Дьюи Вард - Замок в лунном свете
Мэри принесла две чашки кофе, однако Дэйв отказался, отдав предпочтение кружке пива. Некоторое время все хранили полное молчание.
— Проклятый выводок, — Дэйв угрюмо пристукнул кулаком по столу. — К сожалению, остальные не лучше.
— Слава Богу, мы выгнали их.
— К добру ли? Теперь они разнесут по всему городу, как в баре на них спустили собаку.
— Естественно! И каждый в Ньюбери, от малого до старого, этому легко поверит, — я допила горячий крепкий кофе, закурила и почувствовала себя гораздо лучше. — А что слышно о Сондерсоне? Тоже, наверное, испуган свирепым псом?
Дэйв мрачно кивнул:
— Да, уже позвонил и пожаловался миссис Томас.
Все было предельно ясно. В «Хогенциннене», должно быть, вовсю трезвонит телефон, и обсасывается история с Джонсонами. Мне не хотелось думать, что будет дальше.
— Что теперь? — спросила я.
Дэйв улыбнулся:
— Я заезжал к доктору Питерсу, чтобы сменить повязку.
— Он с вами разговаривал?
— Больше о погоде. О вас сейчас судачит весь Ньюбери. Кому-нибудь может прийти в голову следить за вами. Например, Джонсонам.
— Признаться, я рассчитывала сегодня же увидеться с доктором Питерсом, рассказать ему все. Но вы правы, Дейв, нужно быть осторожнее. А который сейчас час?
— Не знаю.
Конечно, ведь часы Дэйва были у меня на руке,
— Простите, я забыла вернуть вам часы.
— Оставьте пока у себя. Я прекрасно обхожусь без точного времени. — Он показал на ходики над камином. — Четверть пятого. Думаю, самое время вернуться в «Хогенциннен».
— Я не могу, — прошептала я. — Если я это сделаю, меня окончательно сломают. Они только и мечтают об этом… — Я еле сдержалась, чтобы не разрыдаться, и дрожащим голосом продолжала: — Она снова запрет меня на замок. И сделает все, чтобы я не смогла вырваться. Врачи говорят, что этот страх — плод моего больного воображения. Пусть так… я ничего не могу… Вы же видите, она всегда одерживает верх надо мной.
— Может быть, и так. Но виноваты в этом вы сами.
— Я?..
— Конечно. Есть старая пословица: стоит позволить вытирать о себя ноги, и с тобой начнут обращаться, как с половой тряпкой.
До сих пор я либо уступала, либо пыталась бежать от опасности. Возможность сопротивляться… Обстоятельства подталкивали меня к сопротивлению.
Но как? И выход ли это? Неужели мне всегда! суждено оставаться в проигрыше?
Глава одиннадцатая
Библиотека встретила меня мертвенной тишиной. Бабушка в молчании поглаживала свой крестик; поворачиваясь, он с едва уловимым звоном ударялся о серебряную цепочку.
— Добрый вечер. — Как я ни пыталась, мой голос отказывался произнести эти слова весело и непринужденно.
— Добрый вечер, Морин… — отец закашлялся и поднялся со своего стула. — Мартини?
Его шаркающие шаги гулко отдавались под каменным сводом.
— По-моему, на сегодня уже достаточно, — прервала молчание бабушка. — Пообедать наша девочка может забыть, зато едва ли забудет о горячительном.
— И о сэндвичах, — добавила я. — Не нужно ничего преувеличивать. Виски с содовой и льдом, пожалуйста, — я повернулась к отцу.
— Ты испытываешь мое терпение, — произнесла бабушка негромко. — Не забывай, Морин, это мой дом, и ты здесь в гостях.
— Но при этом я твоя внучка. И все-таки спасибо за гостеприимство.
— Не дерзи, тебе это не поможет. Разве я не достаточно ясно запретила тебе появляться в Ньюбери? Ты вела себя, как полоумная у Сондерсона: спустила Барона. Напилась и подралась с Джонсонами. С собакой пора разобраться!
