Каролина Фарр - Дом на могиле
Готовясь к ленчу, я глянула из окна на подсыхающую на ветру и солнце горную тропинку, вьющуюся между почти голыми деревьями. Оставшиеся листья радовали взор чудесным багрянцем. При появлении солнца море под утесом из мрачно-серого превратилось в нежно-зеленое, украшенное белыми бурунами воли. Они бурлили и пенились, разбиваясь о скалы, а зеленые воды относили назад островки белой пены.
И мне вдруг очень захотелось как можно скорее выйти на чистый, свежий воздух. Исследовать округу и, может быть, деревню тоже. Я поспешно надела толстую юбку и свитер, достала из шкафа туфли на низких каблуках.
Ленч казался нескончаемым. Карен возбужденно болтала о поездке в Вермонт, к друзьям.
Профессор был спокойным, но, похоже, не мог дождаться, когда она уедет. Я догадалась, что он увлечен работой, которую мы делали всю педелю, а ведь многие ящики еще оставались не распакованными. Рандолф не спустился к ленчу, хотя мне было известно, что он где-то дома. Профессор с явной тревогой поглядывал на его пустующее место.
Он встретился со мной взглядом и печально улыбнулся:
— Никогда никто не бесил меня так, как этот мальчишка! Он знает, что я терпеть не могу непунктуальности! Миссис Хадсон, пошлите кого-нибудь за Рандолфом! Ему уже давно следовало спуститься!
— По-моему, он собирается в деревню, отец, — сказал Джон, виновато посмотрев на меня странными, светлыми глазами. — Вероятно, останется там на ночь, наверное, пойдет на танцы.
Профессор фыркнул:
— Танцы!
— Он хорошо работал всю педелю, — заступился за брата Джон. — Необыкновенно хорошо. Ты же видел, как Рандолф отреставрировал головной убор. Кажется, мисс Стантон хорошо на него влияет. — Джон улыбнулся мне.
— Ха! — отозвался профессор. — Если ты имеешь в виду, что он прихорашивается, когда рядом, Дениз, то ты прав! Но уж слишком часто Рандолф ездит в деревню. Я собираюсь положить этому конец. И скоро!
Карен незаметно от мужа улыбнулась мне и покачала головой.
— Нам всем надо время от времени расслабляться, Скотт, — мягко произнесла она. — Не нужно обвинять Рандолфа за то, что он хочет наслаждаться жизнью, насколько это возможно здесь. Вы любите танцевать, Дениз?
Я улыбнулась:
— В колледже танцевала.
— Я тоже. В деревне устраивают хорошие танцы. Мы со Скоттом тоже иногда там появляемся. — Она взглянула на мужа. — Джон не интересуется танцами, но Рандолф очень хорошо танцует. В таком месте, как это, молодые люди должны как-то развлекаться.
— Вряд ли времяпрепровождение Рандолфа можно назвать развлечениями! — проворчал профессор Уайганд. — Да еще невинными! А то, чем мы здесь занимаемся, Карен, слишком важно, чтобы пренебрегать этим ради эгоистического удовольствия.
Она быстро откликнулась:
— Если ты не хочешь, чтобы я поехала в Вермонт, Скотт, то только скажи.
Карен произнесла это с такой горечью, что я с удивлением посмотрела на нее.
Профессор помотал головой:
— Я говорю не о тебе, Карен. Поезжай в Вермонт. Мне правится видеть тебя счастливой. Ты это знаешь. Я не могу держать тебя здесь взаперти, и, во всяком случае, ты не член пашей группы.
Карен повернулась ко мне.
— Иногда мой муж не слишком лестно выражается, Дениз! — печально проговорила она. — Но он, конечно, прав: от меня здесь действительно никакой пользы.
— Вздор! — проворчал он. — Жена — это совсем иное. Древние цари сооружали таким женщинам, как ты, дома и памятники. Красота вдохновляет, Карен. Любовь рождает честолюбие, поднимающее мужчину на новые высоты, фараон он или археолог. И тебе не хуже меня известно, что я всегда хотел, чтобы ты была сама собой. Ты одним своим присутствием придаешь ценность тому, что я собираюсь делать и делаю. — Он посмотрел на меня и усмехнулся. — Вернувшись из Вермонта, Карен будет без устали болтать о своих друзьях. Иногда ей кажется, что я не слушаю, но она ошибается. Слушая ее, я все живо себе представляю, словно сам там побывал. Так было и когда я работал в пустыне. Ее письма переносили меня сюда или в Вермонт — словом, туда, где она была. Они действовали на меня, как глоток свежего, прохладного воздуха с Уэргилд-Айленда. Пока... — Он резко осекся, и лицо у него вытянулось.
Джон быстро спросил:
— Что вы собираетесь делать сегодня, Дениз? Вы должны сполна воспользоваться солнцем. Прогноз на завтра не очень хороший.
— Хотела после ленча пойти прогуляться, — смущенно ответила я. — Я приехала сюда ночью и видела из моего окна только утес!
— Почему бы вам не пройти по горной тропинке в деревню? — предложил Джон, пристально глядя на меня. — Если устанете, можете на главной улице найти мою машину. Я должен вернуться в Уэруолд часам к пяти и с удовольствием привезу вас обратно.
Я улыбнулась, поблагодарила его и встала, сгорая от нетерпения убежать из этого дома.
— Мне хочется погулять по лесу с другой стороны. Пожалуй, пойду туда, а не в деревню. Там же Тайная пещера и конец тоннеля, не так ли?
Джон, судя по выражению его лица, не одобрил моего решения, но пояснил:
— Да, примерно в полумиле отсюда. Вход в тоннель вы найдете в старом каменном доме на ферме. Впрочем, сейчас дом ремонтируют, а вход зарос плющом. В тоннель лучше не входить. Внутри может быть небезопасно, а после дождя очень мокро.
— Не собираюсь входить в этот мрачный старый тоннель, — заявила я, подавляя дрожь. — Кроме того, там могут быть крысы!
— Крысы? На Уэргилд-Айленде нет никаких крыс, — заметил профессор. — И никогда не было...
— Никогда?
Я поймала себя на том, что пристально смотрю на него, а моя теория о крысах, пищавших за скользящей панелью, находится под сомнением. Если этот шум создавали не крысы... Но та ночь и мой ужас были событиями уже недельной давности. Слишком давно, чтобы ясно их помнить.
— Нет, — проворчал профессор Уайганд. — Ни крыс, ни даже мышей. Тюлени и моржи — да, и еще животные, живущие на ферме. Кстати, если вы пойдете к Тайной пещере, то за домом увидите дорогу, ведущую к самой высокой точке на острове, Бикон-Крэг. Оттуда открывается самый красивый вид на берег. А в Тайной пещере живет колония тюленей. От вершины скалы к дому ведет хорошая тропинка. Прекрасная прогулка, и не более двух миль. Карен, ты обычно часто ходила туда, не так ли?
Он как-то странно посмотрел на жену, и этот пристальный взгляд, казалось, привел ее в замешательство. Она покраснела, избегая встречаться с ним глазами.
— Больше не хожу! — быстро ответила она. — Там... очень одиноко, Дениз!
— Она всегда тянула меня туда, — продолжил профессор Уайганд, неотрывно глядя на жену. — Ты забыла, как говорила, что там самые прекрасные места, которые ты когда-либо видела? Скажи ей.
