Галина Зарудная - Яд иллюзий
Папе не терпелось проводить меня до дома или хотя бы отвезти на машине, но я строго-настрого запретила, в конце концов – две улицы перейти.
И вот, наконец, меня отпустили.
* * *Мои родные, любимые люди.
Когда-то они оказались рядом в очень трудную для меня минуту.
Иначе и быть не могло.
Спасли меня… теоретически.
И все же произошедшее теперь всегда будет стоять между нами…
Как стена из сырого гранита, от которой веет могильным холодом…
Глава 9
Нерадивый, пасмурный вечер.
Депрессивный дождь заливает улицы.
Странно, что такую погоду, выворачивающую душу наизнанку еще называют творческой.
Странно, что так и есть.
Дивный каприз природы – наделять творцов в такие моменты острым, мистическим блаженством. Когда душа – антенна, пропускающая сигналы астральных стихий, а тело – предмет воспроизведения, перерождающий душевные муки в материал.
Однако в этой милости – ее жестокость.
Боль, терзающая чувственную душу, может так же и уничтожить ее.
И столько прекрасных, возвышенных натур погибает в подобный вечер…
Невесть откуда берутся эти циничные раздумья. Нахальными, незваными гостями, смутно и бестолково ютятся в голове.
Я шла, поглощенная ими, попавшая в ловушку, будто невольно втянутая в чей-то скучный разговор. И потому не сразу услышала шаги у себя за спиной.
Но сердце сделало резкий глухой толчок, когда я внезапно осознала, что преследуют они именно меня.
Свернула за угол.
Они за мной.
Перешла дорогу.
Они сделали то же.
Повернула к своему дому.
«Хвост» отправился следом.
Пустые, промозглые тротуары. Где-то вдалеке завыла жалобно собака. Стремительно промчалась машина. И больше поблизости – никого.
Я сразу же ускорила шаг и услышала, как преследователь тихо выругался. Совсем близко.
Меня разрывали страх и любопытство. Хотелось обернуться, взглянуть на него, и в то же время не хватало духа.
Я перешла практически на бег.
Поддавшись приступу паранойи, бросилась в подъезд, стремглав взлетела на третий этаж, спотыкаясь, чуть не падая, перебирая на ходу связку ключей дрожащими и мокрыми руками. На мгновение меня застопорило – внизу, простонав, бухнула входная дверь.
Ввалившись в квартиру, я едва не растянулась на полу прихожей, но очень быстро пришла в себя. Заперлась и отступила на шаг.
Прислушалась.
Сердце замерло.
Тихо.
Никто не шагал.
Не стучал.
Не звонил.
Не пытался выбить дверь.
Я осторожно заглянула в глазок.
Никого!
Глубоко вздохнула.
Выдохнула.
Закрыла глаза.
Тряхнула головой.
Затем тихо повернула замок, резко распахнула дверь и выглянула в подъезд.
Никого!
Медленно, сдерживая дыхание, стала спускаться вниз.
Второй этаж.
Первый.
Выглянула на улицу и убедилась – ни души!
Если кому-то требовалось напасть на меня, достаточно просто подкараулить в подъезде. В этот час и при такой погоде – совершенно беспрепятственно.
К тому же - вот она, добыча, смело ступающая прямиком в руки, самолично представшая на востребование.
Но цель преследователя заключалась совсем в другом.
Это стало ясно, как только шаги затихли.
Впрочем, их и не было.
Я разглядела на лестнице только одни следы – свои собственные.
Он даже не входил в подъезд!
Вернувшись домой, я со злостью захлопнула дверь, сбросила туфли и стояла босая посреди прихожей.
В квартире таилась тишина. В общем – как и обычно. Но никогда еще она не казалась мне такой тяжелой и зловещей.
Я все еще дрожала, но уже не от испуга, а от злости. Возникло желание заорать нечто свирепое и непристойное, чтобы беспредельная тишина задрожала, раскололась, рассыпалась мелким стеклом.
Зачем кому-то понадобилось меня пугать?
Либо это так.
Либо я попросту сошла с ума.
Автоответчик зафиксировал два сообщения. Первое от Феди Васина:
– Эй, ты где? Палыч тебе сегодня весь день наяривал. Я эсэмэсками завалил… Ты вообще мобильный с собою носишь? Дело такое… Он надумал выпуск газеты переместить на день позже, ну, типа, чтобы про убийство этой девчонки собрать побольше информации, сечешь? Так что, бери «перо» и вперед в прокуратуру, или куда там еще… Короче, вместо выходного придется лабать, при том – всем, не только тебе. В общем, бросай свои дурацкие переводы и до встречи завтра в офисе. Звони. Пока. Целую! – Последовал звонкий чмок.
– Аня, есть новость! – Прозвучало второе басом. – Задержали подозреваемого. Перезвони…
Я немедленно схватила трубку и набрала номер Борщева.
– Когда это произошло? Когда его арестовали?
На секунду Леша замешкался, удивившись тому, как быстро и взволнованно я говорила.
– Несколько часов назад. Но, ты же понимаешь, это всего лишь подозреваемый…
Глава 10
Как бы я не убеждала себя о важности сна, о том, что мне необходимы силы, чтобы не зевать на предстоящей встрече со следователем, но лишь беспомощно провалялась всю ночь в кровати, мученически перекатываясь с боку на бок. К ноут-буку тоже не притронулась. Очевидно, сказывалось эмоциональное напряжение.
Утром вскочила по сигналу будильника, уставшая и возбужденная одновременно. Последние надежды пришлось восслать на три крепкие «дозы» кофе, что успела проглотить перед выходом.
На этот раз никаких впечатляющих костюмов. Джинсы, курточка, кроссовки.
Следователь – высокий жилистый мужчина лет под сорок, темноволосый, с задумчивым лицом и светлыми проникновенными глазами – принял меня буквально сразу же. Одетый в обычный джинсовый костюм, он не представлял никакого намека на официальность. О том, что передо мной служащий уголовного розыска свидетельствовало только крепкое рукопожатие да еще типично «казенная» обстановка приемного кабинета. Как и положено: сейф, шкаф с заставленными полками, сдвинутые столы, компьютер, толстые папки, увядшие вазоны на подоконнике, электрочайник. И два стула – как без них, – ты, мол, садись и пиши, а я вопросы задавать буду. Достаточно представить эпизод из любого современного фильма о сыщиках, и вы не ошибетесь.
Но человек, который представился, как Черныш Андрей Сергеевич, не казался беспечным и веселым, как многие герои кино. И вместе с тем пред лицом журналиста не млел и не смущался, как большинство провинциалов. Напротив, сдержан и немногословен. Только не от того, что отличался излишней строгостью. Того требовала занимаемая должность, и он с достоинством выполнял свою работу.