— Но, мама, — перебил ее отец, протягивая мне виски, — я уверен, что ты преувеличиваешь. Ты же знаешь Ньюбери! Там верят любой глупой сплетне. А что касается Барона, Морин его хорошо выдрессировала.
— Ты хочешь и мне заморочить голову?
Отец вздохнул и молча опустился на диван.
— Спасибо, папа, — я сделала большой глоток. — Спасибо за то, что ты еще пытаешься мне помочь. Хоть это и бессмысленно.
— Не говори так, Морин. Давай все обсудим спокойно. Конечно, мы волновались за тебя, когда узнали, что там произошло. А теперь хорошо бы услышать и твои объяснения.
— Не будем терять времени даром, папа. Миссис Томас все равно не поверит ни одному моему слову.
— Я запрещаю тебе разговаривать со мной в таком тоне! — Бабушка поднялась с кресла. — Ты больна, в этом нет никакого сомнения. Все, что ты делала после приезда, убеждает меня в этом. И для меня вовсе не неожиданность…
— Мама, я прошу тебя.
— Перестань защищать ее, Реджинальд. Ее уже ничего не спасет, — она повернулась лицом к двери. — Больным нужно уступать, им нельзя волноваться. Так говорят врачи, правда, Морин? Хорошо, я не буду раздражать тебя своим присутствием. Велю принести себе ужин в комнату. А ты тем временем попробуй привести ее в чувство, Реджи. Если ты еще достаточно трезв… — с этими словами она вышла.
— Скатертью дорожка, — я посмотрела ей вслед и, неожиданно для себя самой громко рассмеявшись, подняла стакан:
— Выпей за мое здоровье, папа. За здоровье своей душевнобольной дочери!
— Не надо так, Морин. Ты изводишь себя. После болезни должно пройти какое-то время… — он нетвердыми шагами приблизился ко мне и неуклюже с нежностью погладил по голове. — Что же на самом деле произошло в Ньюбери?
— Олли Сондерсон начал дразнить Барона… Я предупреждала его. Больше ничего не было. Я сразу же уехала, все равно у меня не было денег, чтобы заплатить за место для лошади. А что касается Джонсонов — они напросились на неприятности. Если бы не Барон, их поколотили бы шоферы. Неужели ты поверил в эту глупую сплетню? Впрочем, ты всегда был на стороне своей матери! Только мама мне тогда поверила… только она и… Сэм.
Отец смущенно опустил голову.
— Не нужно ворошить прошлое, Морин, — устало проговорил он. — В настоящем тоже хватает проблем. Ты все-таки вывела бабушку из себя. Зачем?
— Конечно, узница должна сносить все безропотно и повиноваться, — я отпила из стакана и закрыла глаза. — А если пытается постоять за себя, ее безжалостно наказывают.
— О наказании не было речи.
Я посмотрела ему прямо в лицо:
— Неужели, папа? Разве она не угрожала усыпить Барона?
— Это в сердцах. Я отговорю ее.
— Можно подумать, она тебя послушает!
Он сгорбился еще больше — дряхлый старик, более слабый и немощный, чем его собственная мать. Мне стало жаль его.
— Даже если она оставит в покое Барона, мне все равно рано или поздно придется ответить за свое неповиновение. В «Хогенциннене» никому ничего не прощают. Моя мать — где она теперь, интересно? — до сих пор расплачивается за свое недостаточное почтение к бабушке. Только Сэму удалось избавиться от всего этого — он нашел единственно возможный выход. Когда-то и я думала, что смогу убежать отсюда. Куда меня привела эта дорога? В сумасшедший дом. А теперь я здесь снова в ловушке, — я встала и подошла к бару. — Как насчет еще одной порции? Странно, я, кажется, никогда не забывала как готовить мартини!
