Нора Робертс - Ночная тьма
— Вы можете описать кого-нибудь из грузчиков?
— Я не обращаю внимания на мужчин, пока не замечу в них чего-нибудь особенного, — лукаво усмехнулась она.
— А как насчет мистера Дэвиса? Вы когда-нибудь его видели?
— Не могу сказать наверняка. Мало кого в доме я знаю по имени. Мне хватает моих кошек. А что он натворил?
— В этом мы и разбираемся.
— Разыгрывал из себя важную шишку, да? Так он съехал?
— Похоже на то.
— Выходит, я не смогу отдать ему посылку?
— Посылку?
— Только вчера пришла. Посыльный принес ее сюда, видимо, по ошибке. Дэвис, Мэвис… — Она покачала головой. — Сейчас никто не обращает внимания на детали.
— О, я вас понимаю! — Колт осторожно снял кошку с плеч. — А что за посылка?
— Посылка как посылка. — Слегка присвистнув, дама поднялась на ноги. — Положила ее в спальню, хотела сегодня отдать. — С грацией бульдозера она вышла из комнаты и вскоре вернулась с запечатанным и перевязанным пакетом.
— Мэм, я должен взять это с собой. Если вы в чем-то сомневаетесь, позвоните капитану Бойду Флетчеру в департамент полиции.
— Да мне-то что! — Она вручила Колту посылку. — Может, если распутаете это дело, заглянете ко мне и расскажете, что к чему?
— Обязательно! — Повинуясь импульсу, он вынул фотографию Лиз. — Вы не видели эту девушку?
Мисс Сплин посмотрела на нее, нахмурилась и покачала головой.
— Нет, не припоминаю. А что, с ней неладно?
— Да, мэм.
— Это как-то связано с пентхаусом?
— Думаю, что да.
Она вернула фото.
— Очень хорошенькая… Надеюсь, вы скоро ее отыщете.
— Я тоже надеюсь.
Это было против его обычая. Колт сам не мог понять, почему он так поступил: вместо того чтобы немедленно ознакомиться с содержанием посылки, он оставил ее запечатанной и поехал в суд.
Он приехал как раз вовремя, чтобы услышать выступление Алтеи. На ней был костюм цвета ржавчины, который должен был выглядеть уныло. Однако в сочетании с рыжей гривой и жемчужным ожерельем на шее он производил великолепный эффект.
Колт присел в заднем углу и наблюдал, как умело, терпеливо и беспощадно Алтея разносит защиту. Она ни разу не повысила голос, не запнулась. Всякий слушающий ее, включая жюри присяжных, неизбежно должен был признать в ней настоящего профессионала.
Она такая и есть, подумал Колт, вытягивая ноги и расслабляясь. Естественно, ни один из наблюдавших за ней сейчас не мог даже представить ее в объятиях мужчины. В его объятиях. Никто не мог вообразить эту спокойную, уравновешенную женщину напрягающейся и выгибающейся в руках мужчины.
В его руках. Будь он проклят, если сможет забыть это!
Изучая ее теперь, когда она не замечала его присутствия, полностью сосредоточившись на своей работе, он начал выделять кое-какие мелочи. Она устала. Он видел это по ее глазам. Когда председательствующий снова вызвал ее, в ее голосе почувствовался легкий оттенок нетерпения. Движения ее были изящны, как всегда. Но за этим скрывалось все то же нетерпение. Ей хотелось, чтобы все скорее закончилось.
После перекрестного допроса судья объявил пятнадцатиминутный перерыв. Она вздрогнула, когда он ударил своим молотком по столу. По ее лицу пробежала тень. Колт увидел и это.
Джек Холмсби, прокурор, подошел и пожал ей руку.
— Отличная работа, Алтея!
— Спасибо. Надеюсь, тебе не составит труда прижать его.
— Никаких сомнений. — Он слегка подвинулся, как раз настолько, чтобы загородить ей дорогу. — Послушай, я сожалею, что тогда так получилось. Почему бы нам не повторить попытку? Скажем, обед завтра вечером — лишь ты и я?
— Дал, неужели слова «никогда в жизни» ничего для тебя не значат?
Он только усмехнулся и ласково взял ее за руку. На мгновение Колту показалось, что она хочет вырвать руку и ударить прокурора.
— Ну, ну, Тея! Мне бы все-таки хотелось иметь свой шанс…
— Дал, мы оба знаем, что твой шанс нулевой. Иначе быть не может. А теперь отпусти мою руку, пока мы оба по одну сторону закона.
— Не надо так…
— Лейтенант! — вмешался Колт, скользнув взглядом по Холмсби. — Можно вас на минутку?
— Найтшейд! — воскликнула Алтея с облегчением. Разговор с прокурором был так ей неприятен, что она резко вырвала руку. — Извини, Далтон. У нас дела. — И с этими словами Алтея быстро вышла из зала суда, ведя Колта за собой.
— А теперь, если вы раздобыли что-нибудь стоящее, выкладывайте, — приказала она. — У меня сейчас плохое настроение.
— Дорогая, у меня нет никаких новостей, кроме той, что я принес с собой.
— Найтшейд, вы бунтовщик!
— Вы слишком серьезны, леди. — Он взял ее за руку и вдруг почувствовал приступ волнения. Справившись с ним, он повел ее к дверям. — Моя машина у подъезда. Почему бы нам не прокатиться во время перерыва?
— Идет. Я тут немного вышла из себя. Вы мне поможете вернуться обратно.
— Верно.
На ветровом стекле он опять обнаружил штрафную квитанцию. Ничуть не удивившись, поскольку машина стояла в пешеходной зоне, он сунул квитанцию в карман и влез в кабину.
— Извините, что нарушил ваш диалог с приятелем.
— А, пошел бы он!.. — Алтея застегнула ремень безопасности.
— О, я лично пошел бы куда угодно, но только с вами. — Он пошарил в ящичке для перчаток. — Вот.
— Что это? — Она покосилась на пачку с аспирином.
— От вашей головной боли. Не люблю мучеников.
— Оставьте меня в покое! Я в порядке, — отрезала она и закрыла глаза.
Она была далеко не в порядке. Она не выспалась. У нее болела голова. В течение многих лет она привыкла каждую ночь ворочаться два-три часа, прежде чем заснуть, но вчера она вообще не спала. И гордость мешала ей обвинить того, кто был в этом виновен… Обвинить Колта. Она думала о нем. Ей было больно вспоминать немыслимую сцену в пентхаусе. Она снова и снова казнила себя. Пыталась отвлечься горячей ванной, скучной книгой, йоговскими упражнениями, теплым бренди. Ничего не помогало.
Так она металась и ворочалась, наконец выбралась из постели и начала бесцельно шататься по квартире, ожидая восхода солнца.
Сейчас шел второй час, она находилась на работе уже восемь часов без перерыва. Но что самое худшее — Колт мог втянуть ее в работу еще на восемь часов, а это было бы совсем уж нестерпимо.
Она снова открыла глаза, когда машина остановилась, взвизгнув тормозами, у какого-то магазина.
— Мне кое-что нужно, — пробормотал он и выскочил наружу.
Отлично, прекрасно, думала она, снова закрывая глаза. Даже не удосужился спросить, а может быть, мне что-нибудь нужно. О Господи, голова прямо раскалывается на части.
