Елена Сокол - В тишине твоих шагов
Я не могла оторваться от них и совершенно не слушала, что мямлил себе под нос этот жилконторщик, ковыряясь в салате. Мне не хотелось затащить его к себе домой, соблазнить, заняться сексом. Хотелось смыться. Смыться подальше и побыстрее. Поэтому на следующий после того ужина день я плавно перестала отвечать на его звонки, не перезванивала, а потом и вовсе заблокировала.
– Не важно, – мама невозмутимо продолжала колдовать над пряжей, изредка отдергивая нитку. – Просто в твоем возрасте нужно цепляться за хорошего мужчину, нужно ценить, не выпячивая вперед своё эго. Твои шансы встретить такого же порядочного парня, как Миша, улетучиваются с каждым годом.
– Мамочка, – я искренне улыбнулась, глядя на нее. – Ты только не придумывай мне проблемы, которых у меня нет, хорошо? Я понимаю, что ты заботишься о своей стареющей дочке, но ведь от таких слов я могу испугаться и броситься на шею первому встречному.
Я рассмеялась от всей души. И Сеня бы тоже рассмеялся, будь он в сознании. Он всегда относился ко мне как к ребенку. А вот Мишу терпеть не мог, либо огрызался на него, либо проходил мимо, словно того не существует. Только сейчас я понимала, какой удачей было избавиться от Миши-диванодава малой кровью. Давит, наверное, сейчас чей-нибудь диван, жрет пельмени и котлеты, смотрит телевизор с бутылкой пива и не утруждает себя поработать ершиком после того, как нагадит.
Меня передернуло.
– Саша, ты бросай уже эти свои сентиментальные романчики, книжки о любви и прочую беллетристику. Поверь, принца на белом коне уже не будет. И точно не в этом городе. Оглянись, сколько вокруг нормальных земных мужчин. Тебе пора выходить замуж, рожать детей. Кому нужна будет через пару лет тридцати с хвостиком лет стареющая тетя? – Взглянув на меня из-под бровей, она поправила очки. – И перестань смеяться. Я говорю серьезные вещи! Кто тебе еще скажет правду, если не мать?
– Мам, сейчас другие времена, – попыталась оправдаться я, сдерживая смех, – не подгоняй меня, пожалуйста. Как случится, так и случится. Не найду, буду жить одна, заведу десять кошек!
– Хоть бы губы накрасила, Саш! Ну, кто на тебя такую серую взглянет?
– Да не идут мне ваши губы, – рассердилась я. – Хватит, мам, честно! Я чувствую себя юной, выгляжу так же, всё натуральное. Что еще надо? Я никогда не красилась, и ради того, чтоб продать себя подороже, точно не начну. Заканчивай переживать, у твоей дочки все в порядке.
– Твой сосед, Кирилл, хороший парень, обходительный. Очень мне понравился. Выглядит статно. Квартира, машина, работа. Почему бы тебе не обратить свое внимание на него?
– Да, – закрыв глаза, я захихикала. Сенька бы сейчас упал от смеха. – Кирилл – жених завидный, только у него есть… мм… девушка!
– Жалко, – мама положила вязанье на подоконник и налила себе стакан воды. Её глаза внимательно изучали меня.
– Не надо меня сканировать, мам. Всё в порядке, честно. У меня вагон женихов на примете! Как только созрею для семейной жизни, сразу свистну, и они прискачут табуном. Знай успевай выбирать.
– Даже когда тебе очень плохо, ты никогда не рассказываешь мне. Кому угодно, только не маме. – Она обиженно надула губы и, взяв стакан с водой, села.
Глядя, как она пьет воду маленькими глотками, я медленно выдохнула. Мама, как всегда, была права.
– Просто я предпочитаю делиться только самым главным и важным. А личные переживания только наедине с самой собой. Уж прости.
– Как тебе тот молодой следователь? – от ее сверлящего взгляда мне становилось неуютно. – Он так теряется, когда ты входишь в комнату. Очевидно, что ты ему нравишься. Не упусти момент.
– Не заметила, – сказала я и, достав телефон, опустила глаза.
– Зато для меня всё очевидно. Он хорош собой, не женат.
– Не мой типаж.
– Сильный, надежный.
– Мам! Он мне не нравится! – Я встала, взяла сумку и перекинула через плечо. – Сегодня после школы придет Ксюша, повидается с папой, тебе поможет. Хочет почитать ему книжку. Если что-то понадобится, позвони мне, хорошо?
– Ты куда?
– Схожу на работу.
– Не дождешься обхода врачей?
– Нет, – я подошла, обняла ее за талию и поцеловала в щеку. – Мне пора.
– Не обижайся на меня. Я…
– Даже и не думала!
