Дэвид Лоуренс - Дочь леди Чаттерли
Он отправился в ванную, оставив открытой дверь, и рассказывал ей какие-то смешные истории. Сердце Клэр разрывалось на части — она боялась того, что должно было неминуемо случиться, но в то же время жаждала осчастливить любимого человека. Ей хотелось отдаться ему душой и телом, хотелось довериться во всем. Ведь Колин обещал, что все у них будет хорошо. О, если бы не ее горький опыт, от которого в душе остался осадок, и сейчас это мешает ей испытать наивысшее из наслаждений чувственной любви — счастье принадлежать любимому. Когда Колин вернулся из ванной, Клэр лежала в кровати с закрытыми глазами и крепко стиснутыми зубами и вся обливалась потом.
Он посмотрел на нее сверху вниз. Снял халат, скользнул под одеяло.
— Колин, я… я…
У нее сорвался голос.
— Трудный был день, любимая. Давай спать.
И она почувствовала, как расслабляются ее напряженные до предела мышцы. Колин привлек ее к себе, обнял, но это было объятие друга. Она чуть не расплакалась. Милый, чуткий, всепонимающий Колин! Мой чудесный, единственный!
Он гладил ее по голове, потом нежно коснулся губами ее губ, шеи, плеча.
— Спокойной ночи, моя самая, самая любимая на свете…
Она схватила его за руку, в порыве благодарности прижалась к ней губами. И расплакалась.
— Я так люблю тебя, — шептала она. — Ты… ты такой… добрый!
— Ты мне слишком дорога, любимая. Спи спокойно.
Она была изумлена. Колин вскоре заснул, а она лежала с открытыми глазами и думала о том, что… Впрочем, мысли ее были сбивчивы, а душу заполняло новое, доселе неизведанное чувство удивительного покоя. И счастья. Колин рядом, он ее понимает, он вовсе не осуждает ее за то, что она такая. Они как двое маленьких детей лежат в одной постели, счастливые чистой близостью друг друга.
Утром она проснулась от солнечного света. Колин уже встал. Из ванной доносилось журчание воды и его веселое насвистывание. Наконец он вошел в спальню, пахнущий хвоей и свежестью. Улыбнулся ей издалека, потом подошел к кровати, наклонился и поцеловал ее в губы. Она подумала о том, что они похожи на супругов, давно и счастливо живущих бок о бок. И его присутствие в спальне казалось ей таким привычным.
— Доброе утро, моя самая любимая на свете.
За завтраком они смеялись и шутили, испытывая былую легкость.
И так продолжалось уже несколько дней. Ночами Клэр часто лежала без сна. Она очень переживала за Колина и не знала, как ей быть. Ей хотелось ему отдаться — из благодарности за то, что он относится к ней с таким пониманием. Но ведь медовый месяц, их медовый месяц, должен навсегда остаться в памяти обоих как пора страстной любви.
Может, Колин ее вовсе и не хочет? Эта мысль тайком прокралась в ее сознание и теперь доставляла ей беспокойство. До свадьбы она была абсолютно уверена в том, что Колин любит ее душой и телом, теперь же вдруг стала спрашивать себя: а что если это не так? Может, он понял, что в нем еще жива память об Ивлин, об их коротком, но счастливом медовом месяце?..
Что касается всего остального, то Колин был безупречен. Он носился с ней точно с маленьким ребенком и ни на секунду не отпускал от себя. Они разлучались лишь во сне.
Еще Клэр очень переживала, что Колин, не дай Бог, вообразит, будто она испытывает к нему физическое отвращение из-за его шрамов. Им нужно поговорить на эту тему, и чем скорее, тем лучше. Они слегка коснулись проблемы секса в тот день, когда Клэр призналась Колину в любви, потом он вел себя так, словно этой проблемы не существовало. Долго ли им удастся протянуть как сейчас, душа в душу и в то же время по разные стороны невидимого барьера?..
Она отошла от окна — со стороны реки потянуло прохладой.
Было очень одиноко и тревожно на душе. Она скучала по Колину — его ласковой улыбке, нежным поцелуям. Без него она чувствовала себя слабой и беззащитной, хотя в данную минуту, очевидно, стоило побыть одной, поразмыслить. Она села за туалетный столик и достала из среднего ящичка их свадебные фотографии, которые недавно прислала мать.
Колин на них такой красавец! Высокий, стройный, даже худощавый, и шрамов совсем не видно. Стоит рядом с ней и смотрит на нее с какой-то особенно нежной улыбкой. Он здесь совсем мальчишка — куда моложе того Колина, с которым она познакомилась два года назад.
Клэр с пристрастием рассматривала себя, эту девушку в элегантном белом костюме и в маленькой шляпке с развевающейся на ветру газовой вуалью. О чем она думала в ту минуту и почему на ее лице застыла печальная и вымученная улыбка?..
На следующем фото их друзья. Они стоят на фоне небольшой церквушки и все как один смотрят в объектив. Почти все мужчины в форме, девушки в ярких нарядных платьях. Незабываемый день! И больше всего ей запомнился вот какой эпизод.
В день свадьбы мать вошла к ней в спальню с подносом в руках, поцеловала в щеку и присела рядом на кровать.
— Всю ночь не спала и думала о тебе, моя родная, — сказала Конни. — Как же мне хочется, чтобы ты была счастлива!
Клэр прижалась к матери и чмокнула ее в шею.
— Буду. Обязательно буду. Не волнуйся за меня, мамочка.
В этот момент в спальню влетел маленький Джонни и тоже сел к ней на кровать. Она погладила его по рыжим кудряшкам, похлопала по смуглой загорелой щечке. И вспомнила свою сестру по отцу, эту несчастную Глорию. Наверняка ничего подобного в ее жизни не было и не будет. Бедняжка…
А еще Клэр помнила, как они с отцом ехали в церковь. Оливер казался серьезным и даже грустным.
— Улыбнись, папочка. Ведь ты едешь не на похороны, а на свадьбу!
— Ты права, девонька моя, но ведь у меня забирают дочку. Мы с мамой не представляем себе жизни без тебя. И дом опустеет.
— Но ведь во время войны я очень редко бывала в «Лебединой долине», и вы с этим почти смирились. Ну, а теперь у вас есть Джонни.
— Этот маленький разбойник очень нас радует.
— Тебе нравится Колин, па?
— Замечательный парень. Заботься о нем. Он это заслужил.
Клэр хорошо запомнила слова отца…
Еще она помнила тот момент, когда вложила свою руку в руку Колина и вся сжалась от страха. Не только за себя, за Колина тоже. Вдруг она не сможет сделать его счастливым? Он уже и так настрадался.
Помнила и то, как он, надевая ей на палец кольцо, прошептал:
— Все в порядке. Я обещаю тебе, что все будет в порядке.
Но пока это не так…
Клэр положила фотографии на место, встала и раскрыла чемодан. Достала из кармана в муаровой подкладке письмо. Это было письмо от матери — Конни засунула его так, что остался снаружи кончик. Это чтобы дочь непременно заметила его, когда станет раскладывать вещи. Клэр читала письмо в третий раз:
