Юлия Шилова - Требуются девушки для работы в Японию
— Верно. Мне всегда нравились смекалистые девушки.
В комнате опять появилась японка. В руках она держала строгий деловой костюм и маленькую симпатичную шляпку. Я посмотрела на Григорича и, усмехнувшись, сказала:
— Может быть, вы все-таки отвернетесь. Пожилой человек, а понятий никаких нет!
Григорич фыркнул и отвернулся к окну.
— Не такой уж я пожилой, можно сказать, в самом расцвете сил.
— Кому как, — улыбнулась я, примеряя костюм. — Я бы в вашем возрасте больше к земле тянулась. Огородик небольшой завела. Больше времени проводила на воздухе. И организму польза, и сердце бы как часы работало.
— Мне еще до огородика далеко! — в бешенстве произнес Григорич. — А на счет возраста — так ты сначала до моего доживи.
— Доживу, если вы не помешаете…
Григорич обернулся и внимательно на меня посмотрел. От его раздражения не осталось и следа.
— Я и сам не ожидал… Неплохо выглядишь!
— Вот уж не ожидала получить от вас комплимент…
— Я вообще забыл когда их последний раз делал.
— Почему?
— Некогда и некому.
После утреннего кофе Григорич научил меня пользоваться диктофоном и дал немного наличных баксов. В мою сумочку он положил маленький компактный радиотелефон для поддержания связи.
— Как только что узнаешь, сразу звони. Договоримся, и я сию минуту подъеду. Дозвониться куда-либо по этому телефону даже не пытайся. Нажимаешь на верхнюю кнопку и выходишь на связь со мной. На большее этот телефон не способен. Я это к тому, чтобы ты бережно к нему относилась, а то начнешь теребить все кнопки подряд и такую дорогую игрушку сломаешь.
«Вот гад, все предусмотрел», — отметил я про себя.
— А документы вы мне не дадите?
— А зачем тебе документы? — подозрительно спросил Григория.
— А вдруг меня захочет полиция остановить?
— Зачем?
— Ну как — зачем? Документы проверить.
— Ты же не в России. Здесь у первого встречного документы не проверяют. Тем более у тебя вид как у состоятельной деловой дамы. Кому ты нужна со своими документами? Ты, девочка, не хитри, говори, что задумала.
— Да ничего я не задумала. Просто с документами я бы намного спокойнее себя чувствовала. Это ладно, что я в гостинице без документов сидела, да и в кабаре без них можно выступать, а тут как-никак па городу нужно передвигаться…
— Документы получишь, когда дело сделаешь. Я тебе уже об этом говорил. И запомни: если какие проблемы возникнут, т сразу вызывай меня на связь. Понятно?
— Понятно.
— Ну, вот и умничка, девочка. — Григорич по-отечески похлопал меня по плечу и позвал лысого.
— Отвези ее в нужный ресторан. Лысый махнул головой и с интересом окинул меня взглядом. Затем он повернулся к Григоричу и с восторгом произнес:
— Все-таки как бабы на глазах меняются! Казалось бы, еще вчера на шалаву была похожа, а сегодня прямо дама.
— Сам ты шалава, — обиделась я и с презрением посмотрела в сторону лысого. Григорич улыбнулся и проводил меня до машины. Я села на переднее сиденье, а лысый уселся за руль.
— Запомни, ты жена коммерсанта. Скучаешь по мужу и мучаешься от безделья. И чтобы ничего лишнего.
— Я все поняла. Не надо повторять. Машина плавно тронулась, я увидела, что Григория стоит и смотрит нам вслед.
Ехали мы молча. Полдороги лысый одной рукой ковырял в носу и напевал какие-то дурацкие песенки.
— Веди нормально машину. Смотри, сейчас дырку в носу сделаешь, — разозлилась я.
— Как хочу, так и веду, — буркнул лысый и взялся за руль обеими руками.
Неожиданно я вздрогнула и уставилась на сумочку. В ней что-то звенело.
— Сними трубку, что сидишь как ненормальная!
— Что это?
— Телефон звонит, — усмехнулся лысый.
— Кому?
— Если он лежит в твоей сумочке, значит, тебе.
— Зачем?
— Послушай — узнаешь. Достань телефон, что глазенки-то вытаращила!
Я достала телефон и нажала на нужную кнопку. В трубке раздался голос Григорича.
— Ты, почему так долго не отвечала?
— Я растерялась, думала, связь односторонняя.
— Ничего подобного. Ты должна быстро снимать трубку, и запомни, что тебе могу позвонить только я. Кстати, где там Костик?
— Какой еще Костик?
— Тот, который тебя должен был довезти до ресторана.
— Лысый, что ли?
— Лысый, — засмеялся Григорич.
— Машину ведет.
— Передай ему трубочку.
Я протянула трубку лысому. Оскорбившись, что я назвала его лысым, он в сердцах отвесил мне хороший подзатыльник. Перекинувшись несколькими фразами с Григоричем, лысый швырнул мне трубку обратно, буркнув что-то себе под нос.
— Между прочим ваш Костик руки распускает! Как бы старания вашей девушки-японки не оказались напрасными…
— Это он разозлился, что ты его лысым назвала, — засмеялся Григорич.
— Так он и в самом деле лысый, что ж злиться-то? Кто виноват, что у него волос на голове нет.
— Ладно. Конец связи. Будь умницей, я верю, что у тебя все получится. Помни, твое возвращение на родину полностью зависит от твоего поведения. В случае чего выходи на связь.
— Это, в каком случае — если я вдруг по вас соскучусь?
— Если соскучишься, то тоже выходи. Ты приятная девочка.
Я положила телефон в сумочку и с возмущением посмотрела на лысого.
— Ты, какого черта мне прическу портишь?
— Чтобы Ты выражения подбирала и знала, с кем дело имеешь. Меня, между прочим, Костиком зовут.
— Ты слышал, что я на тебя Григоричу нажаловалась?
— Ну, слышал.
— Так вот, он сказал, что тебе башку оторвет, если ты хоть раз ко мне пальцем прикоснешься. Понял?
— Врешь ты все. Ничего он не говорил.
— А вот и говорил. Кстати, а что у тебя с волосами? Ты случайно в Чернобыле не был?
— А что мне там делать? — не понял лысый.
— Просто мне показалось, что ты радиации нахватался. Обычно у тех, кто облучился, волосы выпадают и еще много разных органов не работает, особенно ценных…
— Нигде я не облучился, — надулся лысый. — Сейчас, между прочим, модно без волос ходить. Лето на дворе. Все братки в такое время года лысыми ходят.
— Так вот, значит, ты кто — браток. А вчера нам доказывали, что вы все российскими менеджерами называетесь.
Лысый замялся:
— А я и есть менеджер… — промямлил он.
— Похож, — улыбнулась я и отвернулась к окну.
В голову лезли всякие не слишком радостные мысли. То что Григорич водит меня за нос, понятно как Божий день. Да и на диктофон мне записывать нечего. Если только подготовить чистосердечное признание и подложить его Григоричу. Мол, я, такая-то и такая-то, чистосердечно признаюсь, что убила твоего приемного сына Толика, мерзкого, противного ублюдка, о смерти которого никто, кроме тебя самого, не жалеет. В убийстве совершенно не раскаиваюсь и если бы такая ситуация повторилась, не раздумывая ни минуты, поступила бы точно так же. Сначала я прострелила ему пах, а затем голову. Проституткой я никогда не была и не буду. И впредь, если кто-нибудь из твоих братков захочет склонить меня к проституции, буду стрелять всех не глядя, без разбору. В конце концов, у меня есть чувство собственного достоинства, даже, невзирая на полное отсутствие денег.
