Нора Робертс - Река снов
Поэтому Оливия научилась ждать.
А потом и забывать.
Она росла большой и сильной. Хрупкая маленькая девочка, прятавшаяся в шкафу, стала всего лишь воспоминанием, изредка являвшимся в снах. Она научилась жить настоящим.
Работа в лагере закончилась, и Оливия неторопливо шла к дому. Весь день принадлежал ей – так же как и жалованье, которое бабушка дважды в месяц отвозила в город и клала в банк на ее имя. Что делать? Половить рыбу или съездить на велосипеде к озерам в холмах и позагорать? Нет, скучно. Ее беспокойная натура требовала чего-то большего. Она бы с удовольствием искупалась, хотя сезон уже кончался, но плавать в одиночку бабушка категорически запрещала.
Время от времени Оливия нарушала это железное правило и перед возвращением домой тщательно сушила волосы.
Бабушка всегда волнуется, думала она. Слишком много, слишком часто и по всякому поводу. Стоило Оливии чихнуть, как она бежала к телефону вызывать врача. Хорошо еще, что дедушка ее останавливал. Стоило Оливии задержаться на десять минут, как бабушка выходила на крыльцо и громким голосом начинала ее звать.
Однажды Вэл даже позвонила в Службу спасения, когда Оливия заигралась с детьми в лагере и не успела вернуться до темноты.
При мысли об этом Оливия закатывала глаза. Она бы никогда не заблудилась в лесу. Это был ее дом; она знала здесь каждый изгиб и поворот так же, как комнаты собственного дома. Именно так говорил дедушка, споря с Вэл. После каждого такого спора бабушка на несколько дней затихала, но потом все начиналось сначала.
Из леса, наполненного тенями и мягким зеленым светом, она вышла на поляну, где стоял дом, в котором выросло несколько поколений Макбрайдов.
В доме было три этажа, каждый из которых опоясывала галерея, скрепляя дом в единое целое. Фундамент тонул в цветах, папоротниках и диких рододендронах, которые переходили в разномастный сад, лелеемый дедушкой, как любимое дитя.
В каменных вазонах росли огромные анютины глазки с пурпурными и белыми лепестками; стены нижнего этажа обвивали пышные лозы дикого винограда.
Оливия много времени проводила с дедом в саду. Ее руки были в земле, а голова в облаках.
Она прошла по выложенной камнями дорожке, делая то гигантские, то крошечные шаги, чтобы не наступать на трещины, поднялась по полукруглым ступеням и толкнула входную дверь.
Едва войдя внутрь, она поняла, что в доме пусто. По привычке окликнув бабушку и дедушку, Оливия прошла в гостиную с большими старыми диванами и стенами, выкрашенными в теплый желтый цвет.
Девочка принюхалась, с удовольствием ощутив запах свежего печенья, прошла на кухню и слегка вздохнула, увидев, что оно из овсяной муки.
– Ах, были бы это шоколадные чипсы, – пробормотала она, запуская руку в большой стеклянный кувшин, – я бы съела их целый миллион…
Быстро и жадно проглотив пару штук, она увидела лежавшую на холодильнике записку.
«Ливи, я уехала в город на рынок. Вечером приедут тетя Джейми и дядя Дэвид».
– Ура! – Изо рта Оливии полетели крошки. – Подарки!
В честь такого события она съела третье печенье и тихонько чертыхнулась, прочитав записку до конца.
«Солнышко, посиди дома. Поможешь мне, когда я вернусь. Можешь убрать свою комнату, если не заблудишься в ней. Чур, все печенье не есть! Твоя бабушка».
– Угу… – Оливия с досадой закрыла кувшин крышкой.
Ну вот, теперь придется торчать в доме… Бабушка могла покупать продукты часами. День пропал. Расстроенная, Оливия пошла к черному ходу. В ее комнате не было никакого беспорядка. Там хранились ее сокровища, вот и все. Если она потеряла к ним интерес, это еще не значит, что их надо выбрасывать.
Следы ее былых увлечений стояли повсюду. Коллекция камней, рисунки диких растений с тщательно выведенными от руки латинскими названиями. Химический набор, который она так хотела получить в подарок на прошлое Рождество, стоял на полке и покрывался пылью. Кроме микроскопа, занимавшего почетное место на ее письменном столе.
Здесь была коробка из-под ботинок, где она хранила то, что называла «образцами»: веточки, мертвые жуки, побеги папоротника, волоски, сушеные табачные листья и кусочки содранной коры.
Одежда, которую она надевала вчера, кучей лежала на полу. Именно там, где ее бросили. Постель была не застелена: сбитые одеяла и простыни остались такими же, какими были утром, когда она встала.
Оливия не видела в этом ничего особенного. Тем не менее она подошла к кровати, расправила покрывало и даже пару раз взбила подушки. Затолкала под кровать разношенные туфли, часть одежды сунула в корзину с грязным бельем, а остальное пихнула в шкаф. Смахнула пыль и крошки с письменного стола, ткнула огрызки карандашей в стеклянный стаканчик, сбросила бумаги в ящик и решила, что дело сделано.
Что дальше? Может быть, залезть в кресло и посмотреть в окно? Деревья вздыхали и шептались, верхушки елей и тсуги клонил ветер. С запада шли тучи, суля скорую грозу. Она могла бы сидеть и следить за ее приближением. Интересно, сумеет ли она заметить полосу приближающегося дождя заранее?
Впрочем, куда лучше было бы встретить грозу под открытым небом, ощутить ее запах, запрокинуть лицо и вдохнуть аромат мокрой сосновой хвои. Она всегда думала, что так пахнет одиночество. Как хорошо было бы раствориться в лесу…
Она готова была сделать это и уже шагнула к высокой стеклянной двери, выходившей в коридор. Но полки, забитые коробками, играми и головоломками, заставили ее ощутить угрызения совести. Бабушка просила выкинуть хлам, накопившийся за несколько недель. Когда приедет тетя Джейми – и привезет подарки, – она обязательно прочтет ей целую лекцию о том, как нужно беречь вещи и заботиться о них.
Испустив тяжелый вздох, Оливия стала снимать с полок старые настольные игры и головоломки. Скоро на полу образовалась изрядная куча. Надо отнести их на чердак, решила девочка, и тогда в комнате будет почти идеальный порядок.
Она осторожно поднялась по ступенькам и открыла дверь. Когда зажегся свет, она огляделась по сторонам, пытаясь найти свободное место. В углу, где крыша была ниже, ютились старые торшеры без лампочек и абажуров. У стены стояли маленькое кресло-качалка и старая детская мебель. Рядом расположились картонные коробки и сундуки. Толстый слой пыли покрывал фотографии, когда-то украшавшие стены дома и базы отдыха. На скрипучей деревянной полке, выточенной дедушкой в столярной мастерской, разместилось семейство кукол и плюшевых зверюшек.
Оливия знала, что Вэл Макбрайд тоже не любила выбрасывать вещи. Они перекочевывали либо на чердак, либо на базу, либо использовались для другой цели внутри дома.
