Юлия Шилова - Пленница Хургады, или Как я потеряла голову от египетского мачо
— Валид, а что, в этих домах нет водопровода? Белье стирают в реке…
— Водопроводы в домах есть. Просто местные женщины таким образом общаются и делятся новостями.
— А, это что‑то вроде наших бабушек, сплетничающих на лавочке у подъезда!
— Я не знаю, какие у вас там бабушки на лавочках, но наши женщины любят такое общение. И стирка идет, и по душам поговорить можно.
— А почему в основном все египтянки очень толстые? Говорят, они много едят.
— Они действительно много едят и не соблюдают никаких диет. Египтяне любят полных женщин. Если египтянка худая, значит, она либо бедная, либо больная.
— Ты хочешь сказать, что мне придется еще поправиться?
— Я хочу сказать, что я буду любить тебя любой, какой бы ты ни была. Ведь тебя подарил мне сам Аллах.
— Значит, в Египете полная женщина — зажиточная женщина. Хорошо, а по чему можно определить достаток мужчины?
— По обуви. Все смотрят, какая у тебя обувь. Ты можешь ходить в старом грязном халате, но носить дорогую обувь, и все будут думать, что ты — обеспеченный человек.
— Значит, босиком здесь лучше не ходить?
— Думаю, не стоит. Тебя могут неправильно понять.
Закрыв глаза, я представила, какой будет наша жизнь с Валидом, как я буду ждать его с работы, учить арабский язык, готовить обед, выходить на балкон и наблюдать за тем, как в соседнем дворе сидят пожилые арабы, играют в нарды и курят кальян. Я приучала себя к мысли о том, что обязательно привыкну к Хургаде. Этот молодой город еще только развивается и строится. Пройдет время, и он станет интереснее и красивее.
— Валя, ты спишь? — поинтересовался Валид.
— Я мечтаю.
— О чем?
— О том, как мы с тобой будем жить.
— Я буду хорошим мужем и лучшем в мире отцом…
— А я — хорошей женой. Валид, а что мы будем делать с моей визой, которая вскоре закончится? Она же туристическая.
— Когда она закончится, мы будем ее продлевать, а потом поменяем ее статус. Мы займемся этим позже. Нам нужно будет заменить визу на рабочую или гостевую.
— Хорошо.
— Моя мама научит тебя стряпать арабские блюда. Я бы очень хотел, чтобы ты умела их готовить.
— А они сложные?
— Совсем нет, ты быстро научишься.
— Я постараюсь!
— А в дальнейшем мне бы хотелось, чтобы ты приняла ислам.
— Я пока к этому не готова.
— А я тебя и не тороплю.
В Каире я познакомилась с достаточно большой семьей Валида, состоящей из пожилого отца, матери, трех младших сестер и двух старших братьев. Никто из них не владел английским, поэтому я совершенно не понимала, о чем вокруг меня говорят. Едва мы с Валидом вошли в дом, сбежалось все семейство моего мужа и родственники стали с любопытством рассматривать меня. Отец улыбался, а вот свекровь смотрела на меня с какой‑то ненавистью и даже презрением. Одна из младших сестер дотянулась до моих светлых волос и стала их трогать.
— Что это она? — поинтересовалась я у Валида.
— Ей нравятся твои волосы. Они светлые.
Наклонившись к девочке поближе, я растрепала свои волосы и улыбнулась.
— Нравится? Когда вырастешь, у тебя тоже такие будут: я тебя обесцвечу, будешь просто красавицей.
Слегка обняв девочку, я посмотрела на Валида растерянным взглядом и тихо спросила:
— Валид, а я им нравлюсь?
— Конечно, нравишься. Они тебя любят.
— А почему твоя мама на меня так смотрит?
— Как?
— Зло.
— Тебе это кажется, просто у нее такой взгляд.
Валид сказал что‑то на арабском языке своей матери, и она улыбнулась, только эта улыбка показалась мне наигранной и неестественной.
— Покажи им наше свидетельство о браке.
Валида удивила моя просьба, и он растерянно пожал плечами:
— Зачем?
— А то, может, они не верят, что мы расписались и я — твоя жена.
— Они это знают.
— Я тебя очень прошу. Мне хочется, чтобы они это увидели.
Валид выполнил мою просьбу и показал документ своей семье. Все утвердительно закивали головой, а младшая сестренка, с которой я сразу нашла общий язык, моментально потащила меня в дом. Валид сунул свидетельство о регистрации брака обратно в карман и последовал за мной.
— Свадьбу сыграем позже, а сейчас просто посидим по‑домашнему.
ГЛАВА 6
Семья Валида жила небогато, можно сказать — даже бедно. Больше всего в квартире меня поразил туалет. Он представлял собой дырку в полу, как на вокзале. Сама квартира состояла из нескольких комнат, в углу одной из них я заметила старый телевизор. Комната, которую нам выделили с Валидом, была совсем крохотной. В ней помещалась всего одна кровать, рядом с которой возвышалась целая груда какой‑то одежды. От всей этой убогости и серости у меня защемило сердце. Я вдруг подумала о том, что от силы протяну здесь всего одну ночь. Потому что квартира, которую снимал Валид в Хургаде, была сказкой по сравнению с этой. Я уже привыкла к тому, что египтяне практически не пользуются туалетной бумагой или пользуются ею в редких случаях. Поэтому в квартире Валида к унитазу был приделан краник. Поначалу это казалось мне неудобным, но со временем я приспособилась и чувствовала себя без туалетной бумаги комфортно. Тем более, все предыдущие поездки я жила в отеле, а проводила в квартире Валида только ночи, возвращаясь утром в номер для того, чтобы наслаждаться системой «все включено». Поэтому не унитаз, а дырка в полу, как в вокзальном туалете, без каких‑либо краников и туалетной бумаги, оставила на душе крайне неприятный осадок. Я не понимала, как люди могут справлять свои нужды в эту дырку всю сознательную жизнь и не подозревать о существовании более комфортных условий.
Заглянув в одну из комнат, я увидела трех женщин в хиджабах, которые сидели на кровати и о чем‑то разговаривали между собой.
— Здрасте, — буркнула я и улыбнулась.
Женщины тут же замолчали и посмотрели на меня так, словно я приехала не из России, а прилетела с другой планеты.
— Я жена Валида, — мило проворковала я и на всякий случай повторила эту же самую фразу на английском языке.
Судя по лицам женщин, они так и не поняли, что я им говорю, потому что не знали никакого другого языка, кроме арабского. Мне показалось, что они смотрят на меня не только с сильнейшим любопытством, но что в их взгляде читается какая‑то ненависть и презрение, словно Валид привез в дом не супругу, а русскую проститутку. В их глазах не было даже капли доброжелательности, только непонятная злость, еще более сильная, чем та, которая исходила от свекрови. Я думала, что это связано с тем, что я иностранка, иноверка, совершенно по‑другому одета. Почувствовав, как какой‑то холодок пробежал по моей спине, я тут же вышла из комнаты и наткнулась на мужа.
