Измена. Я лучше чем она (СИ) - Кир Хелен

Своих жен трахают, Давид.

- Сюда, сука, быстро подошла.

- Пошел ты, Барский, на хер!

Впервые за время нашего брака почти матом посылает.

- Сейчас ты на него сходишь, – ловлю убегающую жену за одну ногу.

Дина падает на пол. Отчаянно сопротивляется и лупит меня по лицу, груди. Ногтями царапает, оставляя борозды, но не орет. Молча сопротивляется. И это пиздец как заводит.

Дикарка. Лютая ведьма.

Придавливаю ее всем телом, задираю подол, срываю с жены трусы. Она пяткой заезжает мне с размаху в плечо. Извивается, как змея, но умудряюсь схватить ее за щиколотки и широко раздвигаю ноги. Ложусь так, чтобы возможности скинуть с себя не было.

Глава 19

- Нет, – брыкаюсь под тяжелым телом Давида. Бьюсь под ним, будто меня током шпарит. – Отстань. Не хочу. Я не буду с тобой.

Он срывает с меня белье. Единственную преграду, что защищала. И теперь я перед ним уязвлена до крайности. Платье задралось на пояс, ноги раскинуты, как у…

Я не так хотела! Да и хотела ли теперь вообще?

Барский заламывает мои руки за голову, склоняется и в буквальном смысле рычит прямо в лицо.

- Я тебя спрашивать не собираюсь.

Быстро приспускает брюки и впечатывается членом прямо в промежность. Горячий прибор жалит, пропаливает насквозь. Ярко ощущаю толстую налитую головку, что нагло упирается в меня. Барский окончательно звереет, когда вновь не даю проникнуть. Бьюсь насмерть, изворачиваюсь, как сбрендившая пружина.

Мы боремся. Он сильнее меня, просто громада, сметающая все на своем пути. Но я сейчас полна дичайшей силы. Откуда она берется, не знаю. Вокруг все падает. На нас валится мягкая тумба, сыплются дождем предметы с входного модуля. Барский расталкивает их со скоростью ветра, очищая пространство.

Изгибаюсь, доползаю за стойки с зонтами, чтобы выхватить и огреть Давида по голове. Встать не могу, поэтому несмотря на задранное платье и голую задницу проползаю, но схватить трость не успеваю. Демон тащит меня, уцепивши ручищами, которые как клещи впились в талию. Ойкаю и под тяжестью Давида вновь падаю на пол.

Ужасно. Как ужасно, что меня наравне со злостью разбирает лютое сексуальное желание. Злое, всепоглощающее, почти убитое бездействием и равнодушием. Сейчас оно будто слои сна сбрасывает и крутит, вертит, просыпается.

- Сопротивляешься? – рявкает, как зверь, а я почти задыхаюсь под мощным телом, раздираемая противоречивыми ощущениями. – Мне нравится, Дина, – рука ползет и откровенно пошло щупает ягодицы. Стискиваю зубы, чтобы нечаянно не застонать… Да… – Дай посмотрю, а здесь?

- Не лезь, – отчаянно ору, пытаюсь сжать ноги, но не выходит.

- Не дергайся.

Давид неспеша проводит пальцами по складкам. Он словно издеваясь, так медленно ведет рукой, что начинаю ненавидеть его еще больше. Голова падает на пол, лицо завешивает волосами, и я давлю безумный непрошенный стон. Будь проклято мое тело!

Рывок и я стою на коленях.

Давид разводит их шире.

Тяжелые выдохи и вдохи горячат мою спину. Он трогает меня. Гладит поясницу, задирая платье все выше. Ласкает ягодицы, задевая постоянно пальцами промежность. Острая волна ненависти и неконтролируемого возбуждения сметает. Я никогда такого не чувствовала. Он как композитор пишет на моей коже новую мелодию, что потрясет мир.

Я сильнее, неудержимее наливаюсь тяжестью внизу живота, ощущаю что-то особое, ранее неизведанное. Прервать плетущуюся нить острого наслаждения, смешанного с непримиримостью, выше сил, безумно желаю чувствовать дальше.

На задний план уходит все остальное. Давид трогает там все чаще. Он несдержанно ругается, различить слова невозможно, потому что сознания нет, оно кусками вспыхивающими размазано в другой вселенной.