Проскальзывая в дверь, я махнула на прощанье рукой. Мама так и осталась стоять у подоконника, качая головой. Быстро маршируя по дороге из коридоров и бесконечных больничных палат, мне ужасно хотелось сдернуть сковывающий движения халат, сдать его обратно в гардероб и скорее выйти на воздух.
Я уже собиралась переходить дорогу, когда в кармане зазвонил телефон. В планах было посетить еще раз маму Маши Яковлевой и сходить в офис к Арсению, поговорить с его сослуживицей. День обещал быть насыщенным. Я энергично сказала:
– Да.
– Александра? – спросил высокий мужской голос.
– Да, слушаю вас.
– Это Артем, помните меня? Я работаю у Алексея Львовича.
– Разумеется.
Я остановилась на краю тротуара. Наступила пауза.
– Когда вы сможете к нам подъехать? – нетерпеливо поинтересовался собеседник.
– Эм… могу прямо сейчас.
– Подождите секунду, я уточню. Алексей Львович сейчас на пробежке.
В трубке раздался щелчок. Я огляделась. На улице было полно неспешно прогуливающихся людей.
Сама не понимаю, каким образом мне удалось так быстро дойти пешком до Ульяновской. Этот район находился недалеко от центра, примерно на равном удалении от моего дома и от офиса Тимофеева. Большая часть домов представляла собой трехэтажные кирпичные постройки европейского типа. Ниже по дороге открывался красивый вид на реку. Множество уютных маленьких кафе и баров с прозрачными окнами в пол не нуждались в рекламе. Посетителей всегда было достаточно.
– Где вы сейчас? – после очередного щелчка поинтересовался Артем.
– На Ульяновской.
– Можете спуститься вниз до проспекта?
– Да, конечно.
– Ожидайте в ресторане «Старая пристань», шеф сейчас подъедет.
Уличное движение было интенсивным, вниз по пешеходной дорожке я добралась до проспекта за несколько минут. Через тридцать метров моему взору открылся небольшой ресторанчик с панорамным видом на реку. Обстановка его была выполнена в лучших купеческих традициях прошлого века. Интерьер поражал своим убранством. Минуя роскошные залы и барную зону, я вышла к летней веранде.
Официант подал мне меню, пестревшее блюдами по исконно русским рецептам: борщ, уха, холодец, сибирские пельмени. Отложив его в сторону, я попросила чашку кофе. С этого ракурса не видно было стоянки возле ресторана. Пришлось встать и облокотиться о перила. Влажный воздух с реки взметнул вверх мои волосы. Ждать долго не пришлось. Через минуту возле входа припарковался черный «Вольво». На заднем стекле отчетливо выделялся желтый знак «Инвалид».
Сердце приятно защемило.
10
Прищурившись, я смогла рассмотреть четкие очертания наклейки на заднем стекле автомобиля. Желтый кружок с четырьмя равноудаленными черными точками. Еще с уроков в автошколе я помнила, что это означает: транспортное средство, управляемое глухим водителем.
Трудно было представить, что значит ехать по оживленной улице в полной тишине. Сложно понять, как вообще можно жить в полной тишине. С раннего утра и до наступления ночи нас сопровождают звуки. Утренний шум машин, лай собак, пение птиц, голоса, шуршание метлы с улицы, ворчание дворника. Будильник, наконец. А ты еще даже ладом не открыл глаза.
И потом понеслась: журчание воды из-под крана, кипение, свист чайника на плите, новости по телевизору, книга, упавшая со стола, звонок мобильного телефона. И это только утром, пока ты один в своей квартире. Потом ты выходишь из дома, и твой мозг каждую секунду вынужден анализировать звуковые сигналы, доносящиеся со всех сторон. И есть в этом своя прелесть.
Я живу в своем мире, дорожу моментами тишины и одиночества, если меня еще и слуха лишить, пожалуй, это будет слишком. Так и свихнуться недолго. Интересно, с рождения ли Тимофеев глухой? Или потерял слух позже, в детстве? А вдруг он слышит, если говорить громче, или носит слуховой аппарат? Всё это было так далеко от меня, словно в другом мире. Но очень хотелось расспросить его об этом.
Было бы жутко неловко задать такие вопросы постороннему незнакомому человеку. К тому же такие вещи могут очень ранить. Взрослому красивому мужику наверняка неприятно осознавать свою слабость, видеть, что окружающие его жалеют.
Не стоит лишний раз напоминать ему об этом. И не стоит смотреть на него как на инопланетянина. Трудно скрывать жалость во взгляде, если это первое, что ты ощущаешь, глядя на человека с физическими недостатками. Даже если их не видно. Но в этом и состоит женская природа: пожалеть, приласкать, обогреть. Немало браков заключается на этой почве, ведь и среди мужчин немало тех, кому нужна мамка, которая будет за него все решать, заботиться, направлять, указывать.
