Энн Максвелл - Тень и шелк
— Вот как?
— Важно то, — мягко продолжала Катя, — что в следующий раз вы спокойно пройдете мимо иммиграционных инспекторов и таможенников в аэропорту Ванкувера, когда пожелаете навестить своего внука в Бернаби.
Черные глаза Ли на долю секунды расширились при упоминании о внуке.
— Кроме того, вы сможете пересекать границу США, — добавила Катя. — Гражданину Канады позволено делать все, что он пожелает.
— Но только не в том случае, когда его зовут Тони Ли, — негромко отозвался он.
— Досадных отказов больше не предвидится, — заверила его Катя. — Один из наших друзей стер ваше имя в компьютерном списке лиц, находящихся под наблюдением иммиграционной службы США.
Нечто похожее и на неприязнь, и на уважение мелькнуло в глазах Ли.
— Откуда вы узнали, что у меня есть внук? — спросил он.
Катя не без умысла продлила на миг соблазнительную улыбку. За ослепительной красотой очаровательной хозяйки поместья скрывался острый мужской ум.
Она хотела, чтобы Ли раз и навсегда уяснил, кто властвует в «Гармонии».
— Я испытываю удовольствие, доставляя радость для всех моих друзей здесь, в поместье, — пропела она. :
— И устраняя неудобства? — подсказал Ли.
— Только когда это необходимо, мистер Ли. Умному человеку незачем беспокоиться о неудобствах.
Катя вновь улыбнулась. Она излучала обаяние. Завораживала взглядом экзотических круглых зеленых глаз и волос оттенка солнечных лучей на закате.
Ли не верилось, что та же женщина всего минуту назад смотрела на него с проницательностью мужчины и невозмутимостью змеи.
— Вы очень умны, — задумчиво проговорил он.
— Любая женщина должна быть умной, а любой мужчина — сильным.
Ли снова перевел взгляд на паспорт, гадая, откуда Кате известно о его прежних безуспешных попытках получить его. Но еще больше его беспокоила мысль, насколько он недооценил ее.
А затем он задумался, почему Катя Павлова выбрала именно сегодняшний вечер, чтобы открыть ему свое настоящее лицо.
— Прошу прощения, — произнес неслышно подошедший Бостон.
Катя ответила Бостону взглядом, ясно дающим понять: чтобы помешать ей в такой момент, требуется более чем веская причина.
— Вам звонят, — доложил Бостон.
Странное выражение промелькнуло в глазах Кати. Такого внимания мог удостоиться звонок только от одного человека.
«Илья, — с облегчением подумала она. — Наконец-то!»
Глава 6
Катя поспешила из павильона к своему рабочему кабинету, располагавшемуся в дальнем крыле главного строения поместья и соединенному с ним только галереей. Здесь же находились ее личные апартаменты.
Работая или развлекая своего опасного любовника, Катя нуждалась в полном уединении. Изолированность апартаментов отвечала ее желаниям как нельзя лучше.
На телефонном аппарате вспыхивал сигнал. Дрожащими от возбуждения руками Катя поспешно сняла сережку с русским бриллиантом и колумбийским изумрудом с правого уха и положила ее на стол рядом с компьютером.
Запись она включила машинально. Подняв трубку и услышав глухой гул на линии, она поняла: звонят с огромного расстояния.
Она пыталась сдержать волнение, но не смогла.
— Илья! — хрипло позвала она. — Это ты?
Имя эхом отозвалось в трубке.
— Никаких имен, детка, — холодно ответил голос Ильи Касатонова. — Компьютеры США всегда начеку.
Катя вспыхнула — ей не следовало дожидаться напоминаний. Она прекрасно знала, что все дальние международные телефонные переговоры прослушиваются американским агентством национальной безопасности и, вероятно, местными властями.
— Прости… — пробормотала она. — Больше не буду.
Катя была во многом похожа на Тони Ли. Она тщательно скрывала истинные чувства и испытывала лишь презрение ко всем мужчинам мира — кроме одного.
Этот единственный и находился сейчас на другом конце провода.
— Тогда все в порядке, — ответил Касатонов. — Я знал, что ты умница.
— Глупею, только когда речь заходит о тебе, милый. Я волновалась. Ты же знал, что я беспокоюсь, верно? Где ты?
Низкий, бархатистый мужской смех эхом разнесся над материками.
— Там, где мне положено быть, — сообщил Касатонов.
— Значит, он… у тебя?
Снова послышался хохот.
— Разумеется!
— «Разумеется!» — передразнила его Катя. — Тогда почему же ты звонишь так поздно, дорогой?
— Возникло небольшое затруднение.
Катя затаила дыхание.
— С тобой все в порядке? — выпалила она.
— А разве по голосу не заметно?
Она вздохнула:
— Заметно. Просто я волнуюсь. Что же случилось?
— Я подозреваю наших давних друзей из пустынь Калифорнии.
— О Господи… — пробормотала Катя. — Только не это!
— Мне повезло. Остальное не важно.
— Ты в безопасности?
— Пока нет, но скоро буду.
— Все прошло гладко? — спросила Катя.
— Не обошлось без сюрпризов. Похоже, местные власти стали слишком раздражительными.
Сердце Кати ушло в пятки. В минуты величайшей опасности Касатонов всегда держался с неподражаемым спокойствием.
— Я могу чем-нибудь помочь? — спросила она.
— Ничем, если только у тебя нет зафрахтованного самолета на взлетной полосе.
— Конечно, есть!
— И безопасной посадочной полосы там, где нахожусь я.
Последовало молчание. Оба собеседника знали, что безопасной посадочной полосы в Тибете, где все рейсы совершались с одобрения властей, быть не может.
— Что ты будешь делать? — спросила Катя.
— Возьму лодку.
Катя нахмурилась. Она надеялась увидеться с Касатоновым как можно скорее.
— Распорядись, чтобы кто-нибудь встретил меня в условленном месте, — потребовал Касатонов. — Я бы предпочел, чтобы у этого человека были превосходные местные связи. Такое возможно?
Улыбка облегчения скользнула по лицу Кати.
— В принципе — да, — ответила она. — Я знаю такого человека.
— Вот и хорошо. Значит, я буду рассчитывать на тебя.
— А я — на тебя, милый, — промурлыкала Катя.
— Что? Не слышу. Какие-то помехи на линии.
— Ничего особенного.
— Хорошо, а то я подумал, что ты становишься сентиментальной. — Касатонов хрипло рассмеялся. — Ты скучаешь по мне, детка?
— Ужасно, — отозвалась Катя.
— Глупая девочка, что же мне с тобой делать?
Катя закрыла глаза.
— Я могу подсказать сколько угодно ответов, любимый, — пробормотала она. Касатонов грубо прервал ее:
— Сколько раз я говорил: не смей привязываться ко мне! В конце концов мое очередное приключение кончится провалом.
— Нет!
— Да. Мы оба знаем: это не исключено. И что же тогда будет с тобой, глупая?
— Не знаю, — прошептала Катя.
Эхо отчаяния в голосе Кати изумило бы любого из гостей «Гармонии». В ее броне имелась всего одна трещинка, имя которой — Илья Касатонов.
