Виктор Бэнис - Тени
Было еще довольно рано, когда Кен привез меня домой. Он не стал заходить, поцеловал меня на прощание и мы расстались.
В библиотеке горел свет — значит, Мэгги не спала. Я прошла туда через холл и встретилась с ней в дверях. Тетя выглядела осунувшейся и усталой. Не надо было быть знатоком человеческих душ, чтобы понять, что она чем-то встревожена.
— Дорогая, — сказала Мэгги, приветствуя меня натянутой улыбкой. — Я как раз собиралась пропустить рюмочку перед сном. Почему бы тебе не составить мне компанию. — И как бы вспомнив, добавила: — Элиза тоже здесь. Мы все вместе сейчас немного выпьем.
Элиза была не в восторге от моей компании, но молча поднялась, налила брэнди и грубо поставила передо мной рюмку. Мэгги пыталась завязать непринужденную беседу, но чувствовалось, что мысли ее заняты чем-то другим, более серьезным.
— Как прошел вечер? — бодро спросила она.
— Чудесно. Кен водил меня в Шведский Дом. Прекрасное место.
— Да. Это один из моих любимых ресторанов. — Мэгги немного помолчала и спросила: — Тебе очень нравится Кен, не так ли?
Я покраснела и кивнула. Тетя продолжала, словно не заметив моего ответа:
— Надеюсь, он отвечает тебе взаимностью?
— Кажется, да, но у меня есть серьезный конкурент, — заметила я.
Она вопросительно подняла брови, и мне пришлось пояснить:
— Мэгги Бэрк. Он определенно без ума от нее.
— О, какая ерунда, — сказала тетя, взмахом руки отгоняя эту мысль.
Но я заметила, что комплимент несколько приободрил ее. На какое-то время напряжение спало, и она почувствовала себя более раскованно. Однако это продолжалось недолго. Внезапно она вспомнила о своих проблемах, и взгляд ее омрачился.
— Мэгги, — импульсивно сказала я, слишком озабоченная, чтобы соблюдать такт. — Что случилось? Что вас тревожит? — Я подалась вперед и взяла ее за руку.
Она вздохнула и открыто встретила мой взгляд.
— Думаю, мне не стоит скрывать что-либо от тебя. В конце концов ты имеешь полное право знать все.
— Сомневаюсь! Разумно ли посвящать посторонних в свои личные дела? — резко сказала Элиза.
— Поскольку это мое личное дело, я думаю, мне и решать, что разумно, а что нет! — парировала Мэгги. Она поднялась и, развернувшись, подошла к окну. Потом долгое время молча разглядывала что-то на улице, и я уже подумала, что тетя решила уступить Элизе.
— Мари, — вдруг сказала она, не оборачиваясь. — Ты веришь... в загробную жизнь...
Я застыла, поняв, что она собирается мне сказать. Было ясно, что мой ответ будет чрезвычайно важен для Мэгги, может быть, даже в большей степени, чем она думает. Поэтому начала отвечать ей медленно, взвешивая каждое слово:
— Я верю, что жизнь в своем высшем качестве бесконечна, что она длится непрерывно, вечно, охватывая все сущее.
Мэгги плавно повернулась ко мне, и на ее лице появилась улыбка. Но прежде чем она смогла что-либо сказать, я продолжила:
— Но мне кажется, что жизнь как существование отдельного индивида укладывается в определенные временные рамки. Я думаю, что жизнь в нас течет постоянно, но наше осознание ее и наше участие в ней начинается с рождения и заканчивается со смертью.
Услышав это, тетя нахмурилась.
— Но, когда мы умираем, будем использовать этот термин, наше сознание, наш собственный разум, наша индивидуальность — исчезают ли они полностью? Не могут ли они продолжиться в какой-то другой форме, другом измерении? — спросила она.
— Это скорее предполагает наличие множества различных жизней, не имеющих отношения одна к другой, отличных от жизни, которой живем мы, — я пожала плечами, пытаясь не выглядеть слишком категоричной. — Конечно, это сугубо личное дело каждого, во что верить. Думаю, у всех нас есть только один способ узнать наверняка, что будет после смерти, — пройти через нее.
— Может быть, — спокойно сказала Мэгги. Я выжидательно смотрела на нее.
— Допустим, что кто-то другой прошел через нее и рассказал нам об этом. Тогда мы будем знать правду, не так ли?
— Вы имеете в виду, если кто-то встанет из могилы? — спросила я, внимательно наблюдая за ней. — Как призрак?
Во время этого разговора Мэгги проявляла все большее и большее волнение, теперь же ее глаза расширились и на лице отразилось крайнее возбуждение.
— Да, хотя это, конечно, очень глупое слово. Но, допустим, кто-то вернулся. Кто-то, кого мы знали и любили, кому можем верить. Разве это не будет доказательством?
— Даже если это так, — сказала я, — непонятно, что это доказывает. Предположим, мы видели, или думаем, что видели, призрак человека, которого хорошо знали. Это может оказаться галлюцинацией или чем-нибудь в этом роде. Мне кажется, этого недостаточно, чтобы однозначно сказать, что существует жизнь после смерти.
— Но неужели ты не веришь, что такое может случиться? Что умерший может явиться перед живыми? — воскликнула Мэгги.
Я пожала плечами, по ноткам отчаянья поняв, что лишь еще больше ее расстроила.
— Честно говоря, не знаю. Передо мной еще никто не являлся, — сказала я, просто чтобы смягчить удар, и заметила, что Элиза и Мэгги обменялись быстрыми взглядами.
— А как ты думаешь... — начала Мэгги.
— Кажется, Мэри не интересен этот разговор, — оборвала ее Элиза.
Моя позиция выглядела слишком неопределенной. Я почувствовала неуверенность Мэгги и начала нервничать.
— Что ты, совсем наоборот! — ничего лучшего мне в голову не пришло. — Даже очень интересен! Просто у меня нет совершенно никакого опыта в этой области. Думаю, мои сомнения рассеялись бы раз и навсегда, если бы я увидела призрак.
Мэгги радостно улыбнулась и шагнула ко мне.
— Правда? Ты действительно хотела бы увидеть... призрак из потустороннего мира.
Я выдавила короткий смешок.
— Это беспредметный разговор, не так ли? Ведь никто из нас не может вызвать сюда дух умершего.
— Но, допустим, это произойдет, — настаивала Мэгги, подходя все ближе.
Глаза ее неестественно заблестели. Я еле сдерживала подступающую дрожь и вдруг подумала: а что, если Элиза права? Что, если Мэгги действительно больна? Но тут же отбросила эту мысль.
— Что вы хотите этим сказать? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал.
Мэгги расправила плечи и громко сказала:
— Я видела!
— Призрак? — спросила я.
— Дух, — ответила она. Затем для большего эффекта, выдержав паузу, добавила: — Дух Бадди!
— У меня оставалась надежда, что поведение тети было лишь одной из странностей стареющей женщины. Но по выражению лица Мэгги, по ее тону стало понятно, что она искренне верит в то, о чем говорит.
— Не может быть! — почти закричала я. — Уже двадцать лет, как Бадди умер!
