тут он остановился и повернулся к ней лицом, так что она почти уткнулась в него носом. Странное дело. От него легко и хорошо пахло, как будто непосредственно перед рейдом на прудик он принял душ и побрился. Марина принюхалась.
Интеллигентный французский одеколон как-то не вязался с пестроцветными спортивными штанами.
Ох, врет кто-то из них – то ли запах, то ли штаны!
– Мариночка, – проникновенно начал Федор Тучков, и Марина чуть-чуть отодвинулась, – то, что вы нашли ремень, ничего не значит. Ну, ремень и ремень. Того, что он был пристегнут к свае, никто не видел. Да и потом!
– Что потом?
– В милицейском протоколе написано “несчастный случай”. Никто не напишет там по собственной воле “преднамеренное убийство”. Ни один милиционер, знаете ли.
– Да мало ли что там написано! Это же убийство, и его надо расследовать!
– Ну, расследуйте, – хмуро согласился Тучков Четвертый.
Он ничего не знал о “приключении”, которое она мечтала заполучить хоть один раз в жизни, – чтобы
Снегом занесло отель, как в пьесе Джона Б. Пристли, чтобы под подушкой у старшей горничной загорелый полицейский капитан нашел пузырек с надписью “мышьяк”, купленный в деревенской аптеке, чтобы священник подслушал странный разговор, да и сам он, кажется, затевает что-то зловещее, недаром из-под его воротничка выглядывает нечто, подозрительно похожее на татуировку с головой змеи… Тут в самой гуще ее детективных мыслей некстати оказался Федор Тучков.
