Светлана Демидова - Рейтинг лучших любовников
Югославскую «жилую комнату» Вера так и оставила пылиться у отца. Она только один раз посетила его квартиру (конечно же, в отсутствие Николая Петровича), чтобы забрать некоторые личные вещи, документы и фотографию мамы. О том, что вышла замуж, она ему не сообщила. Она пропала из квартиры отца, но он и не думал искать ее. Они оба были этим счастливы.
В конце концов Вера поняла, что нежданно-негаданно вытащила счастливый билет. Слава любил ее. Она это чувствовала. Но даже не это было главным. После того как Вера очнулась после уколов «Скорой помощи» и внимательнее вгляделась в лицо водителя «Волги», то поняла, что он был одного типа с Антоном Зданевичем, ее школьной любовью. Такой же темноволосый и кареглазый, со светлой гладкой кожей. Об Антоне Вера старалась не вспоминать, и старания ее не были напрасными: она не вспоминала. То, что Слава внешне походил на Антона, было очень кстати. Зданевича можно было окончательно похоронить в своей памяти. Можно считать, что Слава и есть Антон. Нет, гораздо лучше считать, что семнадцатилетний мальчишка Зданевич самым чудесным образом стал Вячеславом Андреевичем Кудрявцевым, который уже окончил институт и работает инженером на каком-то неслабом заводе, подает большие надежды и собирается дослужиться как минимум до должности главного инженера этого предприятия.
Вере казалось, что она тоже полюбила Славу. Во всяком случае, он не был ей неприятен. Отрабатывая квартиру, в которой он ее поселил, она поначалу старалась в постели сделать для него все, что он просил или даже не просил, а только хотел бы попросить. Она угадывала его желания, и он платил ей тем же. Рождению дочери Слава обрадовался чуть ли не больше, чем сама Вера. После родов она перестала особенно угождать мужу, потому что, во-первых, много сил и времени отнимала болезненная Машка, а во-вторых, она посчитала, что все положенное уже с лихвой отработала и начался новый период их жизни. Теперь они со Славой на равных, и любой может выдвинуться в лидеры их маленького семейного коллектива…
И вот надо же такому случиться, что Машка попала в лапы Катиного сына! Славка – это далеко не Верин папаша, Николай Петрович! Славка с дочки пылинки сдувает и вполне войдет в ее положение, когда она начнет петь ему песни про свою неземную любовь к Андрею. С Катей и Валентином Корзунами Вере придется бороться одной, без поддержки мужа.
* * *Кате не нравилось то, что происходило с Андреем. Он опять начал исчезать из дома вечерами, как тогда, когда случилась история с запоем и вызовом специалистов по его прерыванию. Валентин относился к исчезновениям сына как-то очень легкомысленно. Он вообще относился к жизни слишком просто. Катю это бесило. Муж всегда был спокоен. Его ничто не могло вывести из себя и заставить потерять равновесие. Он сохранял ледяное спокойствие и тогда, когда сын был жутко, нечеловечески пьян и ничего не соображал. В тот роковой момент спокойствие Валентина, конечно, было очень кстати, и, возможно, то, что отец держал себя в руках, и спасло жизнь сыну. Сама Катя находилась в таком взвинченном состоянии, что не смогла бы даже додуматься, что запой Андрея можно прервать медицинским способом. Да-а-а… Если бы не Валентин тогда…
И тем не менее мужнина невозмутимость приводила Катю в такое раздражение, что иногда ей хотелось расцарапать ему лицо или как минимум что-нибудь разбить. Может быть, даже его любимый чайный бокал с портретом Петра I.
…Катя познакомилась с Корзуном при очень банальных обстоятельствах. На выходе из универсама оборвались ручки пластикового пакета, и по бетонным ступенькам во все стороны покатились яблоки, помидоры, сосиски и прочая снедь. Некоторые покупатели и прохожие стали собирать яблоки и помидоры, но большую часть продуктов спас Валентин и даже подарил Кате другой пакет, большой и красивый, с ярким попугаем.
В универсам Валентин тогда так и не пошел. Он отправился провожать Катю, потому что ручки пакета с попугаем (теоретически) тоже могли взять да и оторваться. И кто тогда даст девушке еще одного попугая? Второго Валентина может вовремя рядом и не случиться.
Катя не противилась проводам, потому что молодой человек ей понравился. Он был очень высоким и широкоплечим темноглазым брюнетом, которым она всегда симпатизировала. Кроме того, ей было приятно, что Валентин старше ее, что уже окончил институт и работает в знаменитом НИИМиСе – научно-исследовательском институте металлов и сплавов.
Спустя всего лишь неделю после знакомства Валентин Корзун сделал ей предложение.
– Мы слишком мало знаем друг друга, – сказала Катя.
– Мои родители до свадьбы были знакомы пять лет, а разошлись на втором месяце совместной жизни, – ответил Валентин.
Катя не нашла в своем арсенале достойных возражений, и через месяц они поженились. Девушка переехала от родителей к мужу в двухкомнатную квартиру на Охте, где он жил с матерью. Мать Валентина оказалась чудесной женщиной. Катя с ней очень подружилась и плакала, как по родной матери, когда та скоропостижно скончалась от какого-то удара, не дожив один месяц до собственного пятидесятипятилетия.…Катина родная мать, Лилия Илларионовна, была женщиной, что называется, себе на уме. Катя считала, что мать ее не любила. То есть, когда дочь была маленькой, она ее, разумеется, любила: сюсюкала, целовала, наряжала, заваливала подарками. Красивая девочка с огромными бантами была частью имиджа красивой женщины. Когда Катя выросла, превратившись в не менее красивую девушку, то очень скоро почувствовала, что стала раздражать свою мать. На фоне нежных и упругих щек дочери щеки матери казались увядшими, блеклыми и совершенно неупругими, если не сказать прямо: дряблыми. Материнская химическая завивка «вкрутую» жестоко проигрывала против Катиных гладких и блестящих волос до пояса. Особенно Лилия Илларионовна ненавидела фигуру дочери, которой та явно пошла в отца. У Кати были длинные ноги и узкие бедра, на которых одинаково красиво смотрелись и брюки, и узкие юбки. Как-то раз, попристальней взглянув на дочь, Лилия Илларионовна вдруг обнаружила, что на ее фоне воспринимается приземистой и чересчур широкобедрой. До того как Катя повзрослела, это никому не бросалось в глаза. Брюки, отдавая дань моде, Катина мать все-таки носила, но только с длинными, просторными блузонами, и завидовала длинноногой дочери чуть ли не до слез.
Вскоре дело дошло до того, что Катя обязана была безвылазно сидеть в своей комнате и не «мельтешить», когда к матери приходили гости. А гостей мать собирала часто. Катин отец после заводской смены пропадал в какой-то полуподпольной автомастерской, зарабатывая для семьи неплохие деньги, и дома появлялся очень поздно.