- Чувствительная какая, – это последнее, что воспринимаю и мое тело взрывается. Давид синхронно сдавленно стонет, а потом тугой плотный толчок прорывает мою ноющую плоть. – Шире. Расставь колени шире, Дина. Умница, малышка. … Какая ты умница… Вот так. Только я тебя ебать оставшееся время буду, – он врывается и закрепляется на каждой фрикции. Я хочу получить еще одну разрядку. Физическое желание выше моих моральных принципов. – Не послушаешь, хуже будет.

Слова возмущают и будто напитывают новым сопротивлением. Рвусь вперед, почти соскальзываю. Щиплю и царапаю за удерживающие руки. Барский затискивает меня в стальной капкан жадных обручей и заставляет вновь позорно не двигаться. Из последних сил кричу.

- Иди к своей Завадской!

- Заткнись!

- Не хочу тебя. Даже если снова силой возьмешь… Я ничего не чувствую!

- Да? Правда?

Нет времени думать, зачем он за мной примчался, как выследил и что думал в тот момент. Боюсь в очередной раз ошибиться. И слова, что говорит сейчас тоже неважны. Да? Ведь так?

Барский разворачивает меня и ложится сверху. Сдирает платье, обнажает грудь и едва взглянув впивается в натертую одеждой вершину. Как же это приятно, как хочется еще. Я понимаю, что наш секс случаен и что бы Давид не говорил не стоит принимать во внимание. Эмоции, не более того.

- Посмотри на меня, – поднимаю глаза и как только пересекаюсь с ним взглядом, чувствую, как он входит. – Не закрывай, Дина. Смотри.

Поднимаю тяжелые веки. О, Боже, от зрительного контакта обостряются все ощущения. По всему телу встает дыбом волоски, огромными мурашками обсыпает кожу.

Поплывший, тягучий, клейкий мужской взгляд. Животный, сексуальный, чувствительный и бесконечно ненасытный.

Он качает нас. Медленно наполняет сокрушающим удовольствием. Расфокусированным зрением улавливаю, как с напряженного лица капает сверкающая капля, что срывается со вздутой вены у виска. Удовольствие нарастает, ширится и заполняет все вокруг.

Мой мир рвется. Мой личный армагеддон настает неминуемо. Я ненавижу Давида за то, что источником буйства стал именно он, но изменить что-то не в силах. И отказаться уже тоже не могу, потому что не хочу!

Поддаюсь сиюминутному безалаберному желанию, впиваюсь в напряженные предплечья мужа и выгибаюсь бьющим толчкам навстречу. Он принимает и увеличивает амплитуду уникальной волны, в которой я теряюсь. Барский ласкает мою грудь, целует шею, трахает. Он везде. В каждой клетке моего предательского тела. Но кончаю не от этого бесконечного умопомрачительного удовольствия.

Давид в моменте прижимается лицом и почти касается рта. Наши губы распахнуты, они трутся друг о друга, вызывая немедленное желание жадно впиться и схлестнуться, но ни он ни я не решаемся. Запретный контакт еще сильнее поджигает кровь. Пьянит состояние Давида, он так неистово желает меня, что скрыть это уже невозможно.

- Давид! – распахиваю глаза, чувствуя приближение оргазма.

Провалиться мне в преисподнюю!!!

Барский сгребает мою гриву, сматывает в кулак и все же всасывается в рот с алчной ненасытностью. Не успеваю распробовать первый поцелуй, потому что сильнейший экстаз пости разрушает меня.

Давид кончает в след за мной с приглушенным стоном. Он настолько бурно изливается, что я вся мокрая насквозь. Сперма пропитывает мое платье, стекает вниз по внутренней стороне бедра. Давид скатывается. Не дав даже секунды передохнуть и принять действительность, неожиданно прижимает меня к себе. Удивиться не успеваю.

- Дин, – вырывает из пагубности низкий требовательный вопрос. – Ты трахалась с ним? Скажи мне.

- Тебя не касается.

Я все равно ему ничего не скажу.

- Значит, да, – начинает звереть на глазах.

- Думай что хочешь, – поднимаюсь на ноги.

Я хочу уйти. Мне нужно тщательно обдумать все, что произошло сегодня. И даже сам Барский остановить меня не сможет. Как только скрываюсь из вида, слышу, как разбивается мебель и яростный мат сотрясает стены.

Глава 20

- Ты мне зуб сломан, придурок.

Славич раздраженно швыряет ключи на стол. Зуб? Что-то я не вижу, какой именно. А вот губы конкретно разбиты. От поврежденной смазливой рожи мне делается очень хорошо. Просто кайфую, глядя на расквашенные вареники козлины.