Барбара Вуд - Игра с шакалами
— Думаю, нам не о чем говорить. К тому же у меня в Риме есть друг, он окажет мне необходимую помощь.
— Не сомневаюсь. Надеюсь, вам станет лучше. Иншалла.[14] До свидания.
Я подождала, пока в холле затихли его шаги, затем на цыпочках подошла к двери и заперла ее. Приключения этого дня окончательно измотали меня, и мне хватило сил лишь на то, чтобы дотащиться до дивана. В голове у меня царила путаница. Тревога не проходила. Казалось, мир и спокойствие моей прежней жизни находятся где-то далеко и в то же время очень близко. Адель впуталась в опасную игру и, сама того не желая, втянула меня. Совершенно неожиданно в моих руках оказался предмет, ценность которого я не смогла определить, предмет, за которым, вполне возможно, один или несколько человек ведут охоту, отчего моя жизнь висит на волоске.
С такими мыслями я заснула и спала до тех пор, пока стук в дверь не разбудил меня. Перешагивая через длинные тени на полу, отбрасываемые полуденным солнцем, я прижалась щекой к двери и спросила:
— Кто там?
— Scusi, signorina. Una lettera [15].
— Пожалуйста, положите его под дверь.
— Non capisco, signorina [16].
Я приоткрыла дверь. Передавая мне конверт, горничная спросила:
— Como sta? [17]
— Хорошо, просто замечательно. Благодарю вас.
Я смотрела на письмо затуманенным взором. Голова опять начинала болеть. На конверте, помеченном «авиапочта», были криво наклеены несколько цветных марок, и знакомая рука начертала мое имя и адрес гостиницы. Я разорвала конверт и развернула фирменный бланк с надписью на арабском и английском языках — «Шепардс Отель».
Тем же знакомым торопливым почерком была нацарапана следующая короткая записка:
«Лидди, ты должна немедленно прилететь ко мне в Каир. Найдешь меня в указанной гостинице. Все объясню при встрече. Поторопись! Адель».
Глава 7
Получив письмо от сестры, я через несколько часов была на борту самолета компании «Алиталия», взявшего курс на Каир. По крайней мере, я тешила себя тем, что знаю, где сестра и скоро получу ответы на все вопросы. Именно поэтому я не стала звонить из Рима доктору Келлерману, решив сделать это после встречи с Аделью, тогда хотя бы можно будет сообщить ему дату своего возвращения. Однако в моей бедной голове засел страх, что Адель снова ускользнет. Перспектива остаться в Египте одной пугала меня еще больше, чем краткое пребывание в Риме.
Осушив до дна третий «бурбон» с водой, я мысленно оценила создавшееся положение. Немного утешало то обстоятельство, что Ахмед Рашид не знал о моем отъезде — на этот счет у меня не было никаких сомнений. Я почувствовала себя спокойнее после того, как оказалась недосягаемой для этого загадочного человека, присутствие которого заставляло меня нервничать. Я приободрилась еще больше, когда Джон Тредвелл, прочитав послание Адели, настоял на том, чтобы лететь вместе со мной. Если Джон что-то вбил себе в голову, отговаривать его было бесполезно. Уже давно ни один мужчина не выказывал своих чувств ко мне, и меня это тронуло. Сказать сейчас, что я влюбилась Джона Тредвелла, было бы преждевременно, потому что при сложившихся обстоятельствах я могла думать лишь об Адели и ее проклятом шакале. Однако я понимала, что, встреться мы с шакалом при других обстоятельствах, это бы непременно произошло. Его присутствие вселяло уверенность. Мне было легче собраться с мыслями, прикинуть свои финансовые возможности и даже подумать о том, как поступить, если не удастся найти Адель.
— Вполне возможно, она хочет, чтобы вы бегали за ней по всему свету, — сказал Джон.
Я кивнула и увидела свое отражение в иллюминаторе. Наш самолет приземлится в Египте в три часа ночи.
— Джон, нехорошо вот так бросать работу.
Он взял меня за руку и сказал:
— Такое и раньше случалось. Я останусь с вами, пока не найдем Адель. Я прежде не бывал в Египте, но думаю, это не то место, где молодая женщина может путешествовать в одиночку. Говорят, в Каире полно темных личностей.
Вспомнив Ахмеда Рашида, я снова кивнула. Я решила не рассказывать о нем Джону. К чему еще больше осложнять и без того запутанную ситуацию?
Наше прибытие разбудило Каирский международный аэропорт, расположенный в пустыне на расстоянии пятнадцати километров от города. Джон и я оказались единственными пассажирами, вышедшими из самолета. Арабы в униформах, любезно улыбаясь, оформляли наши документы, пока мы проходили таможню, визовый и медицинский контроль. После многочисленных пожеланий доброго пути и приветствий на арабском и ломаном английском мы прошли в аэровокзал. Затем без труда нашли такси.
Улыбающийся араб взял наши чемоданы и пригласил сесть в маленькую машину, салон которой был украшен цветами, бумажными птичками и цветными бусами.
— В гостиницу «Шепард», пожалуйста, — сказал Джон, и машина тронулась.
Хотя в этот час дороги были пустынны, наша поездка оказалась такой же ужасной, как если бы мы мчались со скоростью ста миль в час по автомагистрали Харбор[18]. Водитель гнал на предельной скорости, и я с тревогой подумала, что здесь они, возможно, все такие и в Каире мне придется соблюдать крайнюю осторожность.
Было темно хоть глаз выколи, поэтому из окна такси город рассмотреть не удалось. Наконец мы добрались до центральной части города, сделали круг у большой площади, освещенной оранжевым светом редких уличных фонарей, и проехали мимо высокого здания. Водитель указал на него рукой и сказал: «Хилтон», полагая, что это должно произвести на нас впечатление. Миновав два квартала, остановились напротив гостиницы «Шепард».
Несмотря на усталость, я быстро выскочила из машины, взбежала вверх по лестнице, открыла тяжелые застекленные двери и направилась прямо к столу дежурного администратора, немного напугав дремавшего клерка. Сначала он что-то сказал на арабском, затем широко улыбнулся и произнес на английском:
— Добро пожаловать в Каир.
Я попыталась изобразить подобие улыбки и спросила:
— Скажите, в каком номере остановилась Адель Харрис? Она американка. Адель… Харрис…
— Сейчас, мадам. — Он открыл большую книгу на последней странице и начал водить пальцем вниз по строчкам — Пожалуйста, повторите имя.
— Харрис. Х-а-р-р-и-с. Адель Харрис.
Указательный палец пополз вниз, потом вверх и снова вниз. Тут я заметила, что араб сдвинул брови и улыбка исчезла с его лица. Его ответ сразил меня словно удар кинжала:
— Извините, мадам, но в нашей гостинице с таким именем никто не проживает.
