Лиза Клейпас - Любовь в полдень
Беатрикс остановилась и обернулась.
— Какая собака?
— Дворняжка, очень похожая на терьера. Арендатор уверяет, что пес украл у него курицу.
— Не волнуйся, папа, — уверенно успокоил малыш. — С Беатрикс можно не бояться. Ее все звери любят, даже бешеные.
Глава 7
После часа беготни вдоль живой изгороди и по дорожкам сада Беатрикс отвела племянника домой: настало время дневных занятий.
— Не люблю уроки, — пожаловался Рай, когда через французское окно друзья возвращались в гостиную. — Хочу играть.
— Но ты же сам знаешь, что заниматься математикой необходимо.
— Почему необходимо? Я уже и так умею считать до ста. Уверен, что больше никогда и не понадобится.
Беатрикс улыбнулась:
— Тогда займись чтением. Сможешь прочитать множество увлекательных историй — например, об удивительных приключениях.
— Но если все время читать о приключениях, то когда же в них участвовать?
Беатрикс со смехом покачала головой:
— С тобой лучше не спорить! Ты хитрый, как целая тележка обезьянок.
Мальчик в три прыжка одолел ступеньки и обернулся.
— А ты идешь, тетя?
— Пока нет, — рассеянно ответила Беатрикс, не в силах отвести взгляд от леса. — Пожалуй, немного прогуляюсь.
— Может быть, мне пойти с тобой?
— Спасибо, Рай, но сейчас хочется побыть одной.
— Наверное, собираешься искать собаку? — прозорливо предположил молодой человек.
Беатрикс кивнула:
— Не исключено.
Рай посмотрел неожиданно серьезно.
— Тетя!
— Да, милый?
— А ты когда-нибудь выйдешь замуж?
— Надеюсь. Но сначала надо найти своего человека.
— Если никто на тебе не женится, тогда я женюсь, когда вырасту. Но только если буду выше тебя: не хочу смотреть снизу вверх.
— Благодарю! — торжественно произнесла Беатрикс и поспешила отвернуться, чтобы спрятать улыбку.
Дорога к лесу сюрпризов не обещала: мисс Хатауэй ходила по ней уже сотни раз. Солнце пробивалось сквозь ветви деревьев и освещало давно знакомый пейзаж. Кора скрывалась под слоем бледно-зеленого мха; исключение составляли лишь небольшие темные островки, где древесина превратилась в пыль. Мягкую землю устилали прошлогодние листья и уже опавшие с орешника молодые сережки, сквозь которые пробивались ростки папоротника. Звуки тоже казались родными: птичье пение, шелест листвы, шорох миллионов крошечных живых существ.
Лес выглядел прежним, и все же вскоре родилось новое ощущение: настороженности, предчувствия незнакомого, инстинктивного напоминания о бдительности. В воздухе повисло смутное обещание… чего-то. С каждым шагом напряжение нарастало. Сердце вело себя странно, а кровь возбужденно пульсировала не только в запястьях, но и в горле, и даже в коленях.
Впереди мелькнуло живое существо: тень проскользнула низко, у основания деревьев, примяв папоротник-орляк. Нет, это не человек.
Беатрикс подняла с земли ветку и ловко укоротила до размеров трости.
Существо остановилось, и лес погрузился в тишину.
— Немедленно иди сюда! — строго приказала Беатрикс.
Пес послушно продрался сквозь густой подлесок и вышел на поляну. Внешне он очень напоминал терьера, остановился в нескольких ярдах, зарычал и оскалил длинные белые зубы.
Беатрикс стояла неподвижно и спокойно рассматривала пришельца. Худой, с жесткой короткой шерстью, смешными бакенбардами на мордочке, забавными кисточками на ушах и выразительными карими глазами, круглыми, словно монетки.
Трудно было не узнать характерный облик: она уже видела его прежде — на лаконичном, но выразительном рисунке.
— Альберт? — удивленно спросила Беатрикс.
Уши тут же дернулись и навострились. Пес что-то пробормотал, сердито и растерянно признавая справедливость догадки.
— Значит, он привез тебя с собой, — растроганно произнесла Беатрикс и отбросила палку. В глазах стояли слезы, но она негромко рассмеялась. — Как хорошо, что ты уцелел на войне! Иди же скорее сюда, Альберт, давай познакомимся. Будешь со мной дружить?
Она стояла неподвижно, выжидая, когда собака осторожно приблизится. Альберт обнюхал юбку, медленно обошел кругом. В следующий миг в ладонь уткнулся холодный влажный нос. Беатрикс не шевелилась, даже не погладила по голове — просто стояла, позволяя умному созданию привыкнуть к своему запаху. Наконец напряжение спало, мышцы расслабились, и пасть слегка приоткрылась. Знакомство прошло успешно. Настало время показать, кто здесь главный.
— Сядь, Альберт! — властно приказала Беатрикс.
Пес послушно выполнил команду, поднял голову и тихонько заскулил. Теперь уже ничто не мешало приласкать, почесать за ушами, потрепать по голове. Альберт возбужденно задышал и даже прикрыл глаза от удовольствия.
— Значит, убежал от хозяина, озорник? — спросила Беатрикс, приглаживая жесткую шерсть на спине. — Ах, проказник. Соскучился по охоте на кроликов и белок? А ведь уже ходят слухи о пропавших курах. Лучше держись подальше от дворов, а то в Стоуни-Кросс любопытства не понимают и не любят. Может быть, отвести тебя домой, парень? Наверное, мистер Фелан уже беспокоится и разыскивает. Он…
Послышался шорох. Кто-то пробирался сквозь чашу. Альберт обернулся и с радостным лаем бросился к подходившему человеку.
Беатрикс не спешила поднимать голову — прежде попыталась успокоить дыхание и безумное биение сердца. Пес тем временем вернулся к новой знакомой и, радостно высунув язык, оглянулся на хозяина, словно говоря: «Смотри, кого я нашел!»
Наконец, медленно выдохнув и собравшись с силами, мисс Хатауэй осмелилась посмотреть на человека, который остановился примерно в трех ярдах от нее.
Кристофер.
Мир мгновенно замер.
Она попыталась сравнить героя сражений с прежним светским повесой. Нет, остаться прежним он никак не мог. Теперь это уже не сошедший с Олимпа молодой бог, а закаленный в боях воин.
Лицо загорело и приобрело золотисто-медный оттенок, как будто солнце насквозь пропитало кожу. Русые волосы коротко подстрижены. Взгляд бесстрастный, неподвижный и в то же время таящий глубоко запрятанную боль.
Каким печальным он выглядел и каким одиноким!
Захотелось подбежать, прикоснуться, обнять. Разве можно в такой миг неподвижно устоять на месте?
Беатрикс с трудом узнала собственный дрожащий голос:
— Добро пожаловать домой, капитан Фелан.
Кристофер смотрел молча, явно не узнавая. Ах, эти глаза пронзали душу… лед и пламя.
— Я — Беатрикс Хатауэй, — представилась она. — Моя семья…
— Да, прекрасно вас помню.
