Вальтер Неграо - Тропиканка
* * *
Рамиру тоже отметил про себя, что Витор откровенно ухаживает за его дочерью. В этом ничего не было бы плохого, если бы Самюэль не рассказал ему, чьим сыном является этот парень …
Витор держался достаточно корректно, придраться к нему было не за что, хотя, на взгляд Рамиру, он слишком тесно прижимался к его дочери во время танца. Рамиру решил предостеречь Серену:
— Может поговоришь с дочерью? Она слишком много себе позволяет!
Серена, не знавшая истинных причин беспокойства мужa, беспечно отвстила:
— О Боже! Может хватит вам с Кассиану опекать Acyceну? А то она на всю жизнь останется простушкой. Пусть умеет защищаться сама, Рaмиру.
— Этот парень нам не пара, Серена, — мрачно заметил Рамиру.
— Да, я понимаю, — согласилась Серена, — он из богатой семьи. Но он мне нравится. И потом он друг Давида. А Давид — наш.
Рамиру уверенно возразил:
— Нет. Дави нашим никогда не был.
* * *
Домой с праздника Питанry привез Кассиану.
И Мануэле это очень не понравилось. Как только Питанга, распрощавшись с Кассиану, вошла в дом, Мануэла разразилась градом упреков. Сколько раз она говорила дочери, чтобы та держалась от детей Серены подальше! Сколько раз предупреждала, чтобы она вообще не заводила знакомств в деревне! Ей, видно, придется запереть дочь в доме и никуда не выпускать, если она не желает слушать ее советов. Прочитав эту отповедь, Мануэла хлопнула дверью и ушла в бар, а Питанга расплакалась. Бом Кливер принялся ее утешать. Дед был единственным человеком, который понимал Питангу.
— Не плачь, дочка. Мама успокоится и все забудет.
Она никогда ничего не забывает, деда, всхлипнула Питанга. — Я понимаю, почему она злится на сеньора Рамиру и его семью, но я — то здесь при чем! Мы столько времени прожили вместе! А потом мне нравится … мне все там так нравится!
— Да, понимаю, — подмигнул ей дед, — я по твоим глазам понял, что тебе там нравится!
— Дедушка, — смутилась Питанга, — я говорю об Асусене, о Далиле… Мы так дружили, помнишь?
Бом Кливер снова заговорщицки подмигнул ей:
— Ну да, твой дед стар, но он хорошо помнит те времена, когда ходил в море с Рамиру Соаресом, а его внучка заглядывалась на сына Рамиру… Или я ошибаюсь, принцесса?
Проницательность деда и смутила, и обрадовала Питангу. По крайней мере, от него не надо было ничего скрывать.
— Кассиану был хорошим мальчиком, — невозмутимо продолжал Бом Кливер. — А сейчас он, наверно, хороший парень. И станет хорошим человеком, как его отец.
— Да, все это так, дедушка, — вздохнула Питанга. — Он действительно славный парень. Но дело в том, что ему нравится другая…
* * *
В это же время Аманда, которую также подвез Кассиану, яростно спорила с матерью. Витор, вернувшийся минутой позже с праздника на своей машине, стоял в дверях гостиной со скучающим видом и не торопился вмешаться. Летисии не нравилось, что у Аманды появились друзья в поселке. Это люди не их круга. Аманда возразила, что она находится в том возрасте, когда человек вправе сам выбирать себе друзей. Витор после этой ее фразы лениво зааплодировал, обнаруживая свое присутствие, и объяснил Аманде, точно не замечая матери, что, по его мнению, весь сыр — бор разгорелся из — за того, что донне Летисии почему — то не нравятся рыбаки. Он и не думал, что у донны Летисии имеются такие предрассудки. Он всегда почитал ее за большую либералку. И вот — он разочарован! Он просто вне себя от изумления и горечи! Его мать оказалась свыше всякой меры приверженной своему сословию…
Шум голосов достиг слуха Гаспара, собиравшегося было отойти ко сну, и он спустился в гостиную, чтобы выяснить, в чем дело, — и немедленно вступился за подрастающее поколение, которое, ощутив поддержку деда, удвоило свои нападки на мать. Аманда даже выразила мнение, что обвинения матери не случайны и имеют под собой какое — то другое основание, чем сословные предрассудки. Уж не приходилось ли ей самой с кем — то сталкиваться из той деревни в прошлом? Может, поэтому она с такой яростью обрушилась на них? Тут Гаспар поспешно закруглил разговор, отправив детей спать, а после того, как они удалились, обратился к опечаленной Летисии.
— Для чего ты им столько всего наговорила? Все дело в том, что тебя до сих пор мучают воспоминания о Рамиру, не так ли? Лично я считаю, что дети не должны жить среди твоих призраков.
Летисия с видом бесконечной усталости опустилась в кресло.
— Да, конечно, — с горечью произнесла она, — моих призраков… Я очень одинока, папа. Мне теперь кажется, что в жизни человека бывает только один шанс найти свое счастье. И я упустила свой шанс.
Гаспар задумчиво посмотрел на нее.
— А почему бы тебе не попытаться вернуть этот шанс?
Лицо Летисии выразило недоумение.
— Что — то я не понимаю тебя, папа.
— Мне бы хотелось, чтобы ты была счастлива, и не важно с кем, — объяснил Гаспар.
— Но ты сам когда — то говорил, что мы с Рамиру живем в разных мирах, — напомнила отцу Летисия, — и что у нас ничего не получится.
На это Гаспар возразил, что человеку свойственно время от времени менять свои убеждения.
— Да, но Рамиру женат и у него счастливый брак, — не слишком уверенно произнесла Летисия.
И на это у Гаспара был ответ. Его не интересует семейное положение рыбака. Его не интересует, счастлив он или нет. Его волнует одна — единственная вещь — то, что любимая дочь ощущает себя не счастливой. Если она считает, что Рамиру Соарес может составить ее счастье, — пусть отнимет его у этой женщины, рыбачки. Она, Летисия, слишком хороша для того, чтобы страдать. Почему бы ей не проявить дерзость, не рискнуть удариться в эту авантюру — ведь она ничего не потеряет, зато, наконец, успокоится. Если Рамиру не удастся отбить у его жены, значит, следует раз и навсегда похоронить эту мечту. Но если он тоже любит ее по — прежнему, почему бы им не попробовать начать все заново? Это лучше, чем пребывать в бесконечных сомнениях, терзаниях и одиночестве… К черту здравый смысл, провозгласил Гаспар, плес¬нув себе и дочери коньяка.
Летисия, пораженная его словами, проговорила:
— Но то, что ты предлагаешь … это безумие!
— Здравомыслие — признак старости, — изрек Гаспар, — а ты еще молода и прекрасна. И ты не должна быть одна.
Летисии вдруг стало весело, как бывало всегда, когда она оказывалась на пороге какого — то рискованного предприятия. Она с наслаждением потянулась.
— Пожалуй, мне и в самом деле нужно вы¬пить, — согласилась она. — Выпьем за молодое безумие, отец!..
* * *
Франшику по завоеванию им непокорного города Форталезы теперь развивалась в двух направлениях: во — первых, он помогал Франсуа в строительстве его дома на проданном им же пустынном участке, во — вторых, он усиленно втирался в доверие к доктору Гаспару.
